Лоретта Чейз - Ваш скандальный нрав

Франческа слышала какие-то звуки, но не могла понять, что они означают. Одной рукой она старалась разжать его толстые пальцы, вцепившиеся ей в шею, а другой лихорадочно пыталась нащупать хоть что-то, что могло бы послужить ей оружием, – что угодно.

Джеймс был уже совсем близко к лодке. Подплыв к ней, он ухватился руками за борт и подтянулся, навалившись на нее всем телом. Маленькая лодчонка тут же перевернулась, гребец с криком и руганью упал в воду.

Забравшись в гондолу, Джеймс бросился к каюте. Напавший на Франческу негодяй удивленно повернул голову. Захватив согнутой рукой его шею, Джеймс с силой сжал локоть. Мерзавец был настоящим великаном, он отчаянно пытался сопротивляться, однако надолго его не хватило. Еще несколько рывков – и он безвольно повис в руках Джеймса.

Тот выволок его из каюты и вышвырнул отяжелевшее тело в канал. Через мгновение темные воды сошлись над ним.

Джеймс вернулся к Франческе. Она лежала на полу, ее юбки были задраны вверх, чулки спустились. Она тяжело дышала, держась рукой за горло.

Джеймс протянул руку, чтобы помочь ей подняться, однако она отпрянула от него. Скатившись на бок, Франческа схватила бутылку и бросила ее в Джеймса. Но он успел пригнуться, и бутылка, не задев его, улетела в воду.

Его охватило огромное чувство облегчения – такое же холодное, как ручьи пота, стекавшие у него по спине. Черная, всепоглощающая ярость постепенно угасала.

Джеймс сел, уперев руки в бедра, и рассмеялся. Это было просто необходимо. На удивление абсурдная история, а он в вымокшей насквозь одежде – наиболее абсурдная ее часть.

– Ma amo solo te, dolcezza mia, – произнес он по-итальянски.

«Но я люблю только тебя, моя милая».

– Vai al diavolo! – все еще задыхаясь, выкрикнула Франческа.

«Иди к дьяволу!» – вот что она сказала по-итальянски с очаровательным английским акцентом.

– А вот это, – заговорил Джеймс по-английски, – грубо, к тому же вы даже не проявляете ко мне благодарности – и это после того, как я из-за вас испортил свои лучшие брюки. Или, может быть, у вас есть причина быть неблагодарной? – Он отбросил влажную кудрявую прядь со лба. – Или я неправильно оценил ситуацию и прервал любовное свидание на лодке? Может, вам все было по нраву?

Франческа с трудом уселась на сиденье и расправила юбки, прикрывая свои длинные стройные ноги. В тусклом свете фонаря ее лицо казалось призрачно-бледным, а глаза – огромными, как дыры на этом бледном лице.

– Грубо? – отсутствующим тоном переспросила она. – Грубо?! – Франческа замотала головой, словно только что пробудилась от глубокого сна. – Вы англичанин?

Он настоящий. Все происходит наяву.

Франческа закоченела, ее охватила дрожь, во рту появился горький привкус. Ее сильно затошнило.

Глядя на видение перед собой, она старалась глубоко дышать, пытаясь понять, что происходит.

Не может он быть настоящим!

Так выглядят греческие и римские статуи, а не живые люди. Мифические боги и полубоги – вот кто так выглядит, а не простой смертный.

Но он дышит! Тяжело дышит. Франческа видела, как под мокрой рубашкой поднималась и опускалась его грудь. Промокший лен был лишь вуалью, липшей к его коже и ничего не скрывающей. Она могла без труда разглядеть каждый мускул на его широких плечах, руках и груди. Влажные штаны обтягивали его узкие бедра и стройные мускулистые ноги, подчеркивая тонкую талию.

Ах, какие у него длинные ноги! Интересно, видела ли она хоть когда-нибудь живого человека такого высокого роста? Или он просто кажется ей очень высоким, потому что она смотрит на него снизу вверх?

Его лицо с точеными мужественными чертами на первый взгляд показалось Франческе красивым, а его выражение было столь непроницаемым, что больше подошло бы лицу мраморного изваяния. Однако его чопорная бесстрастность как-то не вязалась с копной кудрявых черных волос, спадающих на лоб мокрыми прядями.

Франческа похолодела, потом ее обдало жаром, спустя мгновение ее вновь зазнобило, а затем опять стало жарко. И все это время ее голова шла кругом, она лихорадочно пыталась понять, что же произошло, почему мир вдруг закружился вихрем перед ее глазами, что здесь делает этот богоподобный человек, который с такой легкостью переходит с одного языка на другой?

Она взглянула на руку, которую он ей протянул. Теперь рука была опущена вниз – длинная сильная рука, которая несколько мгновений назад превратила огромного здоровяка в неподвижную тряпичную куклу. Он выбросил этого громилу в канал с такой легкостью, с какой мог бы выбросить крысу…

Франческа с трудом подняла глаза на его лицо – такое безжалостное и жестокое всего несколько мгновений назад. Он похож на водяного из ночного кошмара, который она отчаянно пытается забыть. Так пусть он вернется в свою среду обитания, пусть снова окажется там, где должен быть.

Но ведь он спас ей жизнь!

Кем бы и каким бы он ни был, он спас ей жизнь!

За все ее двадцать семь лет ни один мужчина ни разу не спасал ее!

«Кто вы? – хотелось закричать ей. – Как ваше имя?»

Вместо этого она сумела задать ему лишь самый нелепый из вопросов:

– Вы англичанин?

Джеймс уже решил, как ему следует себя вести, однако к подобному сценарию не был готов.

– Совершенно верно, – кивнул он.

Франческа невидящим взором посмотрела вокруг себя.

– Я не понимаю, – проговорила она. – Кто они такие? Почему напали на меня?

Она говорила хриплым голосом, и Джеймс понимал, что при более ярком свете он увидел бы на ее шее темные следы от жирных пальцев напавшего на нее мужчины.

Джеймс почувствовал, что его вновь охватывает ярость – такая же безумная, как та, что владела его существом всего несколько мгновений назад.

В самом деле безумная.

Да, он человек темпераментный, горячий. В конце концов, он наполовину итальянец.

Однако эмоциям, да и вообще любому чувству, нет места в его работе. Люди с горячими головами чаще всего проигрывают, теряют пальцы и конечности. Их бросают на съедение крысам в какие-нибудь грязные канавы, хоронят живьем или оставляют связанными под обжигающими солнцем пустыни. Существуют тысячи способов уничтожать таких людей, и конец их всегда плох; очень редко горячие парни умирают быстро и безболезненно.

«Успокойся, – твердил он себе. – Подумай».

Совершенно очевидно, что сама Франческа и не подозревала об опасности. Правда, он тоже не подозревал о ней. Его начальство даже не намекнуло на нее. Она ничего не понимает. И он тоже.

Впрочем, это далеко не первый раз, когда ему рассказывают лишь часть правды.

По их словам, все всегда должно происходить очень просто. «Раздобудь письма», – сказали ему. А на самом деле он всегда оказывается в mare di merda – в море дерьма.