Бренда Хайатт - Фиктивный брак

Тор шагнул к Сайласу и встал прямо перед ним.

– Мур, я запрещаю вам говорить с моей женой подобным образом. А если вы не можете вести себя прилично, то вам лучше удалиться, иначе мне придется принять меры.

Глаза Сайласа сверкнули, и он сделал движение в сторону сестры. В следующее мгновение он оказался на земле – причем все произошло так быстро, что Дина даже не успела заметить, как Тор ударил ее брата.

– Должен сказать, для этого не было оснований, – пробормотал Мур, держась за челюсть. – Мисс Терпин, вы ведь не хотите, чтобы я уехал? Уверяю вас, я вовсе не хотел никого обидеть. У меня ничего подобного и в мыслях не было.

Виолетта медлила, одолеваемая противоречивыми чувствами. Наконец, покосившись на брата, сказала:

– Полагаю, вы должны остаться на рождественский обед. В конце концов, вы брат Дины. Но... Возможно, будет лучше, если вы не останетесь на все праздники. Кажется, ваше затянувшееся присутствие здесь вызывает больше трений, чем радости.

Сайлас что-то проворчал себе под нос и поднялся на ноги. Передернув плечами, заявил:

– В таком случае прошу передать мои извинения вашим родителям. Я сейчас соберу свои вещи и тут же уеду, поскольку не испытываю ни малейшего желания причинять кому-либо неприятности, особенно вам, мисс Терпин. Уверен, что смогу найти в Олфорде комнату в гостинице. Не думаю, что в Рождество везде переполнено.

Надев шляпу, он резко развернулся на каблуках и, не оглядываясь, зашагал к дому.

– О Господи, – прошептала Виолетта. – Похоже, он ужасно на меня обиделся.

Обняв ее за плечи, Дина сказала:

– Прошу, не вини себя, Виолетта. У Сайласа всегда был отвратительный характер. Когда он выйдет из себя – лишь вопрос времени.

Виолетта снова взглянула на удаляющуюся спину Сайласа.

– Возможно. Но вчера на балу он был таким очаровательным, таким внимательным... Правда, он был несколько рассеян во время ужина, но я в конце концов сумела его развеселить.

– По-моему, очень хорошо, что мистер Мур уезжает, – заметил Тор. Повернувшись к жене, добавил: – Извини, Дина, но с самого начала было ясно, что твой брат решил во что бы то ни стало устроить скандал.

Дина со вздохом кивнула. Ей было очень неприятно, но одновременно она испытывала и некоторое облегчение – оказалось, что Виолетта сама во всем разобралась и поняла, что с Сайласом не следовало иметь дела.

– Да, хорошо, что мой брат уезжает. Мне только хотелось бы... Хотелось бы, чтобы все произошло как-нибудь иначе. – Она очень надеялась, что Сайлас, расплатившись с долгами, изменится к лучшему.

– Ох, как здесь холодно!.. – воскликнула Виолетта. – Давайте побыстрее вернемся в дом и выпьем горячего пунша.

Дина с Тором охотно согласились, и все трое направились к дому. Виолетта всю дорогу болтала без умолку, вероятно, пытаясь таким образом сгладить неловкость, ощущавшуюся после ухода Сайласа.

– А завтра – день подарков слугам и арендаторам, – объявила она, когда они шагали по своей дорожке. – Мы всегда чудесно проводим время с нашими арендаторами, не правда ли, Грант?

– Да, конечно, а где будет проводиться праздник в этом году?

– У фермера Киббла, – ответила Виолетта. – У них с фермером Пакриджем самые большие сараи, – объяснила она Дине, – поэтому они обычно по очереди устраивают у себя танцы в День святого Стефана.

Дина молча кивнула. К сожалению, у них дома ни отец, ни Сайлас никогда не вручали слугам рождественские подарки – праздник отмечался лишь тем, что большинству слуг давали выходной и разрешали матери Дины, а потом и самой Дине раздать по этому случаю немного еды самым бедным арендаторам. Вероятно, ее детство было бы более счастливым, имей она таких родителей, как лорд и леди Рамбл.

Но что толку сожалеть о давно прошедшем или о том, что произошло совсем недавно? Тор ясно выразился, когда говорил о дружбе, но все равно она не могла сожалеть о том, что произошло прошлой ночью. Произошедшее этой ночью навсегда останется для нее дорогим воспоминанием.

И она не станет снова унижаться перед мужем и умолять, чтобы он лег с ней в постель. Она сумеет прожить и без этого, главное – не терзать себя тщетными надеждами.

Что же касается Сайласа, то это даже хорошо, что он уехал. Потому что теперь, когда он лишился всякой надежды жениться на Виолетте, он оставит их всех в покое и они смогут без помех наслаждаться праздником.

Дина твердо решила, что не будет отчаиваться из-за того, что Тор никогда не полюбит ее так, как она любила его.

– Так или иначе, я женюсь на Виолетте Терпин, – пробормотал Сайлас, въезжая в Олфорд часом позже.

Теперь, когда он окончательно лишился наследства сестры, женитьба на Виолетте казалась единственной возможностью избежать долговой тюрьмы. Что бы ни сказала о нем Дина, чтобы настроить против него Виолетту, он сумеет это загладить. Раньше ему всегда удавалось очаровывать женщин, так что теперь, когда от этого зависело его будущее, он постарается сделать все возможное...

Но... Но что, если случится невероятное и у него ничего не получится? Сайлас вдруг вспомнил, как поначалу подумал, что Дину похитили ради выкупа. Да, это всегда можно использовать как последний вариант.

Приняв решение, он проехал мимо «Полумесяца», где собирался снять комнату, и направился к дому в конце улицы, где жил Грегор Планкетт. Взглянув на обветшавшее жилище своего нового знакомого, Сайлас невольно поморщился. Планкетт сказал, что унаследовал дом от дяди, но денег на его содержание он явно не получил.

Однако Планкетт прекрасно знал эти места, финансовые затруднения заставят его проявить сговорчивость. Сказав слуге, чтобы тот внес в дом его дорожный сундук, Сайлас спрыгнул с козел и направился к двери. Он был полон решимости завладеть приданым Виолетты Терпин в самое ближайшее время.

Тор с ухмылкой принял от фермера Киббла еще одну кружку пива, потом, взглянув на танцующих посреди сарая, снова нахмурился. Дина то и дело улыбалась, танцуя рил со старшим сыном мистера Киббла, но было очевидно, что ее что-то очень беспокоит. Да и веселье было не вполне искренним, и она явно заставляла себя улыбаться.

Впрочем, Тор прекрасно понимал: жена сердилась на него из-за вчерашнего вечера. Накануне, когда они поднялись к своим комнатам после затянувшегося рождественского празднества, у него уже были заготовлены оправдания – на случай если бы она снова начала настаивать, чтобы они спали вместе. Но ни одно из этих оправданий не понадобилось.

Дойдя до конца западного крыла, она вежливо пробормотала: «Спокойной ночи» – и тотчас же ушла к себе в комнату, оставив его в одиночестве. А сегодня она говорила с ним нарочито любезно и гораздо искреннее улыбалась Рашу и Сторми, когда те уезжали утром.