Джил Лэндис - Приди, весна

Одежда старика, сшитая вручную из оленьих шкур и шерсти, мало чем отличалась от одежды Бака. На ногах вместо мокасин были поношенные коричневые сапоги.

– Ну, как дела, Тед? – спросил Бак.

– Не знаю, как ты со всем справляешься, – старик вздохнул. – Не удивительно, что тебе понадобилась жена. Я бы ни за что не выдержал, если бы это продолжалось изо дня в день. После твоего отъезда я ни разу не поспал как следует.

– Когда я уезжал, все было спокойно, – заметил Бак.

– Так было недолго, – фыркнул Тед.

Анника проследила направление их взгляда и чуть не вскрикнула, увидев предмет их обсуждения.

Маленькая девочка, не старше трех с половиной лет, одетая в какое-то подобие платья, сшитое из мешковины, сидела привязанная к стулу и, не обращая на мужчин никакого внимания, с удовольствием давила на столе вареные бобы. Ее лицо и светлые, как решила Анника, волосы были вымазаны бобовой смесью. Бобы были повсюду – на ребенке, на столе, на стуле, на грязном полу. Не обращая внимания на взрослых, ребенок счастливо играл, время от времени запихивая горсть бобов в рот.

Ничего более отталкивающего Аннике видеть не доводилось.

Прежде чем она успела что-то сказать, Бак поднял глаза и увидел ее в дверях.

– Входи и закрой дверь. Ты выпускаешь тепло.

При звуке его голоса Анника вздрогнула. В тот же момент ребенок оторвал взгляд от стоявшей перед ним эмалированной миски и сбросил ее на пол.

– Бум, бум, – закричала малышка и замахала руками, стараясь привлечь внимание Бака.

Анника повернулась посмотреть, что будет делать Бак, и обнаружила, что он пристально смотрит на нее.

– Мама, мама! – закричала вдруг маленькая девочка, обратив на Аннику большие голубые глаза.

Анника оглядела комнату, ожидая, что сейчас откуда-то материализуется мать девочки, но этого не произошло. Тогда она заметила, что девочка продолжает смотреть на нее. Глаза у девочки были точь-в-точь такие, как у Бака Скотта.

– Почему она называет меня мамой? – прошептала Анника.

– Почему? – обратился Бак к Старому Теду.

Тед равнодушно пожал плечами.

– Ребенок не давал мне покоя, когда, проснувшись, обнаружил, что тебя нет. Я должен был объяснить, куда ты уехал, и я сказал ей, что ты поехал, чтобы привезти ей маму.

– О Боже, – прошептала Анника. – Так вот почему вы сделали предложение Алисе Соумс. Чтобы она растила вашего ребенка. И когда же вы собирались сообщить мне… ей… об этом?

– Это не мой ребенок, – ответил Бак.

– Разве это не Алиса Соумс? – спросил Тед, махнув рукой в сторону Анники.

Бак покачал головой.

– Она говорит, что нет, но это потому, что она не хочет выполнить условия соглашения.

Анника гневно взглянула на Бака, потом перевела взгляд на Теда.

– Я не Алиса Соумс. Этот человек похитил меня с поезда и привез сюда против моей воли. – Одеяло соскользнуло у нее с плеч. Она поправила его.

– Ты согласилась выйти за меня замуж, – прервал ее Бак, но внезапно в его голосе прозвучала такая же усталость, какую испытывала Анника.

Не обращая на него внимания, она обратилась к Теду:

– Если вы отвезете меня назад в Шайенн, вам хорошо заплатят. У моей семьи есть деньги. Много денег. Не важно, сколько вы запросите.

– Может, ты все-таки войдешь и закроешь дверь? – резко и с явным нетерпением скомандовал Бак.

Он подошел к столу, осторожно отвязал от стула измазанного ребенка и опустил его на пол, чудом не измазав бобами собственные руки. Девочка заползла под стол, довольная устроилась там и принялась собирать раскатившиеся по полу бобы и складывать их на колени.

Анника снова обратилась к Теду, по-прежнему игнорируя и Бака, и ребенка.

– Так вы сделаете это? – Она подхватила соскользнувшее опять одеяло. Ее некогда нарядная шляпка сбилась набок и едва держалась.

Тед покачал головой.

– Нет, мэм. Предоставляю вам двоим решать этот вопрос. Я не вмешиваюсь в супружеские споры.

Он отвернулся и принялся собирать свои вещи – куртку, похожую на куртку Бака, ружье, которое он положил на широкую деревянную полку над очагом, шапку, сшитую из какого-то пушистого меха.

Надежда оставила Аннику, уступив место изнеможению. На секунду она прислонилась к дверному косяку, потом переступила через порог. В ту же минуту маленький полуголый грызун выбежал из-за бочки, стоявшей у камина. Анника вскрикнула. Грызун запрыгал к ней на кривых ножках, непроизвольно подрагивая всем тельцем. Анника подумала, что сходит с ума, услышав, как он залаял. Она не предполагала, что крысы умеют лаять, но, с другой стороны, она никогда и не подвергалась нападению крысы.

Выпучив свои выпуклые глаза, животное впилось зубами в ее ботинок. К счастью для Анники, оно не причинило ей большого вреда – девушка тут же тряхнула ногой и отбросила его в угол комнаты, после чего побежала через всю комнату и остановилась только тогда, когда наткнулась на кровать – самый массивный предмет обстановки.

– Оно укусило мой ботинок! – негодующе воскликнула Анника.

Старый Тед затопал по комнате, поднял визжащую собачку на руки, поцеловал в губы, получил ответный поцелуй и засунул ее за пазуху.

– А чего же вы ожидали, напав на бедную маленькую Мышку?

– Это она напала на меня. И кроме того, это не мышь, а крыса. – Анника вздрогнула от гнева, указывая на набросившееся на нее животное.

– Пойдем, Мышка, – проговорил Тед. Вид у него был очень обиженный. – Мы понимаем, когда мы лишние.

Анника повернулась к Баку.

– Оно укусило меня, – простонала она, но ее жалоба была оставлена без внимания.

– Собираешься уходить, Тед? – Бак, видимо, твердо решил проигнорировать и сам факт нападения, и недовольство Анники.

– Да, здесь я не останусь. Если пойдет снег, кто сможет сказать, насколько мне придется застрять здесь со всеми вами.

– Спасибо, что присмотрел за Бейби, – крикнул Бак вдогонку захлопнувшему дверь Теду.

Оставшись одни, Бак и Анника смотрели друг на друга в неловком молчании, пока маленькая девочка не вылезла из-под стола. Она потрусила к Аннике и остановилась в футе от нее. Исходивший от ребенка запах сказал Аннике, что с малышки нужно смывать не только бобы.

Девочка уставилась на нее, засунув палец в рот. Другой рукой она поглаживала раздавленные бобы, прилипшие к волосам.

– Мама?

Анника, вздохнув, села на краешек кровати и закрыла лицо руками.

– Как насчет того, чтобы приготовить нам поесть? – спросил Бак.

При звуке его голоса Анника медленно опустила руки и уставилась на грязный пол. Кое-где в утоптанную грязь попали куски травы и сосновые иголки. Она знала, что он ждет ее ответа, что стоит, глядя на нее, как глядел все это время, с того самого момента, как она переступила порог. Ему было мало протащить ее через полстраны, не давая передышки. Теперь, когда она так устала, что могла бы уснуть сидя, он хотел, чтобы она приготовила им поесть.