Сьюзен Поль - Похититель невест

Джастин презрительно фыркнул.

— Ты просто не знаешь того, о чем берешься судить, Хьюго, и мне очень жаль, но ты своими словами наносишь тяжкое оскорбление ближайшей родственнице моей жены. Все то время, что Эвелина находится в Тальваре, я ни разу не слышал от нее ни одного бесстыдного намека, не заметил в ее действиях ничего предосудительного. Послушай, что я тебе расскажу. В ту ночь, когда Изабель сделалось плохо, когда погиб наш ребенок и я тоже совсем расхворался, Эвелина осталась со мной в кузнице. Я пытался отлежаться в тишине и одиночестве, и она всю ночь согревала меня своим телом. Она не задумывалась о собственных удобствах, ее беспокоило лишь одно: сможет ли она помочь мне. В ту ночь она проявила истинное милосердие, и я не стану спокойно слушать, как ты возводишь на нее напраслину, как не потерплю незаслуженной клеветы и ни от кого другого. Если бы Изабель не столь тревожило присутствие ее кузины, я бы ни за что не отослал леди Эвелину прочь. Несправедливо поступать с ней, словно она совершила неслыханное злодеяние, если она была так добра к нам. — Он замолчал, чтобы перевести дыхание. — Мне искренне жаль, что я вынужден отсылать ее с тобой.

— Послушай меня, Джастин, и хорошенько запомни мои слова, — посоветовал ему Хьюго. — Ничего хорошего не получится, если ты так открыто станешь восхищаться другой женщиной. Я задам тебе вопрос, а ты пообещай ответить на него честно и откровенно. Если бы за Изабель целыми днями ходил следом молодой светский красавец, который бы предлагал ей свою заботу и помощь всякий раз, когда это должен делать ты, и сгорал бы от желания побеседовать с ней, и улыбался ей, и нашептывал ей что-то на ухо, и шутил и поддразнивал, вызывая ее улыбку, а она бы перешептывалась с ним и сыпала остротами, обращаясь не к тебе, своему мужу, хотя тебе бы этого хотелось больше всего на свете, а к этому наглецу… разве ты не почувствовал бы себя несчастным? Разве не испытывал бы гнева?

Несомненно, подумал Джастин, но вслух произнес иное:

— Я доверяю Изабель и уверен, что даже в обществе такого человека она не нарушит данного мне обета. Я всегда буду доверять ей.

— Вопрос не в этом, — настаивал Хьюго. — Изабель, несомненно, достойна твоего доверия. Я говорю не о ней, а об этом мужчине.

— Я бы его прикончил! — пылко вскричал Джастин.

— Ага!

— Да ведь это не одно и то же!

— Разве? Спроси-ка Изабель, и посмотришь, согласится ли она с тобой. — Хьюго пристально посмотрел на брата.

Джастин потупил взгляд и уставился в землю.

— Мне незачем спрашивать ее. Она несчастна, и я отошлю ее кузину из Тальвара, не выясняя, имеет ли Эвелина какое-нибудь отношение к настроению Изабель. Несправедливо, что леди Эвелина станет жертвой столь необоснованной ревности, однако я люблю Изабель и не допущу, чтобы она страдала. Она — самое дорогое, что есть у меня в этой жизни. — Джастин искоса взглянул на Хьюго, словно приглашая его возмутиться в ответ на ересь, которую собрался произнести. — И если сам Господь станет ревновать, значит, так тому и быть. Я не могу вырвать из своего сердца любовь, которую чувствую к ней. Хьюго умиротворяюще поднял обе руки.

— Я не стану спорить с тобой, брат мой. Не Господь ли наш приказывает мужу любить свою жену? Если Церковь и осуждает подобные чувства, от меня, по крайней мере, ты не услышишь слов порицания.

Джастин кивнул.

— Сегодня же вечером я переговорю с Эвелиной и объявлю, что она должна уехать.

