Лиза Клейпас - Свадьба Хатауэйев

Меррипен смотрел на хаос, царящий в амбаре с расстройством и яростью.

– Тихо! – прогремел он.

Все затихли. Даже слон.

– В течение следующих десяти минут,– грозно предупредил Меррипен всех собравшихся, – никто не должен двигаться, говорить или даже дышать. После полудня мы со всем этим разберемся. А пока же, любого, кто посмеет прервать церемонию, я окуну головой в самое грязное ведро, наполненное кормом для скота.

Уин взяла Кева под руку, они развернулись и вновь предстали перед священнослужителем.

Меррипен с надеждой посмотрел на свещенника, и тот продолжил:

– Берёшь ли ты эту женщину в законные жёны, чтобы жить вместе по законам Божьим в священном браке? Будешь ли ты любить её, утешать, уважать и не оставишь её в болезни и во здравии, и, отвергнув остальных, будешь ли хранить ей верность, пока смерть не разлучит вас?

– Да, – ответ Меррипена прозвучал тихо, но уверенно.

Священник задал тот же самый вопрос Уин.

– Да, – щёки девушки порозовели от счастья.

Уин и Кев продолжили обмениваться клятвами.

– … в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, любить и лелеять… Этим кольцом беру тебя в жёны, моим телом я почитаю тебя …

Наконец, Меррипен надел простой золотой ободок на палец Уин, и священник закончил церемонию:

– Тех, кого соединил Бог, да не разлучит человек.

И в этот трогательный, решительно не такой, каким он задумывался, но всё же очень романтичный момент, Мерррипен склонил голову, чтобы поцеловать свою невесту. Уин обвила Кева руками за шею, и он крепко прижал к себе молодую жену. Их взаимное счастье, словно солнечный свет, озарило импровизированную часовню.

Беатрис растроганно улыбнулась и вытерла набежавшие слёзы. Всё ещё прячась за её спиной, Олли весело размахивал фатой и радостно качал хвостом из стороны в сторону.

– А теперь, – сказал мистер Фалловей, – я забираю своего слона.

– Нет! – закричала Беатрис, и в отчаянии обвела глазами всю свою семью. – Они убьют Олли, точно так же, как убили его мать. Посмотрите на раны у него на шее, и …

– Тихо, – сказал Меррипен, подняв руку в останавливающем жесте.

Не сводя пристального взгляда с Фалловэя, Меррипен замолчал, когда Уин приподнялась на цыпочки и что-то прошептала ему на ухо. Кев ласково ей улыбнулся.

– Всё, что пожелаешь, – пробормотал он.

Меррипен выступил вперёд и встал между слонёнком и мистером Фалловэйем.

– Мне кажется, моя жена, – он сделал небольшую паузу, словно пробуя на вкус последнее слово, – хотела бы получить слонёнка в качестве свадебного подарка. А это означает, что мы будем вести переговоры относительно его цены.

– Я не собираюсь с вами торговаться, – сказал Фалловэй. – Это – единственный слон, который у меня остался, и…

– Кажется, вы меня неправильно поняли, – Меррипен спокойно прервал его гневную речь. – Я не спрашиваю вас, хотите ли вы вести переговоры, а сообщаю, что мы к ним уже приступили.

Мистер Фалловэй побагровел от негодования.

– Никто не смеет приказывать, как мне следует поступать. Вы знаете, кто я?

Он повернулся к стоящему рядом с ним мужчине с бычьим крюком и подал тому какой-то знак.

Но в ту же секунду Кэм схватил дрессировщика за запястье, резко вывернув ему руку, и бычий крюк с грохотом упал на пол из ослабевших пальцев мужчины.

Позади Беатрикс Олли захлопал ушами и издал рокочущий сдавленный звук, сильно напоминающий смех.

Фалловэй оказался загнанным в ловушку между Лео и Меррипеном.

– Вы слышали о принятом три года назад законе, который объявил преступной необоснованную и злонамеренную жестокость к животным? – спросил Лео. – Нет? Хорошо, зато я отлично о нём осведомлён, потому что вынужден был присутствовать на всех заседаниях Палаты лордов, когда вносились данные поправки. Если вы и дальше будете создавать нам трудности, то окажетесь настолько заняты защитой от судебного преследования, что вынуждены будете закрыть свой кровавый бизнес…

– Хорошо, – сказал Фалловэй, напуганный свирепым блеском в глазах Меррипена. – Я не против вести переговоры, но желаю получить справедливую цену. Это не дешёвый слон!

Беатрис вздохнула с облегчением. Олли подошёл, встал рядом с девушкой, и она утешительно погладила его по мягкому уху.

– Ты не вернёшься к ним, Олли. Теперь ты в безопасности.

Её сестра Амелия приблизилась к ним, не сводя удивлённого взгляда с Олли. Амелия осторожно протянула руку, погладила слона по лбу и с улыбкой заглянула в его ясные карие глаза.

– Какой замечательный дружок, – сказала она. – Я и не предполагала, насколько уместным и приятным может быть присутствие слона на свадебном торжестве.

– Амелия, – сказала Беатрис виноватым тоном, – я знаю, что не сдержала своего обещания, но…

– Подожди, – ласково прервала её Амелия, – Беа, прежде чем ты всё объяснишь, разреши мне кое-что сказать. Кэм посоветовал мне позволить тебе идти своим собственным путём, и он был прав. Ты не должна меняться, чтобы понравиться кому бы то ни было. Ты – это ты. И ты замечательная.

Амелия мягко улыбнулась:

– Всё, чего я хочу – это видеть тебя счастливой. А этого не случится, если ты будешь лишена возможности следовать своему сердцу.

Беатрис шагнула вперёд и обняла свою сестру.

– Я люблю тебя, – сказала она.

Они стояли, крепко обнявшись, а Олли пытался обхватить их обеих своим хоботом.

– Мы не оставим его у себя, – предупредил Лео. – Беатрис, ты должна будешь найти для него какой-либо заповедник или другое убежище.

– Да, разумеется. Какое-нибудь безопасное место, где Олли сможет жить вместе с другими слонами. Я думаю, он будет рад снова обрести семью.

Счастливая Беатрис повела слонёнка из амбара.

– Ну а пока... я уверена, нашим соседям понравится наблюдать за Олли, когда мы будем выходить с ним на прогулку.

Одетая в длинную белую ночную рубашку, со струящимися по спине светлыми волосами Уин вошла в спальню, где её ожидал Кев.

Вот и настала их первая брачная ночь.

И хотя Кев во всей его мрачной красоте уже давно был её возлюблённым, и Уин знала каждую частичку его тела, сейчас она ощутила приятную дрожь волнения.

Он снял рубашку, обнажив свой гладкий мощный торс, и отбросил её в сторону. Меррипен медленно скользнул взглядом по телу Уин, и в его глазах загорелся огонь страсти. Стоя около кровати, он властно протянул руку в требовательном жесте:

– Твои комнатные туфли!

«Что ж, он всё же собирается придерживаться своих цыганских обычаев», – подумала Уин с удивлением и толикой досады. Муж намерен поставить её туфли со своей стороны кровати, чтобы показать, кто является хозяином в семье. Отлично. Она позволит ему одержать эту символическую победу.