Сьюзен Робинсон - Леди Смелость

Пленник был дородным мужчиной лет тридцати, одетым в костюм купца. Во рту у него был кожаный кляп. Кристиан ступил в круг света, и четыре пары глаз уставились на него. Антэнк, вздохнув, снял руку с меча; Саймон Спрай и двое их помощников последовали его примеру. Пленник посмотрел на Кристиана выпученными глазами.

— Хьюго Падерборн, — тихо проговорил Кристиан, и глаза пленника едва не вылезли из орбит. Кристиан лениво улыбнулся. — Жирный гусь, которого пора выпотрошить и изжарить. Выньте кляп.

Антэнк фыркнул:

— Зря вы это, милорд.

Услышав это обращение, узник заскулил. Кристиан махнул рукой, и один из помощников перерезал кляп ножом. Комнату мгновенно наполнил неестественно высокий скулеж, на октаву выше собачьего и куда более раздражающий.

— О Боже, не убивайте меня, не убивайте меня, пожалуйста, не убивайте меня, о Господи, Господи, помоги мне, Христос, наш спаситель, спаси меня, о Боже, помоги мне, о Боже, помоги мне.

Кристиан заскрипел зубами и, стараясь удержаться и не ударить Хьюго, сжал рукой рукоять меча.

— Сейчас же прекрати эти причитания.

— О Господи, Господи, Господи, помоги мне, Иисусе, спаси меня, Христос-спаситель, спаси меня, о Боже, помоги мне, о Боже, помоги мне.

Хьюго ныл, скулил, подвывал. Кристиан потерял остатки терпения, которое и так уже было на исходе после многих дней беспокойства и разочарований. Склонившись над Хьюго, он ударил его по пухлой щеке раз, потом другой. Маленький красногубый рот Хьюго округлился, приняв форму буквы о , и Хьюго расплакался.

Кристиан поднял вверх руки.

— О Боже.

Расхаживая взад и вперед перед Падерборном, он ждал, когда тот перестанет всхлипывать. Прошла минута, но плач не прекратился, а, напротив, набрав в громкости вдвое, перерос в настоящий вой. Кристиан выхватил кинжал и приставил острие к шее Хьюго.

— Заткнись, или я проткну тебе шею.

Хьюго закусил нижнюю губу и замолчал, изогнувшись, чтобы не чувствовать прикосновения острия кинжала. Кристиан убрал кинжал, затем, поставив ногу на низенькую табуретку и упершись локтями в колено, воззрился на Хьюго. Чем дольше он на него смотрел, тем чаще у того сквозь плотно стиснутые губы вырылись какие-то повизгивания.

— Я задам тебе только один вопрос, — сказал наконец Кристиан. — Кто твой хозяин?

— Боже, о Боже, о Боже.

Кристиан засмеялся и повернулся к Антэнку.

— Где эта твоя игрушка?

Антэнк дал знак своим помощникам, и они вдвоем внесли металлический предмет размером немногим больше человеческой головы. Предмет представлял собой прямоугольник из железных полос. Через верхнюю полосу проходил толстый винт, к которому крепилось что-то вроде шапочки. Кристиан погладил это орудие пытки.

— Ну, Падерборн, тюлень ты мой толстый, даю тебе одну минуту. Не скажешь, кто твой хозяин, и на тебя наденут эту милую шапочку. Если я не услышу его имени, эти двое молодцов будут закручивать винт до тех пор, пока твоя голова не треснет, как переспевший арбуз. Я, само собой разумеется, отойду подальше, чтобы твои мозги не испачкали мой костюм.

— О Боже, о Боже, о Боже, о Боже.

Взглянув на помощников, Кристиан поднял бровь

— Ну что, ребята?

Двое подручных подняли свое орудие, Хьюго снова запричитал, но в этот момент наверху открылась дверь, и чей-то голос произнес:

— Узнаю это хныканье.

На мгновение все застыли, потом Кристиан обернулся, вытаскивая меч. Хекст и Иниго встали у лестницы, загородив Кристиана, а оба подручных отскочили от пленника и схватились за собственное оружие. По лестнице спустился худощавый мужчина в такой же, как у Кристиана, маске. Вид оружия, судя по всему, не произвел на него впечатления. Он спокойно вошел в круг вооруженных людей и остановился перед Кристианом. Как только на него упал свет, Кристиан, выругавшись, убрал свой меч, остальные последовали его примеру, а Хьюго зарыдал.

— Что это ты делаешь с моим печатником, лорд главный беспутник? — спросил вновь прибывший.

— Ты же должен быть во Франции.

— Я не во Франции, — последовал краткий ответ

— Слышал о последних событиях?

— Да, и благодарю Господа за то, что тот, кто тебе дорог, остался в живых. Я заходил к нему, и он послал меня за тобой, сказав при этом о тебе несколько слов, которые я не буду повторять.

Кристиан скрестил руки на груди.

— Я всего лишь пытаюсь защитить тех, кого почитаю и люблю. — Не отводя взгляда от человека в маске, он добавил: — Покажи-ка этому жирному гусю, как действует твоя новая игрушка, Антэнк.

— О-о-ох.

— Милорд беспутник, я знаю, ты рассержен, но не могу позволить тебе выдавить мозги одному из моих лучших слуг.

Кристиан словно превратился в камень, и лишь на виске пульсировала тонкая жилка. Потом он медленно поднял руку, и Антэнк начал развязывать пленника. Кристиан повернулся ко всем спиной и уставился в стену, размышляя о том, что он спустился в новый круг ада.

Все покинули помещение, уводя с собой Падерборна, и Кристиан остался наедине с вновь прибывшим. Когда дверь наверху закрылась, он подошел к стулу, на котором пару минут назад сидел Падерборн, поднял его над головой и швырнул в стену; в сторону полетели осколки кирпича и щепки. Но громче, чем звук удара, прозвучал поток непристойностей, изрыгаемых Кристианом.

Человек в маске не выказал ни малейшего беспокойства. Он снял маску и неторопливо сложил ее; стали видны его редеющие волосы и глаза с тяжелыми веками и чувственным выражением.

— И ты, и принцесса, — проговорил он, — имеете привычку, разволновавшись, швыряться вещами. Как ты считаешь, избавится она от этой привычки, став королевой?

Кристиан повернулся к нему. Он тяжело дышал, тело было напряжено. Он едва сдерживал ненависть, которая на сей раз была направлена на него самого.

— Сесил, ты понимаешь, что произошло?

— Кто-то пытается поставить тебя под удар.

— Или убить меня и моего отца, и я винил в этом Нору, Боже, прости меня.

— Да, — подтвердил Сесил.

— Но Падерборн служит тебе.

Сесил кивнул.

— А Нора отправляла донесения Падерборну.

— Я знаю.

Закрыв лицо руками, Кристиан прислонился к стене.

— Боже милостивый, Сесил, ты не знаешь, что я сделал.

— Боюсь даже представить, зная твой горячий нрав и жажду мести. Нора испытывала боль, видя, сколько людей вокруг страдают; помогая мне, сообщая, что творится при дворе, она немного приглушала эту боль. — Сесил положил руку на плечо Кристиану. — Послушай, друг, тебе по-прежнему грозит опасность. Уезжай с семьей в деревню, пока я тут займусь расспросами. В деревне ты будешь в большей безопасности, ну и кроме того, тебе надо исправить кое-какие свои ошибки.

Кристиан отнял руки от лица и уставился в потолок.

— Но принцесса…