Мэдлин Хантер - Воскресшая любовь

Изабелла стояла с потерянным видом, плотно сжав губы и опустив глаза. А затем выбежала из комнаты. Тун Вэй проводил ее взглядом.

– Вот глупышка. Она влюбилась в него, – сказал он.

У Леоны сжалось сердце. Она бросилась за Изабеллой, чтобы утешить ее и немного успокоиться самой.

– Любить вовсе не глупо, Тун Вэй, – сказала она, прежде чем уйти.

Заметив у дверей свой экипаж, Кристиан удивился, поскольку велел конюху запрячь ему лошадь. Однако, увидев Миллера, сразу же все понял.

– Мне показалось, что скоро начнется дождь, – извиняющимся тоном объяснил Миллер, открывая дверцу экипажа.

– Вы сегодня за лакея, Миллер?

– Я подумал: а не поехать ли мне вместе с вами за компанию, сэр? Чтобы в последний раз проверить, все ли в порядке, и убедиться, что ничего не пропало.

– Я потрясен вашим трудолюбием и вашей преданностью работе.

– Благодарю вас, сэр.

Однако энтузиазм Миллера был вызван не преданностью работе и не любовью к труду, а преданностью и любовью к малышке служанке с Бери-стрит. Пока Истербрук и Миллер молча ехали по темным улицам ночного Лондона, направляясь к дому, где жили их возлюбленные, обоих переполняли похожие чувства. И тот и другой не замечали, что за окнами весна. Их настроение больше напоминало унылую позднюю осень.

После того как Кристиан принял решение, у него было тяжело на душе. Медоусон заслужил гораздо более сурового наказания, чем высылка из Лондона и стесненное материальное положение. И даже скандал, который неминуемо разразится, когда будет разоблачена его причастность к контрабанде опиумом. Этот человек погубил жизнь многих людей. Но теперь нельзя все это предать огласке.

Однако Кристиан понимал, что положение в стране нестабильное. Народу не хватало доверия к правительству, и особенно – к пэрам. Скандал с контрабандой опиумом только подольет масла в огонь и усилит общественное недовольство.

Экипаж остановился у дома Леоны. Истербрук подошел к двери. Миллер не отставал от него ни на шаг.

Кристиан старался убедить себя, что дал Леоне все, что мог. Но когда сегодня он вез ее на Бери-стрит, она была молчалива и подавленна. Она прекрасно понимала, что эта победа означала для них неминуемую разлуку. И неизбежность потери висела над ними словно дамоклов меч.

– В доме тихо. И не видно ни одного огня, – сказал Миллер.

Дом и впрямь был погружен в тишину. Сердце у Кристиана сжалось от грусти. У него в голове промелькнула безумная мысль, что Леона, возможно, уехала, не дождавшись его. На мгновение Кристиана охватило отчаяние.

Может быть, Леона уехала, потому что хотела избежать расставания.

Однако затем эти мысли сменило дурное предчувствие: на стук в дверь никто не отозвался. Миллер тоже забеспокоился.

– Как странно, – пробормотал Миллер и постучал громче. А затем, приложив ухо к двери, спросил: – Вы слышите эти звуки?

Кристиан тоже что-то услышал и резко распахнул дверь. Прихожая была погружена в темноту. Звук повторился. Это был стон, он доносился откуда-то из прихожей.

– Миллер, в экипаже есть лампа. Принесите ее.

Кристиан вошел в прихожую. На полу кто-то лежал.

Их было двое. Терзаясь от дурных предчувствий, Кристиан наклонился и в темноте стал щупать одежду лежавших на полу людей. Это были не женщины, а мужчины. «Слава Богу», – пронеслось у него в голове. Тела были холодными.

Миллер принес лампу, и ее свет выхватил из темноты страшную сцену. Трупы двух мужчин. Напротив них, спиной опираясь о стену, сидел Тун Вэй. Кристиан сразу узнал его халат из красного шелка с вышитым драконом, и подошел к Тун Вэю. Китаец был ранен в плечо. Кристиан наклонился над ним, чтобы осмотреть рану.

– Я потерял бдительность. Думал, что это вы пришли, – хрипя, проговорил Тун Вэй. – Их было четверо. Все – с пистолетами. Я не смог справиться со всеми. Убил только двоих.

Миллер поставил лампу на пол.

– Я должен проверить, что с женщинами.

Тун Вэй покачал головой:

– Их там нет. Не знаю, куда их увезли. Эти люди не разговаривали между собой.

– Миллер, помогите мне отнести Тун Вэя в экипаж.

– Подождите, – прохрипел Тун Вэй. – Они положили что-то мне на колени. Видите?

Кристиан поднял с колен Тун Вэя небольшой кусочек картона, который скорее всего был визитной карточкой, и они с Миллером вынесли Тун Вэя из дома и осторожно положили в экипаж. От боли китаец потерял сознание.

– Как только мы передадим его на попечение слуг и вызовем доктора и мирового судью, вы должны принести мне мои пистолеты, меч и рапиры. Сами тоже возьмите оружие.

Следующие несколько минут они ехали в молчании по пустынным улицам.

– Как вы думаете, где она может быть? Я имею в виду мисс Монтгомери.

– Человек, который послал к ней вооруженных людей, оставил нам свою визитную карточку. Так что сейчас мы с вами узнаем, куда увезли мисс Монтгомери и Изабеллу.

Кристиан поднес кусок картона к окну и, когда экипаж проезжал мимо газового фонаря, смог разглядеть, что это была не визитка, а обычная игральная карта – король пик.

Леону держали в плену в самом центре Мейфэра, в доме, похожем на неприступную крепость.

Кристиан смотрел на фасад большого особняка, на окна на верхнем этаже. Может быть, Леона сейчас смотрит на него, стоя у окна?

Миллер проверил рукой пистолет под сюртуком. Кристиан положил ему руку на плечо.

– Только не действуйте опрометчиво – не то я отправлю вас домой. Надеюсь, до утра с женщинами ничего не случится.

Миллер скрепя сердце подчинился.

– А вдруг вы ошибаетесь?

– Ну что ж, в таком случае действуйте, как считаете нужным. Но знайте, что, если застрелите кого-нибудь, вас за это повесят.

В доме их приняли на удивление спокойно, что не могло не вызвать опасений. Можно было подумать, что они зашли в гости в приемные часы, а не проникли в дом без приглашения посреди ночи. Дворецкий удалился, держа в руках визитную карточку Истербрука. Возвратившись, он хотел проводить Кристиана в гостиную, но покосился на Миллера, который не собирался оставлять хозяина. Истербрук заявил:

– Мой секретарь пойдет со мной и подождет меня за дверью.

Чуть заметный кивок дворецкого и его нерешительный вид свидетельствовали о том, что в их планы это не входило. Несмотря на это, он привел Истербрука и Миллера на второй этаж. Миллер занял место у стены, у двери, держа наготове пистолет, который был спрятан у него под сюртуком. Кристиан вошел в гостиную.

– Хорошо, что вы пришли, Истербрук.

– У меня не было другого выхода, Эшфорд. Вы взяли то, что принадлежит мне.

Герцог Эшфорд растянул губы в улыбке и вальяжно развалился в кресле.

– Как точно вы изволили выразиться, Истербрук. Особенно здесь уместно слово «взял». – Он показал на сервировочный столик с графинами и бокалами: – Портвейн или бренди?