Эмили Брайан - Очаровательная наставница

- Что значит это? - спросил Гейбриел.

- Что вы жестокий.

- Правда?

- Правда, - сурово подтвердила она.

- Я не из тех, кто сует под нос кому-то слоновую кость и кружева. - Он скрестил руки на груди.

Она раскрыла и снова захлопнула веер.

Гейбриел наклонился вперед, уперся локтями в колени и, обследовав женские зубчатые стены, решил, что ему не пробить брешь в стене, которую Жаклин возвела между ними. Видимо, самое время признать свое поражение.

- Я не хотел быть жестоким, Жак. Только не с вами.

Она засмеялась. Не слишком приятный звук.

- Тогда почему вы сопротивляетесь, делая все настолько трудным?

- Может, потому, - сказал он траве под ногами, - что мое возвращение домой было совсем не таким, как я ожидал. Никогда в жизни я не думал, что стану здесь хозяином.

К его удивлению, она смягчилась. Не поворачивая голову, он искоса посмотрел на нее: костяшки пальцев, которыми она сжимала веер, уже потеряли белизну. Неужели весь секрет в этом? Неужели, чтобы завоевать доверие женщины, мужчине нужно лишь исповедаться в его сомнениях? Это же нелепо. С другой стороны, разве поймешь, что для женщины имеет смысл? Он решил проверить свою догадку.

- Я совершенно не хочу жениться, тем более так. - Гейбриел неопределенно взмахнул рукой. - По принуждению.

- Это необходимо, - с удивительной мягкостью сказала она.

- Знаю, но от этого не легче.

Ему показалось, или она действительно слегка придвинулась к нему?

- Почему вы приехали домой? - Теперь она не только наклонилась к нему, а даже поторопила его, когда он задержался с ответом. - Не примите это за непочтительность. Пожалуйста, милорд, я хочу знать.

- Правда?

- Правда, - чуть слышно произнесла она.

Ее вопрос задел Гейбриела за живое. Ну что ж, раз заварил кашу, не жалей масла.

- Став капитаном «Реванша», я умер для прошлой жизни. - Он пожал плечами в надежде, что этот жест сделает менее, значительными его слова. - Но с течением времени я все яснее начал понимать, что человек не может вечно оставаться мертвым. И поскольку я остался самим собой, то надеялся снова быть сыном моего отца.

- А вернувшись, узнали, что он умер, - закончила она. Тонкая белая рука легла ему на предплечье, и он замер, чтобы не отпугнуть ее. - Сочувствую вашей потере.

Гейбриел медленно повернулся к ней. Глаза Жаклин увлажнились. Конечно, ведь его потери были и ее потерями, она же находилась здесь, когда его семья умирала. Возможно, ей это еще тяжелее.

Подбородок у нее дрожал. Видимо, не сознавая, что делает, она прикоснулась закрытым веером к нижней губе.

- Новый знак, - нахмурился Гейбриел. - Что он значит?

- О, простите, милорд. Я… не собиралась… это не имеет значения.

- Но такой знак веера существует, я прав? - Он воспользовался ее оплошностью, как шотландская борзая. - Вы же, конечно, не скроете от меня столь важное познание, особенно теперь, когда это поможет Драгон-Керну. Так что означает знак, когда леди подносит веер к своим губам?

- Имеется в виду, что она хочет поцелуя, - ответила Жаклин, не глядя на него.

«Она хочет поцелуя».

- В самом деле? - Он это предполагал, но едва ли смел надеяться. - Я начинаю видеть пользу языка веера. Мужчина в конце концов может полюбить его. Чтобы я наверняка запомнил этот важный знак, вы, полагаю, решили подарить мне поцелуй.

- Милорд, я не…

- Как и благородное искусство веера с его многообразием значений, - продолжал Гейбриел, чувствуя скорую победу, - поцелуй тоже способен многое выразить. Без сомнения, есть надлежащая манера целовать, к которой не подготовила меня жизнь пирата.

- Разумеется, - сказала она с долей прежней нелюбезности.

- Видимо, эту часть моей подготовки вам придется взять на себя.

- Да, нельзя допустить, чтобы вы смутили всех неправильными и неразборчивыми поцелуями, - согласилась она. - Если леди знаком выражает желание, чтобы вы ее поцеловали, то может случиться, вы отпугнете будущую жену своим неумением делать это подобающим образом.

-Тогда давайте начнем. Должен ли я снова поцеловать вам руку?

Она покраснела, вспомнив, как его язык скользил между ее пальцами. У нее было ощущение, что он тогда вторгся в другую, совершенно интимную расселину. Ее неловкость теперь доказывала, что она была тронута тем греховным поцелуем так же, как и он. Гейбриел решил сделать еще одно благоразумное отступление.

-Хорошо. Кажется, покрывание руки поцелуями мы изучили полностью. Но я должен поцеловать вас как… -Он хотел наклониться, однако ее рука остановила его. - Поверьте мне, Жак. Не поцелуя вы должны бояться.

Она слегка расслабилась, когда он прикоснулся губами к ее лбу.

- Здесь. - Гейбриел отпустил ее. - Что говорит вам это на языке поцелуев?

- Что вы считаете меня ребенком.

- Я считаю, что вы боитесь проводить время наедине со мной. Но я никогда не считал вас ребенком.

- Нелепая мысль. Я вас не боюсь, милорд.

- А может, должны.

Она искоса взглянула на него:

- По крайней мере, этот поцелуй говорит об уважении.

- Правильно, - сказал он. - Хотя наверняка есть и другие поцелуи, которые можно назвать почтительными.

- Вы так думаете? Правда?

- Правда. Разрешите вам показать. - Здесь. - Он быстро поцеловал едва заметную впадинку на впалой щеке и отодвинулся, заставив себя не торопиться. - Что, по-вашему, означает этот поцелуй?

Она поджала губы, словно пряча их от него.

- Такое ощущение… как будто вы хотите дать мне. А не взять.

Гейбриел с удивлением понял, что она права. Он всей душой и телом хотел доставить ей удовольствие. Он хотел подарить ей сладчайший на свете поцелуй.

- Тогда позвольте мне, Жаклин. Позвольте дать вам.

Она провела языком по верхней губе, однако не сказала ни слова. Приняв ее молчание за согласие, он поцеловал ее в висок. Серые глаза, опушенные густыми ресницами, закрылись, и он едва ощутимо поцеловал ее веки.

- Почтительно? - спросил он.

Она промурлыкала в ответ.

Гейбриел шутливо поцеловал ее в слегка вздернутый нос, и она издала звук, подозрительно напоминающий смех. Кто бы подумал, что он мог вызвать смех у женщины, которая совсем недавно хотела убить его?

Он прижался губами к уголку рта. Очень приятное место: половина - гладкая, теплая кожа, половина - влажная интимность. Дыхание у нее стало прерывистым, губы раскрылись, но она не сопротивлялась.

Гейбриел отстранился, чтобы взглянуть на нее. Влажная и мягкая, она была наслаждением, от какого мужчина никогда не устает. Член возродился к жизни. Душа пирата требовала овладеть ее ртом, требовала ее капитуляции без всякой пощады.

Открыв глаза, она поймала его взгляд. Хрупкое доверие, которое он в них увидел, заставило его взять себя в руки. Медленно, с большой осторожностью, словно заводя корабль в незнакомый док, Гейбриел наклонился к ее рту. И остановился в дюйме от цели. Она тяжело сглотнула, и - удивительно - серые глаза опять закрылись.