— На рассвете я покину Тальвар, и мне, пожалуй, лучше всего забрать ее с собой в Брайарстоун.

— Нет, я не могу отправить ее к Крису. Он до такой степени ненавидит эту женщину, что отказывается разговаривать со мной с тех пор, как приезжал на похороны, — настолько был возмущен ее присутствием.

— Да, сэр Кристиан показался мне необычно взвинченным. В таком случае мне придется вернуться за леди Эвелиной, когда я закончу свои дела в Брайарстоуне. А это значит, что ей понадобится пробыть у тебя еще, по крайней мере, дней десять. Скажи, ты уже подыскал для этой женщины подходящее убежище?

— Да, но прежде я должен кое-что тебе рассказать. Я дал леди Эвелине слово, что никому ничего не скажу, так что ты должен хранить все услышанное от меня в тайне, как и надлежит служителю Святой Церкви, а не только моему брату. Ты обещаешь?

— Обещаю.

Джастин коротко поведал Хьюго все, что узнал от Эвелины, — и о том, как на пути в Тальвар она подверглась насилию, и о том, что она ждет ребенка.

— Господи, Творец наш милосердный! — вскричал Хьюго. — Мне, конечно же, жаль бедную девочку, и я уважаю тебя за доброту, но, тем не менее, ты поступаешь правильно, отсылая ее из Тальвара. Изабель будет невыносимо страдать, наблюдая, как день ото дня ее кузина полнеет, вынашивая этого несчастного младенца, а ваше дитя прибрал Господь.

— Да… — пробормотал Джастин. — Я тоже об этом подумал.

Хьюго положил руку на плечо младшего брата.

— Лучше всего устроить леди Эвелину в доме достойных людей, где о ней хорошо позаботятся, пока она не разрешится от бремени. Полагаю, ей следует отправиться к Хью и Розалин.

— И я об этом подумал, — ответил Джастин. — Но я боюсь, что Хью будет слишком суров к бедной девочке. Ты же знаешь, какой у него характер. Как бы он не запугал ее до смерти.

Хьюго улыбнулся.

— Я переговорю с ним. Предоставь нашего грозного брата-эрла мне, клянусь, он будет с леди Эвелиной почтителен, словно она королева Англии.

Джастин состроил гримасу.

— Вот это-то меня и беспокоит. Пусть уж лучше обращается с ней как с самой последней потаскушкой. Он всегда был снисходителен к бедным и отчаявшимся.

— Быть может, ты предпочитаешь, чтоб я отвез ее к Алексу? Она не успеет провести в Гайрском замке и получаса, как его пламя основательно подпалит ей крылышки.

— Нет-нет, вези ее в Сир, — поспешно возразил Джастин. — Хью, несомненно, почувствует свою ответственность за нее, ведь именно он выбрал ее мне в жены.

— В таком случае я вернусь за леди Эвелиной через десять дней. Передай ей, что она должна быть готова к отъезду в тот же самый день. Кстати, когда я вернусь, то совершу необходимые обряды по допущению леди Изабель в святые стены храма. Прошло уже достаточно времени с тех пор, как она потеряла ребенка, и мне следует приобщить ее святых тайн, чтобы она могла посещать мессу, а ты снова вступил в супружеские права — и тогда вы все начнете сначала.

— Я жажду этого больше всего на свете, — сказал Джастин. — До того, как здесь появилась Эвелина, мы были счастливы и жили в согласии. Может быть, ты прав, Хьюго. Если, отослав Эвелину, мы с Изабель вновь обретем все, что утратили, тогда я буду только радоваться ее отъезду.

— Вы хотите, чтобы я покинула Тальвар? — повторила Эвелина, уставившись на Джастина широко открытыми глазами. Пальцы ее судорожно вцепились в шаль, наброшенную на плечи. — И вы позвали меня сюда, в кузницу, лишь затем, чтобы сообщить мне об этом? Вы требуете моего отъезда?