Жюльетта Бенцони - Три господина ночи

– Клянусь тебе, что не люблю ее, – устало произнес он, – что я никогда ее не любил и что люблю тебя одну. Но ты отказываешься понимать, что мы наконец можем достигнуть счастья и покоя. Еще немного времени – и моя миссия будет выполнена, а наше положение окончательно упрочится.

Лоренца рассмеялась сухим, неприятным смехом:

– Твоя миссия? Ах да! Ты, как, впрочем, и многие другие, пытаешься уничтожить монархию во Франции. Ты всерьез рассчитываешь, что у тебя это получится?

– Масонские ложи, основанные мной, не перестают множиться. Тебе это известно, ведь и ты сама согласилась возглавить женскую ложу. Я знаю, ты сделала это без большой охоты, но все же сделала. Идеи прокладывают себе путь, и люди, которым суждено разрушить одряхлевшее здание монархии, объединяются друг с другом. Но именно эта женщина, это порочное ничтожество, эта жалкая гнилая тварь, нанесет самый жестокий удар… и очень скоро. Мне потребовались бы годы, чтобы выполнить ту работу, которую проделает она. Всего через несколько месяцев…

Черные глаза чародея словно старались разглядеть в пламени камина картины, встающие за теми, которые теснились в его мозгу и были доступны лишь его видению. В эту минуту на него снизошло пророческое величие, вид его был столь грозным и вместе с тем столь таинственным, что Лоренца торопливо перекрестилась несколько раз подряд.

– Не знаю, откуда у тебя эта способность предсказывать будущее, да и не хочу знать, но думаю, что ты, Жозеф, продал свою душу дьяволу и будешь за это проклят!

– Разве только в его власти позволить человеку заглянуть в будущее? Глубокое знание человеческого сердца и пристальное наблюдение за происходящими событиями уже позволяют о многом догадаться. Я не дьявол, Лоренца… и для тебя мне хотелось бы оставаться всего лишь мужчиной, просто быть твоим мужем!

– У меня был муж, которого я любила, его больше нет…

Калиостро больно сжал запястья Лоренцы.

– Может быть, я смогу воскресить его, – прошептал он. – Разве ты не знаешь, что я могу призывать мертвых? Если бы я вернул тебе твоего мужа, Лоренца, того самого Жозефа Бальзамо, которого ты так любила?.. И который тем не менее немногого стоил!

Отчаянно вскрикнув, она вырвалась из рук мужа, отбежала в дальний угол и в ужасе зажала уши обеими ладонями.

– Замолчи, безбожник, я больше не хочу тебя слушать!

Калиостро, обреченно вздохнув, отвернулся от нее, взял со стула широкую черную накидку, набросил на плечи.

– Иди к себе, Лоренца, и постарайся уснуть, тебе нужен отдых. Я пойду в Египетскую ложу. Сегодня ночью мы принимаем новичков, и среди них одного очень знатного вельможу. Я вернусь поздно. Спокойной ночи.

Лоренца хотела было возразить, но Калиостро внезапно протянул к ней руку, наставив два пальца на бледный лоб молодой женщины.

– Спи! – громко приказал он. – Спи, я так хочу!.. Иди к себе. Ты проснешься, только когда рассветет!

Лоренца пошатнулась, взмахнула руками, словно в поисках опоры, помощи. Затем ее черты разгладились, глаза закрылись, на губах появилась улыбка. Тихонько повернувшись, она послушно, словно автомат, направилась к лестнице.

Калиостро смотрел, как она поднимается по ступенькам. Когда она скрылась из виду, он глубоко вздохнул:

– Счастье не на твоей стороне, Ашара! Довольствуйся своей властью над мужчинами и молись, чтобы против тебя не обратилась ненависть единственной женщины, которую ты любил в своей жизни.

Через несколько минут чародей с улицы Сен-Клод вышел из дома и быстро растворился во тьме парижской ночи…

Вечером 27 марта 1785 года, в то самое время, как веселая толпа прибоем накатывала на ограды празднично освещенного Версальского дворца, на улицах пели и танцевали, огни фейерверков озаряли небо, а пушка беспрестанно палила, возвещая о рождении Его Высочества герцога Нормандского, которому позже предстояло стать дофином, – в это самое время король Людовик XVI принимал в своем кабинете с тщательно затворенными дверьми своего министра Калонна и своего начальника полиции Ленуара.

Несмотря на то что это был великий и радостный день, король выглядел очень недовольным. Он нервно расхаживал по просторной комнате, с силой вдавливая красные каблуки в роскошный ковер и время от времени возвращаясь к письменному столу, чтобы с силой ударить кулаком по лежавшей на нем раскрытой папке.

– Чаша переполнилась, господин начальник полиции. Шарлатанские выходки этого Калиостро переходят все границы. Необходимо срочно что-то предпринять. Еще можно было мириться со странными ужинами, которые он устраивал в своем доме на улице Сен-Клод и где живые, если верить рассказам, усаживались за стол вместе с мертвыми…

– Совершенно верно! – вмешался в разговор Калонн. – Графиня де Бриар, которая очень дружна с моей женой, уверяет, будто ужинала у него с Вольтером д'Аламбером, Дидро и Монтескье. Маркиз де Сегюр клянется, будто имел честь встречаться с Жанной д'Арк и даже с императором Карлом Великим!

Король, побагровев от негодования, испепелил своего министра чрезвычайно суровым для такого добродушного монарха взглядом.

– Госпожа де Бриар – полоумная старуха, которая души не чает в этом шарлатане с тех пор, как он избавил ее от ревматизма. Но от маркиза де Сегюр, признаюсь, я ожидал более здравых суждений! Жанна д'Арк! Ну, скажите, на что это похоже! Не иначе, этот человек им заморочил голову, загипнотизировал их, усыпил, кто его знает!

– Или же на него просто работают очень искусные актеры, – спокойно произнес Калонн. – Вроде бы гостям Калиостро категорически запрещено прикасаться к сотрапезникам-призракам даже кончиками пальцев.

– В конце концов, все это еще не так страшно, – вмешался Ленуар. – Меня куда сильнее беспокоит масонская ложа с египетскими обрядами, которую основал этот самый Калиостро. Герцог Люксембургский занимает там одну из высших должностей, а сам Калиостро носит титул Великого Копта…

– Да это все просто фарс, всего-навсего маскарад! – перебил их король. – Но эта женская ложа Изиды совершенно непристойна.

– Что? – сказал министр, не присутствовавший при начале разговора между королем и начальником полиции. – О чем идет речь?

– О ложе, предназначенной исключительно для дам, первое заседание которой, так называемый сеанс посвящения, состоялось на днях. Однако это посвящение включало в себя некоторые детали, которые… которые…

– Короче говоря, – резко оборвал его Людовик XVI, – эти дамы должны были среди боскетов сада доказать свою стойкость по отношению к домогательствам мужчин, а затем раздеться догола, чтобы в чистоте и первородной невинности принять «дружеский поцелуй»…