Дмитрий Суслин - Роза в цепях

Но тут повар схватил ее за волосы, все еще густые и прочные и поволок ее по полу резкими и сильными рывками. Женщина закричала. В ответ ей закричали, но уже от радости, ее рабы, и заплясали вокруг повара и матроны в диком танце.

Повар проволок свою жертву через то место, где лежали убитые палачи. Намокшая в луже крови, Фабия оставляла за собой кровавый след на полу. Рабы награждали ее ударами розог и палок. Когда повар приволок женщину к тому месту, где еще стояло ее кресло, он остановился. Рабы бешеным хороводом, махая факелами, кружились вокруг.

— Клянусь Юпитером! — закричал повар мощным басом, перекрывавшим весь шум. — Теперь ты, моя госпожа-хозяйка, будешь обедать за одним столом с Гаем Калигулой. [15] Гай Юлий Цезарь Германик по прозвищу Калигула, 12–37 гг. н. э — Римский император. Отличался крайней жестокостью.

Рабы закричали и завыли от восторга. Фабия пыталась что-то сказать, но из ее горла доносилось лишь шипение.

— Умри, змея!

С этим криком повар занес над ней свой жуткий тесак и под радостный вопль рабов и рабынь одним ударом снес Деции Фабии Катуле голову, словно поваренок отрубил голову молодой курочке. С торжеством Геркулеса, убившего гидру, поднял повар отрубленную голову над собой. Кровь рекой стекала по его руке, и этот Сансон [16] Сансон — фамилия французских палачей, которые занимали эту должность по наследству. Во время Великой французской революции, один из них казнил тысячи человек. Это имя стало нарицательным. древнего Рима упивался ею, как самым лучшим вином.

А тело с хлюпаньем и глухим стуком упало на мрамор, и тут же было подхвачено за ноги. Рабы с песней стали бегать с ним по атрию. Кровь лилась из лишенной головы шеи ручьем, и на полу оставались хаотические кровавые узоры. Так ужасно кончила свою жизнь гордая матрона из знатного рода Катулов.

Кончился этот дикий спектакль тем, что Мигдония и другие две девушки, которые всегда занимались туалетом своей госпожи, под общее одобрение рабов, которых уже осталось всего лишь три десятка взяли голову Фабии и стали приводить ее в порядок. Очень скоро нарумяненная, с накрашенными губами, подведенными глазами и пышной прической голова Фабии, не ставшая от подобной процедуры хоть чуточку красивее, даже наоборот, она представляла собой еще более ужасное зрелище, была вынесена в сад и положена на постамент, где до этого была статуя Юноны. Рабы разбежались, а голова осталась одна.

Страшными, открытыми глазами взирала она на виллу. Та уже начинала гореть в нескольких местах. Это рабы, обезумевшие в своей мести, подожгли дом. Очень скоро пожар разгорелся вовсю. Огонь вырвался из плена очагов и стал уничтожать дом с огромной скоростью. И вот уже раздались крики тех, кто не успел покинуть помещения. Мятежники сгорали в нем заживо.

Безмолвно смотрела на все это голова Деци Фабии. Огонь отражался в ее стеклянных глазах. Иногда от его бликов казалось, что Фабия улыбается.

Валерий вышел из дома Фабии на улицу, Эней, смотревший на Актис в его руках, счастливо улыбался. Апполоний был суров. Он кликнул Энея, и они вместе пошли руководить мятежниками, которых собралось уже полторы тысячи. Валерий и Актис остались вдвоём. Девушка пришла в себя от прохладного ночного ветерка, коснувшегося ее лица, открыла глаза, и увидев над собой заботливое лицо Валерия, блаженно вздохнула.

— Я успел! — воскликнул Валерий. — О, боги, благодарю вас! Прошу только об одном. Будьте и впредь благосклонны к нам! Руки Актис обвили возлюбленного, и ее губы коснулись его лица. Спасенная от смерти рабыня шептала своему спасителю:

— О, небо! Неужели можно быть такой счастливой? Теперь я вижу, что ты никогда не оставишь меня. А я! Я люблю тебя еще сильней! Во много раз! — поцелуем закончила она эти слова.

Валерий все еще держал Актис на руках, словно опасался опустить ее на землю, боясь, что она исчезнет. Но тут внимание Актис привлек шум, стоявший вокруг.

— Что это? — спросила она.

— Это мои люди, — ответил Валерий. — Я пообещал дать им свободу, если они помогут мне добыть ее для тебя. Теперь они свободны. И ты тоже.

— Теперь мы должны бежать? — в голосе Актис стоял испуг.

