Кимберли Логан - Искушение дьявола

— Это было очень просто. На балу у Брайарвудов я написал леди Олбрайт письмо якобы от покойного лорда Хоксли и передал его ей через слугу леди Брайарвуд. — Губы Страттона расползлись в злорадной ухмылке. — Второе мое письмо за подписью «Любящая тебя Элис» доставили графу. Он со всех ног кинулся к ней, готовый убежать вместе со своей любовницей.

Мора на секунду закрыла глаза. Скорее всего, бедный граф растерялся и удивился, не понимая, что происходит. Прочитав письмо, он наверняка догадался, что оно написано не мамой Моры, и заподозрил неладное. Поэтому он и приехал в городской дом Олбрайтов с единственной целью — разобраться в ситуации. Но он опоздал — маму он не успел спасти и погиб сам.

Страттон продолжал говорить, не обращая внимание на то, что она задумалась.

— От меня требовалось всего ничего — просто зайти к ней в ту ночь. Твоя мать думала, что это он, и спокойно впустила меня в дом. Затем я выждал время и избавился от Хоксли. Это было идеально выполненное преступление. Я избавил Лондон от развратной шлюхи и, имея при себе фальшивое письмо, без труда свалил всю вину на другого.

— Но нельзя считать, что ваше преступление было спланировано идеально, — тихо заметила Мора. — Вы допустили ошибки. И люди заподозрили неладное, не так ли?

— Только после того, как твоя идиотка сестра и этот сыскной пес с Боу-стрит принялись разнюхивать это дело, — злобно рявкнул он. — А потом появилась ты и тоже стала совать свой нос, куда не надо. Я подслушал ваш ночной разговор с Хоксли в Роузмонт-Холле, когда выходил из покоев мачехи. Вы обсуждали все в подробностях, и ты обронила, что твоя подруга собирается расспросить театральную публику… — Резким кивком головы он указал на Вайолет. — А надо сказать, что за последние несколько лет я наведывался в театр гораздо чаще, чем того требовали приличия. Мне нравилось бывать там, сидеть в гримерке Элис, вспоминать те деньки, когда мы с отцом заглядывали туда. Я понял: если мисс Лафлер спросит нужного человека, она в два счета меня вычислит. И она это сделала.

В этот момент Мора краем глаза уловила какое-то легкое движение справа от себя, в темноте подсобного помещения. У нее разом пересохло в горле. Значит, там кто-то появился и хочет их спасти?

Если это так, значит, надо тянуть время и разговаривать со Страттоном, чтобы он ничего не заметил.

Она облизнула губы и сделала шаг влево от прилавка, пытаясь отвлечь внимание Страттона от входа в подсобку.

— Лорд Страттон, неужели вы не понимаете, что ваш план не сработает? Может быть, вам и удастся избавиться от нас с Вайолет, не возбудив общественное мнение, что, конечно, маловероятно, но как быть с вдовствующей герцогиней Мейтленд? — Она перевела взгляд на лежащую Теодосию. Издалека Мора не могла определить, в каком она состоянии, и сердце ее сжалось от жалости. — Вам будет трудно скрыть ее смерть.

Негодяй безразлично пожал плечами.

— Она стала для меня весьма неожиданным осложнением, но с этим я справлюсь. Впрочем, я довольно легко все объясню: попытка ограбления, трагическая оплошность… Такие вещи случаются сплошь и рядом. — Он двинулся к Море, скользя по ее телу похотливыми глазками. У девушки создалось впечатление, будто он дотрагивается до нее физически — ощущение не из приятных, она едва сдержала рвотный позыв. — Может быть, я даже успею немножко с тобой позабавиться, крошка. Обещаю, тебе понравится. Однако в конце вы все умрете. Вас надо остановить. Так же как я остановил твою распутную мамашу.

— Ты ошибаешься насчет леди Олбрайт, Страттон.

Мора сразу узнала этот голос и почувствовала прилив радостного волнения. В арочном проеме, ведущем в подсобное помещение магазина, появился Гейбриел. У него не было оружия — он стоял, небрежно опустив руки, но его высокая сильная фигура выглядела весьма внушительно.

Вот он, ее ангел хранитель.

— Ты ошибся, — повторил Гейбриел, не сводя взгляда со Страттона. — И я тоже.

Тот напрягся и растерянно заморгал, потом прицелился в голову Моры. При этом дуло пистолета слегка подрагивало.

— Что ты здесь делаешь, Хоксли? — прорычал Страттон. — И что за чушь ты несешь, черт возьми?

— У леди Олбрайт никогда не было любовной связи с моим отцом. А что касается твоего отца, то, возможно, в прошлом у нее и был с ним роман, однако, вернувшись в Лондон в статусе маркизы Олбрайт, она больше не позволяла ему до себя дотрагиваться.

— Это ложь! — вскричал Страттон, играя желваками. — Она… спала с ним. Она была шлюхой! Она позволяла ему…

— Нет, это не ложь. — Зеленые глаза Хоксли были устремлены на Страттона. Его взгляд излучал уверенность и серьезность. При этом он ухитрился подобраться поближе к Море, и сделал это совсем незаметно. — Она любила лорда Олбрайта, но между ними возникло некоторое отчуждение, в ее душе накопились обиды, разочарование. Именно поэтому она позволила ему и остальным представителям света поверить в то, чего на самом деле не было. После свадьбы она всегда оставалась, верна своему мужу.

— Ты… не можешь этого знать.

— Я знаю это, Страттон. Знаю, потому что прочитал ее дневник.

Пистолет опять дрогнул и быстро сместился в сторону Хоксли, а на лице Страттона отразилось замешательство.

— Но я убил ее. Я должен был это сделать, — протянул он гнусавым голосом. Казалось, он пытается убедить себя в собственной правоте. — Он мне все рассказал. Мне пришлось убить ее, потому что она была шлюхой, и я ее ненавидел.

Хоксли покачал головой и сделал еще один очень осторожный шаг вперед, встав перед Морой и закрыв ее собой.

— Ты любил ее. И именно поэтому тебя так оскорбляла мысль о том, что она отдается другому мужчине. Но ты должен понять: она не была такой, как ты думал. Когда любишь человека, Страттон, то видишь его истинную сущность, даже если она под какой-то маской. Ты должен был понять ее характер, разглядеть ее истинную суть.

Слова Гейбриела попали в самое сердце Моры. Казалось, что он говорит это для нее и обращается именно к ней. А может, так оно и есть?

Страттон нервно оперся на другую ногу. Глаза его словно остекленели.

— Я… ты… — пробормотал он запинаясь. — Нет! Это неправда! Я убил ее, потому что должен был остановить эту проститутку, чтобы она больше никого не могла совращать.

Он навел пистолет через плечо Хоксли, прямо на Мору.

— Черт бы тебя побрал, сучка! — истерично выкрикнул он, тяжело и часто дыша. И вдруг зарыдал — слезы из его глаз ручьями покатились по щекам. — Ты всю жизнь меня мучила! Я хотел тебя, а ты… Почему ты меня не хотела? Ты должна умереть!

Он сделал шаг — единственный шаг, и в то же мгновение произошло сразу несколько событий.

Витрины магазина разлетелись вдребезги, и в здание ворвались люди. Теодосия резко открыла глаза, привстала с пола, воспользовавшись собственной тростью, и со всего размаху ударила Страттона по ногам. Он потерял равновесие и зашатался.