Ланс Хорнер - Хозяйка Фалкохерста

Лукрецию Борджиа редко терзала ревность, однако на этот раз, получив после ужина поручение Максвелла отвести Омара в хижину Лейлы и положить его в постель к Квини, она испытала чувство, доселе ей неведомое. И была вынуждена признаться самой себе, что познала ревность. О, как ей хотелось оказаться на месте Квини! Но ей было решительно заявлено, что Омара ей не видать как своих ушей. В случае, если она соблазнит его, ей не избежать порки.

Она была уверена в надежности своего положения и не сомневалась, что Максвелл не решится наказать ее кнутом, однако ей впервые в жизни пригрозили настоящим телесным наказанием, и одна мысль о нем внушала ей трепет. Она страшилась как самой боли (недаром сама неоднократно присутствовала при экзекуциях), так и – причем в еще большей степени – умаления ее престижа в глазах обитателей Фалконхерста. Да, это было бы гораздо хуже, чем просто телесные страдания. Однако, выполняя поручение отвести Омара к Квини, она изнывала от жгучей ревности. Впрочем, и намеком не позволила чувствам отразиться на ее внешнем облике; выслушав приказание, мотнула головой и негромко ответила:

– Будет исполнено, масса Уоррен, сэр.

Дождавшись, пока в столовой и на кухне стараниями Алисии воцарится порядок, сразу отправилась в конюшню. Она уже сожалела, что назвала хозяину кандидатуру Квини, и готова была откусить свой болтливый язык. Теперь она понимала, что ее вечная спешка с дельными предложениями была вызвана желанием держать все под своим контролем. Если бы не она, Максвеллы только спустя несколько дней подобрали бы для Омара подходящую сожительницу.

– Черт возьми! – выругалась она.

Войдя в распахнутые ворота конюшни, она застала там небывалую картину. Негры разных возрастов, жившие при конюшне, стояли молчаливым полукругом и наблюдали за Омаром, который что-то бормотал себе под нос на непонятном языке, стоя на коленях, а потом и вовсе падал ниц на расстеленный на полу грязный мешок. Ей показалось неприличным его прерывать, поэтому она, подобно остальным, молча дождалась конца невиданного представления.

Наконец он покончил со странными действиями и бормотанием, и она испытала облегчение. Встав с колен, он аккуратно скрутил коврик из мешковины, отложил в сторонку и взглянул на Лукрецию Борджиа, не обращая внимания на остальных.

– Чего это ты? – спросила она. – Что это за прыжки на старом мешке?

С запинками, с тяжелым акцентом он ответил:

– Я молюсь Аллаху. Это мой вечерний молитва. Я молюсь четыре раза в день, как все истинные верующие.

– Аллаху?! – Она поджала губы и недоуменно покачала головой. – А кто это?

– Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет – пророк Его, – отчеканил он зазубренную формулировку.

– Значит; ты молишься Богу? – Она подняла брови и застыла с разинутым ртом. – Раньше, при жизни миссис Максвелл, мы тоже молились, все. У миссис Максвелл была часовня, мы ходили туда каждое воскресенье. Но после ее смерти перестали молиться. Масса Максвелл говорит, что слугам религия ни к чему, потому что мы не люди, вот он и превратил часовню в спальный барак для мальчиков и мужчин без пары.

– Да, я молюсь Богу, – коротко ответил Омар.

– Что ж, помолился – и хорошо. Теперь я отведу тебя в другое место – в хижину Лейлы. Там спит негритянка, с которой масса Максвелл хочет тебя спарить.

– Как это – хочет меня спарить? Мужчины разных возрастов, слышавшие его вопрос, сперва захихикали, потом захохотали во все горло.

– Он не знает, что значит покрыть негритянку!

– Ничего, скоро узнает…

– Хозяин хочет, чтобы ты ее отделал. Лукреция Борджиа махнула рукой, и все мигом притихли.

– Да, именно этого он от тебя и хочет. Хочет, чтобы ты с ней спал. Хочет, чтобы ты ее обрюхатил. Ему не терпится получить от тебя сосунка.

– Сосунка?

– Ну да, ребеночка.

Омар кивнул: что такое «ребеночек» он понимал.

– А для чего, по-твоему, тебя купили? Просто для того, чтобы ты прохлаждался при лошадках? Это ты брось: для такого баловства у нас хватает конюхов и конюшенных. От этой братии и так деваться некуда. Ему начхать, умеешь ли ты обращаться с лошадьми. Ты понадобился ему просто потому, что ты – наполовину мандинго. Он хочет получить от тебя породистых сосунков с кровью мандинго.

Омар не понимал речь Лукреции Борджиа во всей полноте, но главную мысль улавливал. Ответ его был краток:

– Женщина?

Лукреция Борджиа кивнула.

– На этом стоит весь Фалконхерст, – взялась она втолковывать ему. – Здесь выращивают не лошадей, не хлопок, а ниггеров – самых лучших! Поэтому хозяева – масса Уоррен и даже масса Хаммонд – очень даже разбираются, какому бычку какую телку крыть. Они сами подобрали тебе пару.

Он смотрел на нее, вспоминая прошлую ночь.

– Тебя?

Она покачала головой:

– Хотелось бы мне оказаться на ее месте! Но масса Максвелл считает, что я для тебя слишком здоровенная и слишком темнокожая. Он говорит, что спать со мной – зря тратить силы. Он выбрал девку помоложе, смазливую, с прямыми космами. Ты тоже парень видный, Омар, вот он и задумал получить от тебя и этой Квини хорошего сосунка. Куда ты подевал тряпки, в которых приехал от массы Льюка? Лучше прихвати их с собой. Новую одежду будешь надевать только по воскресеньям, а работать в старой. Пошли, ты больше не будешь ночевать в конюшне.

– Но мне нравишься ты, Лукреция Борджиа! Я хочу иметь сосунка от тебя.

Она была польщена. Она не могла даже надеяться, что ему хочется того же, что и ей, а тут… Впрочем, он еще не видел Квини. Возможно, когда он познакомится с ней, то выбросит из головы толстую старуху по имени Лукреция Борджиа.

Он ненадолго отлучился и принес из стойла, где провел ночь, свою старую одежду и книгу в кожаном переплете, привезенную от Льюка.

– Зачем тебе книга? – поинтересовалась Лукреция Борджиа. За свою жизнь она почти не видела книг, но сразу догадалась, что в руках у Омара именно книга. (В Большом доме было две книги: Библия и «Мифология» Булфинча, из которой черпали имена для рабов.)

– Я часто читаю эту книгу, – ответил он. – Это Коран – священная книга.

– Так ты умеешь читать? – В ее голосе прозвучало неподдельное изумление. Он был первым грамотным рабом из всех, с которыми ей приходилось встречаться.

Он кивнул:

– На моем языке, не на вашем. Я читаю книгу каждый день. Я привез ее из Африки и никогда с ней не расстаюсь.

Ей очень хотелось заглянуть в книгу, но она не осмелилась попросить, так как не желала перед ним унижаться. Они вместе вышли в сумерки. Ночные существа подняли у них над головами оглушительный гвалт. Не обращая на них внимания, двое людей шагали по тропинке по направлению к невольничьему поселку. Узкий месяц не давал света, зато звезд на небе высыпало видимо-невидимо. Пара очутилась под высоким виргинским дубом. Лукреция Борджиа взяла Омара за руку. Они остановились.