Лесли Линн - Обман герцога

– Нет! Этого не будет! – снова вступил Ренфрью. – Даже могущественная герцогиня Эвэлонская не может позволить… проститутке войти в свет!

– Как вы осмеливаетесь говорить такие вещи о моей Лотти!

Поразившись силе, с которой Мери бросилась защищать Лотти, не сумев защитить себя, Ричард отпустил ее руку. Она смело посмотрела в глаза своего деда.

– После того, как умерли мои родители, ваша собственная дочь, – побелевшие губы дрожали, – только Лотти и Ян пришли мне на помощь. – Мери обняла дрожащие плечи Лотти. – Лотти оставила свой магазин, чтобы помочь мне. Я не позволю говорить о ней неуважительно.

– Как, впрочем, и я, ты, под… – опомнившись, Ян осекся. – Простите, ваша светлость.

– Все хорошо, Ян. – Мать Ричарда слегка улыбалась, глядя на барона. – Думаю, что вопрос решен. Вы, Ренфрью, должны запомнить следующее: вы очень пожалеете, если я еще раз услышу эти безобразные обвинения.

Отступая назад с чувством плохо скрытой ярости, барон покачал головой:

– Я не позволю этой лгунье появиться в Лондоне! Это мы еще посмотрим, запомните мои слова!

Никто не остановил его, когда он вышел из гостиной, хлопнув дверью.

– Ваша светлость, благодарю вас за доброту, но после всего, что вы здесь видели, не может быть и речи о моей поездке в Лондон. – Мери бросила на Ричарда потупленный взгляд. – Ричард, ты видишь, что все это было ужасным недоразумением. Я… я никогда…

Он остановил ее:

– Мери, это не твоя вина. Ты ведь не могла знать о моей помолвке, когда мы встретились.

– Конечно, тогда я не знала. – Правда звучала в ее голосе. Он поверил ей, но нужно узнать все до конца. – Но, Ричард, мой дед сказал правду. Мы никогда не были помо…

Он вздохнул, потер виски, пытаясь остановить ее, прежде чем она не сказала слишком много. В его планы не входило, чтобы она разоблачила себя прямо сейчас.

Бурча, доктор Макалистер поспешил на помощь:

– Я вас предупреждал! И вас всех! Этот человек чудом остался жив. Любое волнение может быть опасным! – Разволновавшись, доктор обратился к нему: – Ваша светлость, что мы можем сделать, чтобы облегчить вашу боль?

– Думаю, лучше всего нам с Мери отправиться в Лондон, чтобы моя память побыстрей восстановилась. Если она откажется, я останусь здесь с ней и надеюсь, что в конце концов я поправлюсь, – закончил он со вздохом, глаза его закрылись. Он подумал, что, пожалуй, смог бы начать сценическую карьеру у Кэмпбела.

– Мери, ты должна ехать, – содрогающимся от рыданий голосом произнесла Лотти. – Это правильно. А я сделаю все, что миледи считает нужным.

– Ай, успокойся, моя девочка, – наконец заговорил Ян. – В тебе течет благородная кровь, хочешь верь, хочешь нет. Что бы там ни плел твой дед.

– Мисс Мастертон, как врач Ричарда, я должен настаивать на том, чтобы вы прислушались к его мудрому решению. – Доктор Макалистер важно качнул головой.

– Боюсь добавить еще что-нибудь к тому, что уже решено, но все же скажу. – Взгляд герцогини обвел комнату, задержался на бледном лице Мери и остановился на Ричарде. Ее глаза проникали в самую глубину его мыслей. Но он сделал все, чтобы она не смогла добраться до сути. Слишком много было поставлено на карту.

– Выходит так, что ты нужна моему сыну в Лондоне, – продолжала она, не отводя от него взгляда. – И я сделаю все, чтобы уговорить твою семью принять мое предложение.

Она почувствовала, что Мери сдалась, по тому, как вздернулся ее подбородок и расширились глаза.

– Ну что ж, так тому и быть, ваша светлость. Едем в Лондон.

Лондон. Ряды высоких каменных домов. Величественные дворцы с сияющими звонками на дверях. Мощенные камнем улицы, наполненные стуком колес, нарядными экипажами и фаэтонами. Уличные торговцы, предлагающие свои товары. И всюду люди.

Ее мать описывала ей эту картину много раз, рассказывая о приемах, балах и музыкальных представлениях, о прекрасных дамах в шикарных туалетах и драгоценностях и джентльменах в вечерних костюмах. Это был далекий для нее мир. Мир, к которому, как правильно заявил ее дед, она не принадлежала. Ни сейчас, ни когда-либо.

Колени ее подгибались, когда она думала о том, что ждет ее впереди. Сев на стул, все еще хранящий тепло тела Ричарда, Мери закрыла лицо руками.

Она должна ехать с ним в Лондон. Он герцог! Его титул заставлял ее дрожать всем телом.

А его настоящая невеста? Мери должна будет встретиться с ней. После того, как он целовал и обнимал ее. Леди Арабелла Хэмптон. Неужели он и ее обнимал и целовал? Вдруг ледяной комок внутри нее разлетелся на мельчайшие кусочки, пронзившие ее. Она должна убежать!

Ричард, отправленный заботливым доктором, отдыхал в швейной комнате. Герцогиня была удобно размещена в «Белых перьях», пока Мери готовилась к путешествию. Ян и Лотти строили планы на кухне.

У нее нет выбора. Она должна ехать в Лондон. Она в сети собственной лжи, и из нее не выбраться, пока Ричард не восстановит память и не вышвырнет ее или не выслушает ее объяснений.

Отдав себя на откуп судьбе, она уронила руки на колени и закрыла глаза. Она подняла голову, только когда распахнулась дверь. Вошли Ян и Лотти. Лотти поставила поднос с чайными принадлежностями на низкий столик возле дивана и выпрямилась. Взгляд ее был твердым.

– Мери, мы говорили с твоим дядей и решили, что настало время рассказать тебе о некоторых вещах.

Отвечая на взгляд Лотти, Ян кивнул.

– Ай, брось. После того, что здесь говорил этот под… я хотел сказать твой дед, самое время знать правду. – Глубоко вздохнув, ее дядя поднял к потолку короткую бороду. – Мери, девочка, Лотти никогда не была владелицей магазина. Она работала в «Цветке и шпаге»… – Он взглянул на Лотти. Поймав ее одобрительный кивок, он продолжил; – Поваром.

– Это гораздо больше, чем девушка в баре, Ян, и ты знаешь это! – поправила его Лотти, щеки ее вспыхнули. Но глаза снова смотрели на Мери.

– Мери, мой отец был дворецким, а мать – экономкой в замке лорда Фергьюсона. Но я была слишком глупа тогда и не захотела служить этой прекрасной семье. Нет, я хотела лучшей жизни. И убежала в Лондон. Я работала в цветочном магазине, ты, наверное, заметила мое отношение к цветам. Я потеряла это место, когда мадам Лафлор продала магазин. Мы встретились с твоим дядей после того, как я год проработала в «Цветке и шпаге». Я ненавижу это место.

Лотти остановилась, чтобы передохнуть, ее лицо залилось краской. Пальцы теребили вишневые пуговицы воротничка ее платья.

– В общем, когда Ян сказал, что едет сюда, и попросил меня поехать с ним, чтобы помочь тебе, я согласилась, – торопливо продолжала она. – Я поехала с ним, хотя он никогда ничего не обещал мне. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю.

Залившись краской до корней волос, Ян присвистнул.