Моника Маккарти - Властный зов страсти

Он уже сделал это: подарил ей наслаждение, о каком она даже не могла мечтать. Флора расслабилась и закрыла глаза, подчиняясь нежной ласке его теплых губ, скользивших вниз по ее шее.

И тут же она почувствовала, как его руки оказались у нее на груди, в то время как губы продолжали скользить но нежной чувствительной коже, спускаясь все ниже. Флора не вполне понимала, что он делает, но ей было все равно.

Лахлан ловко ослабил шнуровку ее корсажа, высвободив грудь, и теперь стоял неподвижно, не сводя с нее глаз. Это продолжалось до тех пор, пока кожа Флоры не зарделась под его пламенным взглядом.

– О, как ты прекрасна! – Голос его звучал хрипло. Тогда как взгляд жадно скользил по телу Флоры. – Тебе нечего стыдиться, твои груди совершенны. Они большие и круглые. Мне не терпится попробовать их на вкус.

Флора затрепетала, и тогда Лахлан дотронулся до ее груди, будто проверяя их на вес. Потом его большой палец прошелся по напряженному соску, и ноги Флоры ослабли. Она вцепилась в его мощные плечи, чтобы удержаться, и почувствовала под руками крепость железных мускулов.

Когда огрубевшие руки горца принялись ласкать ее груди, Флора утратила способность отчетливо мыслить. Он слегка сжимал ее соски, держа их между пальцами, и от этого жар распространялся между ее ног. Это было удивительно! Он целовал нагую плоть, и губы его были жаркими и влажными, а язык скользил все ниже. В сосках Флоры пульсировала кровь. Они жаждали нежного прикосновения и нажатия его языка, и, когда его язык коснулся их беглым движением, она застонала.

– Тебе это нравится? – спросил Лахлан тихо.

Ее спина выгнулась под его ласками, и это было ответом.

– Господи, какая ты горячая! Такая роскошная и податливая!

Его рот обхватил ее отвердевший сосок, оказавшийся глубоко во влажном и теплом убежище, и Флора прижалась к нему крепче, не в силах побороть нарастающее напряжение. Она желала большего, желала трения его тела. Ее руки отчаянно блуждали по его спине, а бедра словно прилипли к нему.

Неожиданно рука Лахлана оказалась под юбкой Флоры и заскользила по ноге, а рот продолжал ласкать ее грудь. Флора не понимала, что с ней происходит. В теплом гнездышке между ее ног что-то судорожно сжалось. Все ее тело дрожало и вибрировало, тогда как пальцы Лахлана бродили по нежной коже внутренней поверхности бедер.

Внезапно ощутив влагу там, где ее ласкала его рука, Флора напряглась. Она попыталась сомкнуть ноги, но Лахлан не позволил этого, проведя рукой по самому сокровенному месту ее тела.

Флора замерла.

– Не пугайся, – успокоил ее Лахлан. – Обещаю, что все будет хорошо.

Его палец снова проник в ее сокровенное место и принялся нежно ласкать и потирать его. Что он делает с ней? И почему это так восхитительно? Никто никогда не говорил ей о чем-то подобном.

Флора окуналась в жар, нараставший в том месте, которое он ласкал и перестала сопротивляться.

Ощутив это, Лахлан пленил ее губы своими губами, тогда как его палец проник вглубь ее тела. Это ощущение было восхитительным. Никогда еще Флора не чувствовала себя такой свободной. Его палец скользил то внутрь, то наружу все быстрее до тех пор, пока ее бедра не задвигались в такт движению его руки.

У нее перехватило дыхание. Все мысли Флоры сфокусировались на напряжении, нараставшем между ее ног.

Лихорадочные движения все ускорялись, она извивалась, прижимаясь к Лахлану. Что-то магическое было близко, но оставалось недосягаемым, и у нее возникло отчаянное желание перепрыгнуть эту невидимую черту.

Стук в дверь, нарушив странное помешательство, словно разбил нечто хрупкое, нечто, возникшее между похитителем и его пленницей.

Лахлан резко сделал шаг назад и попытался совладать с бушевавшей в нем первобытной страстью. Никогда ни один мужчина не смотрел на Флору со столь откровенным вожделением, и у нее возникло ощущение, что она выпустила на свободу льва. До какого предела она дошла? Мысль о возможных последствиях случившегося обрушилась на нее, как ледяной водопад. Она чуть не отдалась своему похитителю, человеку, намеревавшемуся использовать ее в своих мерзких целях!

Покачиваясь на ослабевших ногах, Флора отошла в другой конец комнаты, стараясь держаться как можно дальше от него, и принялась приводить в порядок одежду, разглаживая ее дрожащими пальцами и радуясь тому, что платье простого покроя ей легко удалось натянуть на плечи и зашнуровать спереди. Однако она ничего не могла поделать с распухшими губами и спутанными волосами.

Когда Лахлан разрешил посетителю войти, дверь открылась, и Флора узнала в пришедшем одного из молодых воинов лэрда. Щеки ее все еще пылали, и она сразу поняла, что юноша догадался, какую сцену прервал.

Сердце ее бешено колотилось, и она почти не обратила внимания на промелькнувшее на лице Лахлана удивление. Приняв послание от своего человека, горец сломал печать, быстро просмотрел написанное и опустил письмо в меховую сумку, свисавшую с пояса. Глаза его потемнели и теперь казались непроницаемыми и холодными, как оникс: было ясно, что он чем-то разгневан.

– Можешь идти, – сказал он, отпуская воина.

Как только дверь захлопнулась, Флора повернулась к Лахлану.

– Что в письме? – с тревогой спросила она.

– Об этом поговорим позже. – Предводитель Маклейнов явно не настроен был откровенничать.

– Гектор отказался?

Взгляд, который он на нее бросил, заставил Флору отступить. Такого свирепого выражения на лице Лахлана она еще никогда не видела.

– Я сказал – не теперь. Возвращайся в свою комнату… если не хочешь продолжить.

Флора вздрогнула и отшатнулась, словно получила пощечину. Что все-таки случилось? Определенно что-то было не так.

Неужели Гектор отказал Маклейну? А возможно, все дело в ней? Может быть, это она что-то сделала не так?

Губы Флоры задрожали.

– Почему ты так обращаешься со мной? Я заслуживаю большего. Скажи мне, что в этом письме.

Жесткие синие глаза продолжали буравить ее, и было в этом взгляде что-то, отчего ее сердце дрогнуло.

Флора сделала шаг к горцу, но тотчас же остановилась. Ей так хотелось положить руки на его плечи и заставить его расслабиться. Лишь мгновение назад она была в объятиях Лахлана, а теперь он казался чужим и недоступным.

– Пожалуйста, – умоляла Флора.

Лахлан долго смотрел на нее, стоя неподвижно, словно сдерживая клокочущую внутри его ярость.

– Черт тебя возьми! – наконец прорычал он. Флора потянулась к нему и положила руку ему на грудь.

– Что он сказал?

– Не знаю.

На этот раз голос горца звучал как-то странно, безжизненно.

Брови Флоры взметнулись вверх. Она ничего не понимала.

– Но почему?