Барбара Картленд - Исчезнувшая невеста

В первый раз Клола попала в Эдинбург в двенадцать лет вместе с матерью.

Эдинбург лежал далеко на юге, и дорога туда большую часть года была почти непроходима от грязи. Неудивительно, что леди Дженет Килкрейг, выйдя замуж, почти порвала связь с родительской семьей.

Но графиня Боррабл написала дочери, что больна и боится не дожить до ее приезда. Даже суровый Килкрейг не мог запретить жене проведать тяжело больную мать!

Взяв с собой младшую дочь, леди Дженет отправилась в долгое и утомительное путешествие. Не раз их экипаж увязал в грязи; порой дорога просто скрывалась под водой весеннего половодья.

Однако они без особых приключений добрались до города. Клола никогда не забудет тысячелетнего замка, стоящего на высокой скале, дворца, хранящего воспоминания о Марии, королеве Шотландской, широких многолюдных улиц и хорошо воспитанных, элегантно одетых людей.

Графиня, к радостному удивлению дочери, оказалась не так уж опасно больна. Она объяснила, что в письме сильно преувеличила свои обычные хвори для того, чтобы увидеться с дочерью.

Увидев, как одеты Дженет и маленькая Клола, пожилая леди едва не упала в обморок от ужаса.

— Но, мама, для той жизни, какую мы ведем, вполне достаточно таких платьев, — возразила леди Дженет Килкрейг.

Но графиня уже посылала лакеев за портными, модистками, меховщиками, сапожниками, перчаточниками, шляпницами и составляла длинные списки вещей, необходимых каждой даме.

И вскоре Клола и ее мать любовались роскошными туалетами, которые, как они прекрасно знали, будут совершенно бесполезны в суровом горном краю.

Тогда, в доме бабушки, Клола в первый раз услышала музыку фортепиано, а не волынок, услышала разговоры не о кровной мести или ценах на скот, а о политике, науке и искусстве.

Девочка плакала, когда пришло время возвращаться, а бабушка, поцеловав ее на прощание, сказала, обернувшись к своей дочери:

— Моей внучке необходимо хорошее образование. Со временем она станет замечательной красавицей, но кто ее увидит, кроме оленей и куропаток, если ты будешь держать ее в своем мрачном, населенном привидениями замке?

Леди Дженет только рассмеялась в ответ.

Однако три года спустя, когда она умерла, графиня Боррабл написала Килкрейгу письмо. Ссылаясь на то, что стара и не проживет долго, она просила отпустить внучку к ней в Эдинбург.

Почти три года Клола прожила жизнью, совершенно отличной от всего, что видела и о чем слышала раньше. Эти три года, казалось ей сейчас, пролетели, словно в волшебном сне.

Правда, Клола скучала без любимых гор и поросших вереском холмов, зато здесь, в столице, она с каждым днем узнавала что-то новое, и прежде скудные и разрозненные знания складывались в ее уме в стройную картину. Порой за учебником Клоле казалось, что у нее вырастают крылья.

И, что еще прекраснее, здесь она ходила на концерты в Эдинбургский театр и даже пару раз бывала в опере.

Графиня не отдала Клолу в школу: ее братья, объяснила она, совсем другое дело, они мужчины, и им лучше находиться среди сверстников. А девушке знатного рода не подобает смешиваться с толпой.

Вместо этого графиня наняла для Клолы учителей по всем предметам. Впрочем, порой Клола думала, что нет смысла изучать историю по учебникам, если историей дышит все вокруг.

Клоле исполнилось восемнадцать, и она вместе со всем Эдинбургом готовилась к приезду короля, когда несчастье, которым столь легкомысленно шутила ее бабушка, свершилось на деле. Графиня слегла в постель с тяжелой простудой, и через несколько дней ее не стало.

Клола не забыла замка, в котором прожила почти всю жизнь. Она любила братьев, любила и отца, хотя мрачный неласковый старик вызывал в ней страх. Но, положа руку на сердце, она должна была признать, что ей будет нелегко вернуться к прежней жизни.

Скольких радостей лишится она дома! Сможет ли грозное величие замка заменить ей музыку и книги, дававшие столько пищи уму и воображению?

Однако вскоре после возвращения на родину Клола обнаружила, что годы учения помогли ей глубже понять и прочувствовать красоту с детства любимых мест.

Целыми днями бродила она в зарослях вереска, любуясь яркими цветами, вдыхая кружащий голову аромат, прислушиваясь к веянию ветерка, словно слышала в нем какие-то сладкие для сердца звуки. Ни Глюк, ни Моцарт на эдинбургских концертах не давали ей такого полного наслаждения.

Но Клола была не только мечтательницей, «маленькой феей», как называла ее няня. Была у нее и практическая сметка.

По приезде в замок она сложила в сундуки все свои шелковые наряды и безропотно приняла от невесток грубые домотканые платья, в которых можно было без всяких опасений лазать по холмам или переходить вброд мелкие ручьи.

Клола быстро вписалась в семейный круг. Она не выставляла напоказ своих знаний и слушала рассказы братьев об охоте и торговле скотом с лестным для них вниманием.

Но порой Клола замечала на себе тяжелый пристальный взгляд отца. Похоже, он не верил в ее покорность и ждал, что рано или поздно она взбунтуется.

Однако первый спор с отцом случился у нее лишь три месяца спустя — после отъезда герцога Статнарна.

Как и все обитатели замка, Клола с волнением ожидала визита герцога. Она, разумеется, знала, что Торквил Макнарн, представитель враждебного клана, был пойман на месте преступления.

В ту ночь Клолу разбудили голоса на дворе. Утром старший брат Эндрю объяснил, что случилось.

Он с гордостью рассказал, как вместе с несколькими пастухами устроил на пастбище у границы засаду и поймал Торквила Макнарна и еще троих молодцев на месте преступления.

— Преступления? — переспросила Клола.

— Они пытались угнать наш скот, — объяснил Эндрю. — Давно уже этим промышляли! Но теперь они за все заплатят сполна! Мне и в голову не приходило, что вором окажется племянник самого герцога!

— Я думаю, Макнарны придут в ярость, — заметила Клола.

— Еще бы! — отозвался Эндрю. — А мы подождем и посмотрим, что они станут делать!

На Клолу все эти воинственные разговоры произвели тяжелое впечатление.

Сама мысль о кровопролитии была ей ненавистна! В клане и так слишком часто лилась кровь!

Но Клола понимала, что, попробуй она возразить, братья лишь начнут презирать ее за малодушие — и не обратят никакого внимания на ее просьбы и уговоры.

Младшие Килкрейги с детства усвоили, что место женщины — дома. Пусть воспитывает детей и надзирает за кухней и кладовой! А в свободное время может шить или прясть, как делали шотландские женщины испокон веков.

Что ж, по крайней мере, пленение Торквила дало обитателям замка богатую пищу для разговоров и привело в родовое гнездо Килкрейгов новых гостей.