Коллин Хичкок - Трепетное сердце

– Благослови вас Господь.

Он склонил голову.

– Я не могу присутствовать.

Женщины коснулись его щек и продолжили путь в сопровождении двух мрачных охранников. Процессия двигалась сквозь ликующую толпу, их толкали, в них бросали гнилые фрукты.

– Слушайте! Слушайте! Королевский гвардеец зачитал приговор.

Две женщины в колпаках стояли на помосте вместе с палачом и другими служащими.

– Поскольку Великобритания выяснила, что Николетта Карон признана виновной в убийстве трех человек – Оливера Дэвиса, Фредерика Бодема и Дентона Брикмана, она приговорена к обезглавливанию этим утром за совершенные преступления. Мы также считаем Мари Туччи виновной в пособничестве и сокрытии убийства Дентона Брикмана. Она будет повешена сегодня, в пятницу, 25 сентября 1891 года.

– Мари, хочешь ли ты сказать что-нибудь перед казнью? Женщина в колпаке покачала головой.

– Николетта Карон, хочешь ли ты что-нибудь сказать перед казнью?

Женщина в колпаке покачала головой.

Альфред сидел у пустой камеры Николетты, молитвенно склонив голову.

В коридоре кто-то появился.

– Сэр, поторопитесь. Ее дверь открыта.

Я не знала, что происходит вокруг. Я знала, что должна идти к гильотине, но кто-то занял мое место, а я находилась где-то в стороне. Появился какой-то мужчина. Это поразило меня до глубины души.

– Николетта, идем. Поторопитесь. Соблюдайте тишину. Приготовьтесь скакать на лошади, как никогда раньше.

– А как же Мари?

– Она здесь.

Пока мы торопливо проходились сквозь камеры тюрьмы, Бертрум выгружал остатки жареного поросенка. Мари залезла в коляску и легла за оловянными тарелками. Бертрум закрыл ее, сложил тарелки рядом с поросенком и медленно тронулся с места.

Мужчина взял меня за руку и вывел по тайному туннелю за пределы Ньюгейтской тюрьмы в мир, окутанный пеленой тумана.

– Приготовьтесь скакать так быстро, как только сможете, – сказал мужчина.

Вдруг мои ноги налились силой – они были свободны и готовы мчаться на лошади.

У выхода меня ждала лошадь. Кто-то помог мне сесть на нее. Лошадь вырвалась вперед, а мой героический спаситель устремился следом.

Двор заполнили зрители, туман был настолько плотным, что угрожал скрыть казнь от любопытных взоров. Образы терялись в густом тумане уже на расстоянии пятнадцати футов.

– Пора, – объявила королева Виктория.

Сказав это, она вдруг почувствовала, что каблук застрял между досками.

Королева с трудом наклонилась, мешал живот, но виду не подала. Глядя вниз, она не могла видеть помост, где стояли приговоренные женщины.

Палач был ростом более шести футов и весил, как двое мужчин обычного роста. Гигант подошел к первой женщине и поднял колпак, чтобы проверить состояние узницы. Толпа зашумела.

– Это не Мари Туччи, – заметил слуга.

– Это мать, которая не сделала ребенку прививку! – крикнул кто-то в толпе.

– Повесьте меня. Пожалуйста, повесьте меня. Умоляю! – крикнула Абигейл Морс.

Палач взглянул на нее, смутился, потом повернулся к другой узнице и поднял колпак.

– Это тоже не та женщина! – крикнул он. – Ваше величество, как мне быть?

Толпа начинала волноваться.

Премьер-министр Созлбури, находившийся рядом, воспользовался представившейся возможностью. Королева все еще стояла наклонившись, однако никто не понял, почему она не в состоянии выпрямиться.

– Жители, города, решите, сами. Голосуйте – смерть или жизнь? – крикнул Созлбури, провоцируя толпу.

– Повесить их! – раздались возгласы.

– Это Кэрри Макмарри! – крикнул кто-то.

Когда новость распространилась, двое всадников проехали неподалеку от стен Ньюгейтской тюрьмы.

– Вот она! – крикнул охранник у порот башни, указывая на дорогу.

– Она на лошади!

– За ней!

Вооруженный отряд отправился и погоню за Николеттой.

Палач взглянул на королеву Викторию.

– Ваше величество, что делать с этими женщинами?

Королева уже собиралась распустить людей, но Созлбури, не подозревавший о происходящем, взял на себя смелость отдать приказ:

– Казнить их! Казнить за содействие. Казнить за безрассудство. Палач, тебе не заплатят, если не будешь выполнять работу.

Часть толпы отнеслась к этим словам с одобрением. Абигейл решительно шагнула вперед с поднятой головой.

– Тори, сынок, мама найдет тебя, – проговорила она, глядя на небеса. – Мы встретимся в раю.

На шею Абигейл надели веревку, под ней упал помост. Она закачалась и повисла. Толпа наблюдала за происходящим.

Кэрри опустилась на колени перед гильотиной. Палач отвязал лезвие, но лезвие застряло, не опустившись на шею девушки.

Палач взглянул на королеву, прикидывая, не вмешалось ли в происходящее божественное провидение. Королева взглянула на месье Делажа, переминавшегося с ноги на ногу, и отвернулась.

Великан взял веревку и накинул петлю Кэрри на шею. Потянув за длинный деревянный рычаг, палач открыл люк. Кэрри упала сквозь люк и повисла, раскачиваясь из стороны в сторону. Ноги ее задергались, будто в танце.

Женщины висели по обе стороны эшафота, какое-то время они дергались, а потом затихли.

– Что они сделали? – спросил кто-то в толпе.

Ответил охранник:

– Глухая женщина была кокаинисткой. Она украла лошадь и добралась до Гластонбери, прежде чем ее поймали. Вторая не сделала прививку своему ребенку. Обе они провели в тюрьме несколько месяцев и умоляли о смерти.

– Созлбури, о чем вы думали?

– Ваше величество, о том, что толпа может разбушеваться, если не увидит казнь.

Королева повернулась к королевскому чиновнику, чьей обязанностью было вести отчет о событиях. Он сидел рядом с пером в руке, готовый засвидетельствовать казнь женщин.

– Этого не было. История не может сохранить такое событие.

– Да, ваше величество.

Грива моей лошади развевалась по ветру. Галоп ее был непревзойденным. Я скакала не просто на белой лошади, я скакала на Пегасе. Мой сообщник скакал за мной на темной лошади Пиви. На помощь мне пришел не кто иной, как Джексон Лэнг, арестовавший меня.

Мы проскакали несколько миль и добрались до крутого утеса с видом на океан. На самой круче Лэнг остановил мою лошадь, сказав всего лишь слово.

Я спешилась, он тоже.

– Джексон, не знаю, как вас благодарить.

Он взглянул на меня.

– Снимите платье, – приказал он. – Сейчас?

– Николетта, снимайте платье. За нами погоня, дорога тут одна.

– Но…

– Повторяю, тут одна дорога.

Я сняла платье. Лэнг забрал его и сел на Пегаса. Тут я поняла, что он задумал.

– Джексон, пожалуйста, не делайте этого!

Я попыталась помешать, втиснувшись между ним и Пегасом.

– Николетта, это единственная возможность спасти тебя.

Блейк поднялся на утес и остановился, наблюдая за нами.