Рут Лэнган - Заложники страсти

Сквозь приоткрытую дверь в другую комнату она видела блики света, которые отбрасывало на стену пламя еще одного камина. Свет перебегал по комнате, озаряя кровать с аккуратно откинутым одеялом. Все было готово ко сну.

Леонора приблизилась к открытой двери и внимательнее осмотрела спальню. В канделябрах, укрепленных по стенам, теплились свечи. На столе стоял кувшин с водой и таз для умывания, рядом лежало несколько льняных полотенец. Перед камином стояла широкая скамья со спинкой, покрытая звериными шкурами. На кровати были также постелены в несколько рядов звериные шкуры, подложенные под тюфяк.

Услышав стук в дверь, она торопливо вернулась в гостиную. Руперт открыл дверь и пропустил в комнату девушку-служанку с серебряным подносом.

Поставив поднос на стол, девушка проговорила:

– Милорд просит вас откушать, миледи. Гнев Леоноры, переполнявший ее с момента приезда в крепость Диллона, наконец выплеснулся:

– Передай своему так называемому «милорду», что мне нужна не еда. Мне нужна свобода.

– Передам, миледи.

Бросив на Леонору застенчивый взгляд, служанка поспешно вышла. Почти в ту же минуту появилась девушка, которую называли Флэйм. Уперев руки в бедра, она уставилась на англичанку:

– Диллон говорит, что твой отец удерживает в своем подземелье Саттона и Шо.

– Да. – Леонора повернулась к ней, вздернув по привычке подбородок. – Там они и останутся, пока меня не вернут домой целой и невредимой.

Флэйм кружила вокруг Леоноры, словно хищник вокруг своей добычи. Все в этой девушке казалось диким и необузданным, начиная с ее рыжих волос, растрепанным ореолом окружавших обезоруживающе прекрасное лицо, и кончая босыми ногами, которых, казалось, она вовсе не смущалась.

– Твой король солгал. Он заманил нас разговорами о мире, а сам в это время готовил заговор против нас.

– Я не являюсь доверенной советницей короля, – защищаясь, возразила ей Леонора. – Но он не стал бы поступать столь легкомысленно. Возможно, он узнал, что заговор готовят шотландцы.

Зеленые глаза зажглись откровенной, нескрываемой яростью.

– Шотландцы? Диллон, Саттон и Шо приехали к вам без охраны. Разве это похоже на заговор? – Флэйм остановилась и повернулась лицом к сопернице. – Они по доброй воле сдали свое оружие. Разве это похоже на заговор, отвечай, англичанка?

Леонора кивнула, указывая на богато украшенный меч, висевший над камином.

– Я вижу, Диллон Кэмпбелл не осмелился доверить моему отцу вот это.

– Так и есть. И правильно сделал. Ведь это – все, что осталось у него на память об отце… и об отце его отца. – Она зловеще понизила голос: – Диллон, Саттон и Шо поверили слову англичан, и вот награда!

Она снова начала кружить по комнате, слишком взволнованная, чтобы устоять на месте.

– И теперь, из-за своей доброты, мои братья томятся в подземелье твоего отца!

– Братья? – В наступившей тишине Леонора долго рассматривала девушку. Ну, конечно же! Ей следовало раньше увидеть внешнее сходство – и в глазах, и особенно в линии рта. Хотя она и сама не знала, почему это так, ей было приятно узнать, что это дикое, необузданное, но прекрасное создание – всего лишь сестра Диллона, а не его возлюбленная. В ту же минуту Леонора разозлилась на себя за такой странный ход мыслей. Ведь и эта девушка, и ее брат – враги.

– Я не успокоюсь, пока мои братья не вернутся домой целыми и невредимыми, – угрожающе произнесла Флэйм, направляясь к двери.

На мгновение она остановилась и яростно посмотрела на молодую женщину, которая продолжала стоять, выпрямившись и высоко подняв голову. Несмотря на грязное и разорванное платье, для Флэйм она сейчас была олицетворением всех англичанок, как она себе их представляла. Высокомерная. Властная. Непреклонная. Так она непреклонна, вот как? В душе юной горянки закипел гнев.

Бросив на англичанку последний, исполненный неприязни взгляд, Флэйм добавила:

– Точно так же не будет покоя и тебе, англичанка, ибо Диллон поклялся, что судьба моих братьев станет и твоей судьбой. Тебе следует молиться о том, чтобы английские тюремщики были милостивы к ним, а не то тебя ждет точно такое же обращение в замке моего брата.

Вскинув голову, она вышла из комната. И снова юный великан занял прежнее положение перед закрытой дверью.

Леонора начала шагать взад и вперед. Будь она мужчиной, она схватила бы со стены этот меч и в ту же минуту проложила бы себе путь к свободе. Да, если бы только она была мужчиной, размышляла она, сжимая и разжимая кулачки. Но отец воспитал ее утонченной леди. Она не обладала ни силой, ни уменьем, необходимыми, чтобы управляться с мечом. И она ничего не знала о правилах боя.

Так каким же оружием она обладает? Леонора прижала пальцы к вискам, словно силясь заставить оцепеневший разум работать быстрее.

Затем она остановилась и внимательно рассмотрела небо, которое виднелось за окном. Медленно наступала темнота. Да, ее научили управлять штатом прислуги, печь пироги и пирожные, готовить и хорошо шить. Разум ее, хоть и поверхностный, умел быстро схватывать и запоминать. Она на равных могла вести беседу и с королями, и с простыми солдатами. Но какие еще у нее есть достоинства? Она всегда отличалась умением наблюдать, запоминать и делать выводы и, если это необходимо, терпеть. Что ж, если это – ее единственное оружие, ей придется придумать, как половчее использовать его.

Прежде всего, размышляла Леонора, ей нужно беречь силы для того, чтобы бежать, как только представится такая возможность. Хотя ей и отвратительно было пользоваться гостеприимством ее похитителя, придется сделать все необходимое для того, чтобы выжить и совершить побег.

Леонора подняла крышку с подноса, принесенного служанкой, и отметила, что ей подали лишь твердое, как камень, печенье и куски холодной баранины. По правде говоря, эта пища едва ли годилась для охотничьих собак, которых она видела внизу. Проглотив несколько кусочков, она налила в кубок немного вина, подогретого с пряными кореньями, и заставила себя выпить несколько глотков.

Заметив, с каким довольным выражением на лице смотрит на нее юноша-великан, она отвернулась к камину, погруженная в свои мысли. Сейчас не важно, что еда холодная и совершенно безвкусная. Эта еда должна подкрепить ее, так как ей понадобится много сил, чтобы сбежать от ненавистного Диллона Кэмпбелла.

– И о чем только ты думал, приятель? Привезти эту англичанку к себе домой! – Кэмюс Фергюсон, невысокого роста, широкоплечий крепыш, расхаживал перед камином, широко ставя могучие, как стволы деревьев, ноги. Он сильно вспотел, и влажные рыжие волосы прилипли к его лбу.

Они с Диллоном познакомились еще в монастыре, когда оба были мальчиками-сиротами. Узы дружбы связывали их давно и были крепки настолько, что Кэмюс не опасался навлечь на себя неудовольствие Диллона.