Барбара Картленд - Исчезнувшая невеста

Клола, выросшая в Шотландии, не удивлялась тому, с какой быстротой распространяются здесь новости — даже между враждующими кланами, которые вроде бы друг с другом не общаются.

Отец знал даже, в котором часу герцог прибыл в свой замок.

Когда на следующий день из замка Нарнов прибыл гонец с письмом, Клола ощутила царящую в воздухе атмосферу победы.

Как и все женщины в замке, она с нетерпением ожидала приезда герцога.

Всех поразило, что вождь клана Макнарнов явился в замок без традиционной шотландской юбки и пледа.

— Вождь, одетый как сассенах'! — восклицали они. — Он что, специально хочет нас оскорбить?

Кое-кто предполагал, что уязвленный внешним видом визитера Килкрейг не захочет его видеть. Однако Сассенах — «саксонец», оскорбительное прозвище англичан в Шотландии.

Клоле показалось, что герцог одет весьма элегантно — и именно так, как она представляла.

Клола слышала, что он высокого роста — как ее братья, а может быть, и выше — и очень красив. Почему-то она была уверена, что от него исходит аура спокойной уверенности в себе, которой так недостает братьям.

В Эдинбурге Клола часто общалась с шотландскими аристократами и не уставала поражаться тому неуловимому, но вполне определенному духу гордости и самоуверенности в себе, который отличал их от англичан. Впрочем, ни один из ее эдинбургских знакомых не шел даже в сравнение с герцогом!

Глядя, как герцог выходит из отцовских покоев, Клола невольно подумала о том, как повезло Макнарнам: они получили вождя, достойного их долгой и славной истории.

Из окна своей комнаты в башне замка девушка наблюдала отъезд гостей.

Там, у окна, и нашла ее служанка, сообщившая, что отец хочет с ней немедленно поговорить.

Отец вызвал дочь к себе в покои, и Клола догадалась, что разговор предстоит важный. Однако первые слова отца прозвучали для нее Как гром с ясного неба.

— Через три дня ты выйдешь замуж за вождя Макнарнов, — коротко сообщил Килкрейг.

Клола онемела. Немало времени прошло, прежде чем ей удалось выдавить:

— За герцога Стратнарна? Но… почему? Отец коротко пересказал ей свой разговор с герцогом.

Клола с трудом перевела дыхание.

— Как вы могли… предложить такое? — с возмущением воскликнула она. — И… неужели он согласился?

— Если бы он не согласился, его племянник в сопровождении твоего брата Эндрю и пострадавших пастухов немедленно отправился бы в Эдинбург, где маленький воришка предстал бы перед судом.

— Но, отец, не могу же я так… так выходить замуж! Это не правильно! Так не делается в цивилизованном обществе!

Отец устремил на нее тяжелый взгляд из-под нависших бровей, и Клола почувствовала себя провинившейся маленькой девочкой.

— Ты противишься моему решению? — грозно спросил он.

— Вы знаете, отец, что я всегда готова повиноваться вашей воле, — ответила Клола. — Но не кажется ли вам, что вы слишком торопитесь? Брак, заключенный с такой поспешностью, не может быть удачным! Ведь мы с герцогом даже незнакомы!

— Познакомитесь после свадьбы, — ответил Килкрейг. — Я хочу устроить это торжество сейчас, пока Макнарны со всех концов страны собрались приветствовать нового вождя. В другой раз их сложно будет собрать вместе.

Клола понимала, что отец прав. Чтобы его план возымел действие, свидетелями свадебной церемонии, означающей примирение двух враждующих кланов, должно стать как можно больше народу.

Для Макнарнов, живущих далеко от замка, путешествие было долгим и утомительным. К тому же им пришлось оставить хозяйство на жен и детей. Едва ли они согласятся снова срываться с места через два или три месяца. Тем более что к тому времени наступит зима…

Действительно, с практической точки зрения отец был совершенно прав. Но сердце Клолы бунтовало против такого решения ее судьбы, она считала, что для нее — и для герцога тоже — это невозможно, недопустимо!

— Пожалуйста, отец! — воскликнула она. — Я не могу выходить замуж в такой спешке!

— Ты сделаешь так, как я скажу, — оборвал ее отец, и Клола поняла, что любые ее мольбы и слезы будут бесполезны.

Клола знала, что, принудив герцога Стратнарна заключить подобный союз, отец одержал огромную и долгожданную победу. Теперь никто и ничто не заставит его, отказаться от своей удачи.

— Жаль, что у нас нет времени сшить приданое, — заметила жена Эндрю. — Впрочем, платьев у тебя столько, что ты их не износишь и за десять лет.

Золовка была доброй женщиной и хорошей женой для Эндрю, но какая женщина, увидев гардероб Клолы, смогла бы удержаться от зависти?

Бабушка Клолы была помешана на моде: новый покрой платьев приводил ее в такой же восторг, как ее внучку — звуки музыки, и даже в последние дни, когда старая графиня не вставала с постели, ее седые кудри всегда были убраны по последней моде.

Уже на смертном одре она сказала Клоле:

— Не хочу, чтобы мои платья пропали. Возьми их с собой и носи дома. Ты легко сможешь перешивать их по моде, а для холодной зимы у меня найдутся меха.

В голосе ее прозвучала грустная нотка, словно она вспомнила о холодном и неуютном замке, где Клоле, возможно, придется провести всю жизнь.

Клола мало интересовалась нарядами, но согласилась принять щедрый дар, чтобы не огорчать бабушку.

Отправляясь на Север, она полагала, что подарит невестке все, что ей приглянется.

Однако по приезде выяснилось, что из собственных платьев Клола давно выросла, и даже платья бабушки, миниатюрной и даже в старости сохранившей тонкую талию, ей маловаты.

Более того, благодаря природной чуткости Клола поняла, что гордая шотландка ни за что не примет в подарок ношеную одежду.

Так бальные платья, шелка, атлас и муслин оказались в сундуках. Сейчас они, должно быть, были уже упакованы и готовы сопровождать хозяйку в замок Нарн.

По счастью, среди многочисленных бальных нарядов нашлось платье, вполне достойное играть роль свадебного.

Бабушка купила его в числе прочих за несколько недель до смерти, готовясь к приезду в Эдинбург короля Георга.

Дата приезда была еще не назначена, но слухи распространялись с быстротой лесного пожара. Услышав о таком важном событии, бабушка первым делом пригласила портного и заказала платья для себя и Клолы.

В это время она уже не выходила из комнаты, но потребовала, чтобы примерка и подгонка проходили у нее в спальне.

Доктора качали головами и уверяли, что пациентке вредно всякое волнение. Но Клола знала, что любимое увлечение может если не продлить бабушке жизнь, то хотя бы скрасить ее последние дни. Поэтому девушка часами мерила и перемеривала дюжины роскошных платьев, а бабушка, приподнявшись на постели, оценивала их и давала указания портнихам, что надо переделать.