Сьюзен Робинсон - Леди Смелость

Бросив взгляд на хихикающих служанок, Нора кивнула Кристиану и выхватила у него кувшин. Нимало не обескураженный ее сердитым видом, Кристиан указал служанкам на открытую дверь, и они мигом исчезли.

— Я собираюсь делать розовую воду, милорд.

— Не сложная задача для той, что прекрасна как роза.

Нора подняла брови и фыркнула. Прекрасна, как роза. Что за обманщик. Отвернувшись, она поставила кувшин на стол. В комнате вдруг потемнело, послышался звук закрываемой двери. Она резко обернулась и увидела, что Кристиан, прислонившись к закрытой двери, зажигает вторую свечу от той, что уже горела.

Насторожившись, Нора зашла за чан, наполненный водой, когда Кристиан пересек комнату.

— Не пугайся, — сказал он. — Я всего лишь хочу подарить тебе кое-что.

— Опять?

— Когда-нибудь я найду достойный тебя подарок, такой, что вызовет твое восхищение, а пока буду ограничиваться теми скромными дарами, какие могу достать.

Он вытащил из камзола какой-то маленький предмет и, положив на ладонь, протянул Норе. Это был миниатюрный молитвенник, из тех, что дамы могут носить на поясе. В золотом переплете, украшенный эмалью ярких тонов — красного, белого и зеленого, он вполне мог соперничать с любым из молитвенников королевы, которые она носила на золотой цепочке, прикрепленной к поясу.

Не в силах устоять, Нора потрогала его.

— Возьми. — От его тихого голоса по коже у Норы пошли мурашки.

Она вытянула руку, и он вложил в нее молитвенник. Открыв его, она вглядывалась в латинские слова.

— Он очень красив.

— Но ему не сравниться с тобой.

Страх вытеснил удовольствие. Однажды он уже похвалил ее, а потом втоптал в грязь. Она протянула ему молитвенник.

— Он мне не нужен.

У Кристиана поникли плечи.

— Почему, Нора? Я думал порадовать тебя. Прошло так много времени…

— Некрасивая как горшок.

— Что?

— Так вы меня назвали. — Она хотела сглотнуть и не смогла — в горле у нее пересохло. — Я давно знала, что некрасива, но никто не говорил мне об этом в лицо. А услышать такое от вас было невыносимо.

Он резко взмахнул рукой.

— Прекрати! Ты должна забыть то, что я когда-то сказал. Это неправда. Неужели ты не понимаешь? Я был вне себя, терзаемый любовью и ненавистью. Да и вообще я не понимаю, как ты могла такому поверить.

— Потому что еще раньше мой отец растолковал мне, что я из себя представляю.

— Твой отец не способен будет понять, что ты из себя представляешь, даже если сам Господь Бог спустится на землю и объяснит ему это. Не знаю, что за бес вселился в Бекета, знаю только, что он заблуждается на твой счет. — Он подошел к ней так близко, что коснулся ее рукава. — Если ты мне не веришь, я могу привести чертову дюжину своих друзей, которые поклянутся в том, что ты умна и красива.

— Чертову дюжину? — Нора стиснула руки и с минуту раздумывала, потом покачала головой. — Бесполезно. Я боюсь поверить вам снова.

Он подошел еще ближе. Она встретилась с ним взглядом и, увидев в его глазах решимость, разволновалась еще больше.

— Я предполагал, что такое может случиться, — сказал он. — Если я не найду способа снова завоевать твое доверие, я в конце концов сойду с ума. Я даже не могу прикоснуться к тебе. Блейд говорит, что скоро я просто рассыплюсь. Но не смотри на меня осуждающе, я вовсе не пытаюсь вызвать у тебя жалость. Я решил, что единственный способ завоевать твое доверие — довериться тебе.

Он поднял молитвенник, открыл крошечную застежку, затем повернул крошечный язычок. Нора услышала щелчок, и обложка открылась. Под ней было потайное отделение. Кристиан повернул молитвенник так, что Норе стал виден находящийся внутри потайного отделения сложенный пергамент. Он вынул его.

— Возьми.

Нора взяла пергамент и, развернув, прочитала:

« Я, Кристиан де Риверс виконт Монфор, не признаю власти Папы и объявляю себя последователем вероучения, которое предписывал покойный король Англии Генрих VIII ». Внизу стояла подпись Кристиана.

Нора уставилась на слова, которые могли привести ее мужа на костер, ощущая пульсацию крови в висках.

— Вы еретик, — прошептала она.

Он пожал плечами.

— С точки зрения папистов — да. Но по-моему, наши душевные устремления имеют для Бога большее значение, нежели внешние атрибуты нашего служения Ему.

— И вы даете это признание мне? — Сейчас Нора в полной мере осознала, что сделал Кристиан. Страх охватил ее, а вслед за страхом гнев. Она скомкала пергамент в кулаке и принялась колотить Кристиана по руке. — Вы что, лишились разума? Что нашло на вас? Зачем вы это написали?

Обежав вокруг чана, она поднесла пергамент к пламени свечи, положила его в углубление подсвечника и не сводила с него глаз, пока не убедилась, что он превратился в пепел. Затем повернулась к Кристиану и погрозила ему пальцем:

— Никогда больше не делайте ничего подобного, Кристиан де Риверс.

— Ты не понимаешь.

— Да, я редко когда понимаю резоны дураков.

— Выслушай меня.

— Доверить такое бумаге, Господи, спаси нас и помилуй.

Он склонился над ней и, взяв за руку, поцеловал кончики пальцев.

— Ты не поняла главного. Я доверил тебе свою жизнь.

Повернув ее руку, он стал водить губами по ладони. Она смотрела на его опущенную голову.

— Доверили мне свою жизнь?

— Да, в уверенности, что ты не воспользуешься этим во зло.

— Но мне бы такое и в голову не пришло.

Из-за пережитого потрясения Нора плохо соображала. Она никак не могла понять, зачем Кристиан дал ей оружие против себя. Разве могло у нее хоть на минуту возникнуть желание поставить под угрозу его жизнь?

— Возможно, я был излишне драматичен, — сказал он. — Я подумал, тебе будет приятно сознавать, что моя жизнь находится у тебя в руках, висит, можно сказать, у тебя на поясе.

Глаза ее широко раскрылись, и она сердито выкрикнула:

— Это невероятно! Мне это совсем не нравится. Это отвратительно!

Усмехнувшись, он отвесил ей поклон:

— Прошу прощения.

Она дернула мужа за ухо.

— Ох!

— Послужит вам уроком, пустая башка. Вы не написали чего-нибудь еще в этом роде?

— Нет.

— И не надо.

— Хорошо, маленький дракон.

— Дайте мне молитвенник.

Взяв молитвенник, она положила его в висевший на поясе кошелек.

— Теперь, по крайней мере, вам не придет в голову написать еще одно сумасшедшее признание и спрятать его в этом тайнике.

Она открыла дверь буфетной, намереваясь уйти, но Кристиан опередил ее и преградил путь, встав в дверном проеме. Она уперлась грудью ему в руку и принялась толкать его. Наклонившись, он шепнул ей:

— Теперь, если я захочу спрятать что-нибудь в молитвеннике, мне придется снять его у тебя с пояса, любовь моя.

Она почувствовала на талии его руку. Рука скользнула вниз якобы в поисках кошелька.