— Зачем же? — Валерий, напротив, был спокоен и уверен в себе. — Мы не будем бежать. Посмотри на всех этих людей! — Валерий указал на веселившихся и радовавшихся добыче нескольких мятежников, которые прыгали и плясали невдалеке. — Они больше не хотят жить прежней жизнью и полны решимости идти к свободе до конца. А я и мои друзья, Эней и Апполоний, тот высокий лысый мужчина, возглавили их.

— Валерий! — в голосе Актис был самый настоящий ужас; она наконец встала на землю и положила руки юноше на плечи. — Ты безумен!

— Почему? — удивился патриций. — У меня достаточно денег. Я вооружу целую армию. Мой дядя — он командует легионом. Ты слышишь? Целым легионом. Мы с ним пойдем на Рим. Ты будешь со мною. Я сделаю тебя первой женщиной государства.

— Безумный! — Актис готова была упасть в обморок. — Армии и великие полководцы не смогли сломить эту страну, а ты хочешь покорить ее с одним легионом да кучкой вооруженных рабов? Опомнись, милый! Пока не поздно, мы должны бежать. В этой суматохе, пока это творится, будет не до нас. — Что ты такое говоришь, любимая? — Валерий действительно был похож на безумца, глаза у него блестели, на лбу появились капельки пота. — Перед нами Рим, я объявлю себя царем, а ты будешь царица!

— Твое тщеславие погубит нас, — Актис застонала.

— Ты любишь меня? — спросил Валерий.

— Да, да, да!

— Значит ты будешь со мною. Ведь все это делается ради тебя.

— Да, я буду с тобой, — заплакала Актис. — Но я теперь боюсь за тебя!

Она прижалась к его плечу. Валерий обнял девушку и стал целовать, но та откинула свое лицо и посмотрела ему в глаза.

— Но мне нужен только ты, — сказала она. — Зачем все остальное? Ты уверен что то, что ты хочешь сделать, так необходимо для нас?

Валерий задумался.

— Понимаешь, — сказал он. — Уже поздно что-либо менять. Я не могу предать этих людей. Мои друзья, ведь они пошли на это ради нас с тобой, ради меня. Апполония разыскивает Нерон, чтобы казнить, и он пошел со мной.

В эту минуту Апполоний и Эней вновь пришли к Валерию.

— Там все собрались, — взволнованно произнес Эней. — Ждут лишь тебя.

Апполоний, как всегда, был спокоен. Но его рука судорожно сжимала меч. За спиной у предводителя, размахивая факелами, шумела толпа. За Валерием и Актис небо озарилось огнем — это загорелась вилла Фабии. — О, боги! — воскликнул Валерий. — Что я скажу дяде? — Некогда рассуждать об этом! — сухо сказал Муска. — Мальчик мой, у нас нет времени! — Эней, друг, — голос Валерия от волнения дрожал, — будь с ней, с моей Актис. — Хорошо, будь спокоен, ее никто не обидит. — Любимая, — Валерий привлек девушку к себе и посмотрел ей в глаза, — поверь, все будет хорошо. Ты мне веришь? — Да, — Актис беззвучно плакала. — Не плачь. С этими словами Валерий передал Актис на попечение Энея, а сам быстрым, уверенным шагом пошел туда, где в свете факелов стояли люди, ожидавшие своих вождей. Апполоний и Эней, державший под руку Актис, пошли за ним. — Не бойся, — шепнул девушке на ухо Эней. — Все будет хорошо. Актис с благодарностью посмотрела на него. Скоро они влились в толпу, которая расступилась перед ними и вновь слилась, поглотив их. Свет факелов выхватывал из темноты лица восставших, опьяненных первой победой. Вилла Деции Фабии Катулы, подобно гигантскому костру догорала невдалеке. — Братья! У нас теперь нет обратной дороги! — громовой голос Британца оглушал обступивших рабов. — Вас унижали! Вас презирали! Отомстим за это! Пусть римляне узнают ваш гнев, вашу ненависть к ним. Свобода возможна только в борьбе. Обратите свое оружие против тех, кто вас мучил и убивал. Рабы завороженно слушали Британца в диком экстазе звенели мечами, выкрикивали из толпы слова одобрения. Эмоции вырывались наружу, призывая крушить все на своем пути. Британец продолжал: — В Капуе есть склады с оружием и те, кто сейчас стоит без меча, добудет себе меч. Капуя будет наша… — голос потонул в мощном крике. Уже не требовалось никаких призывов. Все готовы были отдать свою жизнь за свободу. Эней сжал ладонь Валерия и го- рячо начал убеждать его: — Ты слышишь, друг мой. Они не хотят больше унижений. Они требуют лучшей доли в этой жизни. Возглавь этих людей, жаждущих свободы, объяви себя их вождем и царем.