Катарина Фукс - Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 2

Но однажды ночью страшные крики раздались в нашем доме. Мать и бабка вопили отчаянно. Отец причитал. Сестры кричали в ужасе. Какие-то люди в черной одежде и с закрытыми лицами ворвались в наш дом. Поднялась суматоха. Но оказалось, опасность грозила только мне. Один из разбойников подхватил меня на руки и понес прочь из моего родного дома. Я громко закричала. Но он чуть приоткрыл лицо, и я узнала его!

Хайреттин привез меня на коне в свой дом, где я в ту же ночь стала его женой.

– А твои родители? – спросила я.

– О, судьба их устроилась. Хайреттин дал моему отцу столько денег, что тот смог удачно выдать замуж всех моих сестер.

– А как же то, что ты стала женой иноверца?

– Отец примирился с этим.

– Но если бы так же легко примирялись его предки, вы бы и до сих пор жили в Испании, о которой тоскуете.

– Должно быть, король и королева Испании не были так щедры, как мой Хайреттин, – задумчиво произнесла моя собеседница и вдруг рассмеялась нежным, словно колокольчик, смехом. – Ах, госпожа, в жизни столько странного, противоречивого. Вот, например, моя товарка Катерина. Она родилась далеко отсюда, в русских землях. Там она была рабыней, ее можно было купить, продать, жестоко избить, ее господин мог приказать ей стать его наложницей, и если бы она отказалась, он вправе был убить ее. Он продал ее одному из приятелей Хайреттина, купцу, который торгует с русскими. Казалось бы, что ей оплакивать, о чем тосковать? Но слышали бы вы, как она плачет о своей родине, где четверть года падает с неба холодный снег, и где ее купили и продали.

– Это не та ли высокая, русоволосая?

– Да, она. А вот Ганна, худенькая и тоже со светлыми волосами. Она полячка. Польское королевство давно враждует с русским царством. Казалось бы, здесь, в этом доме, мы равны. Однако Ганна не упускает случая похвалиться перед бедной Катериной знатностью своего рода, храбростью польских воинов и богатством своего отца, которое то ли было, то ли не было. Если ее отец был так уж богат, зачем же приехал сюда, перешел в правую веру и отдал свою дочь Хайреттину, и за большие деньги!

– А та красавица с полными губками и гладкой смуглой кожей? Откуда она?

– О, и ее судьба интересна. Мать ее была негритянкой. В этой стране негров покупают и продают. Вот и мать Инотеи еще совсем девочкой привезли из далекой Африки и продали здесь на рынке рабов. Ее купил молодой итальянец, находившийся на службе у султана. Видно, она была хороша собой. Он берег и баловал ее. Она родила ему дочь, вот эту Инотею, которая росла и воспитывалась в неге и в холе. Ее учили танцевать, петь, играть на музыкальных инструментах. Потом итальянец чем-то прогневил султана и был казнен. Все его имущество было передано в казну. Все рабы проданы. Инотея так и не узнала, где же теперь ее мать. Она только запомнила имя своего отца – Федерико. Инотею подарили Хайреттину в благодарность за какую-то услугу.

– Я вижу, ты, Сафия, очень любишь Хайреттина. Не мучительно ли тебе делить его с тремя товарками? – не удержалась я от вопроса, должно быть, не очень учтивого.

– Да, мучительно. Ведь он и их любит. Но я утешаю себя тем, что из всех нас одна лишь я люблю его всем сердцем и всей душой. И только от меня у него есть сын. Мальчика зовут Мехмед и ему уже два года.

Так мы поговорили с Сафией и уговорились встречаться в те ночи, когда она была свободна. Днем она показала мне своего сына, за которым присматривало несколько рабов и прислужниц. У мальчика были большие темные глаза, он был бойкий и живой ребенок.

Я сказала Брюсу о своем желании посмотреть город. Мне предоставили крытые носилки и вооруженных слуг. Город и вправду был огромен. Я посетила несколько гигантских базаров, сады, дворцы.

Спустя некоторое время я снова беседовала с Сафией. Я заметила, что Катерины не видно, и спросила, почему это.

– Разве господин ваш сын ничего не сказал вам? – моя собеседница немного удивилась.

– Нет. Случилось что-то плохое? Это касается моего сына?

– Простите, если я напугала вас. Ваш сын в добром здравии, и никакая опасность не грозит ему. Но два дня тому назад прибыл английский корабль. Оттуда в наш дом перенесли какую-то больную женщину. Катерина вызвалась ухаживать за ней. У себя на родине она ходила за больными.

– Она так добра? Ведь уход за больным – тяжелая и грязная работа.

– Да, Катерина добрая. И у себя на родине ей приходилось исполнять тяжелую и грязную работу. Но здесь иная причина ее усердию.

– Какая же? – мне стало любопытно. Сафия заговорила совсем тихо.

– Эту таинственную женщину сопровождает русский юноша. Катерина хочет упросить его взять ее на родину, в русское царство.

– Она влюбилась в него?

– Вероятно. Но больше всего она любит свою далекую страну и все время мечтает о возвращении.

Я вспомнила все, что мне рассказывала Сафия о Катерине, и задумчиво покачала головой.

Между тем моя молодая приятельница испытующе поглядела на меня и, накручивая на палец вьющуюся прядку, произнесла:

– Вы могли бы помочь бедной Катерине.

– Я? Но каким образом?

– Вы можете попросить вашего сына. Он большой друг Хайреттина и сумеет уговорить его отпустить Катерину.

– Но если Хайреттин любит ее…

– Он жаловался мне, что ее нелюбовь к нему выказывается слишком явно. А он не из тех, что получают наслаждение от неразделенной любви.

– Хорошо, я попытаюсь помочь ей. Но каким же образом ей удается видеться со своим единоплеменником?

– Он приходит навещать больную госпожу. Тогда-то Катерина ухитряется увидеть его и даже обменяться несколькими словами.

Мы немного помолчали. Я задумалась. Сафия, казалось, читала мои мысли.

– Вы, должно быть, полагаете, что я всего лишь хочу устранить соперницу? Я вижу это по выражению вашего лица. Но если вы не вполне доверяете мне, можете поговорить с самой Катериной. Ведь вы уже немного говорите по-турецки.

Я смутилась было, но затем решила, что буду откровенна.

– Да, Сафия, я бы предпочла побеседовать с ней. Ведь эта просьба достаточно серьезна, и я не хотела бы какими-то неуместными действиями повредить делам моего сына.

На другой день Катерина пришла в покои Сафии, где уже поджидала я. Она поклонилась мне и скромно присела чуть поодаль. Я с интересом рассматривала русскую девушку. Она, конечно, по-своему была прелестна. Не старше Сафии, но высокая, с гибким, хотя и мощным станом, с чуть округленными светлыми глазами и прекрасными русыми волосами, длинными, тонкими и сильными. Лицо у нее тоже было округлое, светлое, на щеках – легкий румянец. Смотрела она кротко и задумчиво. Я подумала, что если многие русские женщины таковы, то они явно хороши собой. Интересно, каков избранник Катерины? И что за женщину он сопровождает?