Барбара Картленд - Исчезнувшая невеста

В конюшне никого не было — конюх, видимо, не дождался их и лег спать.

Они завели лошадей в конюшню, расседлали и вышли, прикрыв за собой дверь.

— Увидимся утром, — прошептал Торквил. — Пойдем через черный ход?

— Сторож должен ждать нас у парадной двери, — ответила Клола.

Они поспешили к дверям замка.

Как и ожидала Клола, дверь была не заперта. Старик сторож сидел в холле, держа свой фонарь в руках.

— Вы вернулись, ваша светлость! — воскликнул он с очевидным облегчением.

— Да, мы вернулись, — ответила Клола. — Спасибо, что подождали нас.

Она медленно пошла вверх по лестнице. Торквил задержался на минуту — Клола поняла, что он просит сторожа держать их ночное приключение в тайне, — а затем присоединился к ней.

— Он ничего не скажет, — заверил он.

Клола с трудом улыбнулась Торквилу. Теперь, при ярком свете свечей, она заметила, как он измучен. Да и она сама, наверно, выглядит не лучше!

Винтовая лестница сделала последний поворот… и Клола вдруг застыла на месте, а сердце ее ухнуло куда-то в пустоту.

На верхней площадке, ярко освещенный десятком свечей, неподвижно стоял герцог.

На нем была та же зеленая ночная рубашка, а лицо такое, что при одном взгляде на него Клола и Торквил застыли как вкопанные.

Он молча ждал, пока они поднимутся наверх и встанут перед ним.

Наконец он заговорил:

— Позвольте узнать, где вы были в такое позднее время?

Клола почувствовала, что Торквил рядом затаил дыхание. У нее не было ни секунды, чтобы придумать правдоподобную ложь: задыхаясь от волнения, она выпалила первое, что пришло в голову:

— Мне неожиданно пришлось… э-э… встретиться с одним человеком… вот… и у меня случились… э-э… небольшие сложности, но Торквил меня выручил.

— Встретиться с одним человеком? — повторил герцог. — И кто же это был?

— Мой друг… он хотел со мной увидеться, и мы… не могли ждать до утра.

— Друг! — презрительно повторил герцог. — Может быть, лучше сказать любовник?

У Клолы пресеклось дыхание, словно ее ударили. Герцог возвышался над ней, как башня; слова его били наотмашь, как удар хлыста.

— Я слыхал, что Килкрейги вероломны, — произнес он, и от звуков его голоса задрожали огоньки свечей, — но не знал, что их женщины еще и распутны!

Он повернулся и исчез, слившись с темнотой. Торквил хотел броситься за ним, но Клола положила руку ему на плечо.

— Нет, — тихо, но твердо сказала она. — Не сейчас. Он слишком раздражен и не станет нас слушать. Подождем и объясним все завтра.

«Но что я могу объяснить? — с горечью подумала Клола. — Что можно сказать, чтобы герцог понял и простил меня?»

Клола проснулась, когда солнце уже стояло в зените.

Джейми не было рядом: должно быть, он выскользнул из постели, не разбудив ее. Морщась от головной боли, Клола припоминала события вчерашней ночи.

Ее жестоко ранили несправедливые обвинения герцога. Несколько часов Клола ворочалась в постели без сна. Никогда еще на душе у нее не было так тяжко.

Она тщетно пыталась придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение своей ночной поездки. Но нет, у нее никак не получалось оправдать себя, не впутывая Торквила.

Конечно, Торквил поступил по-детски безответственно, но Клола понимала, что выдать его герцогу будет просто бесчестно.

Герцог никогда не поймет, с грустью думала Клола, почему Торквил не мог отказаться от данного слова. Он ведь слишком долго прожил в Англии, где для джентльмена нарушить слово — что стакан воды выпить.

«Что мне теперь делать? Что делать?»— снова и снова спрашивала себя Клола.

Однако в конце концов усталость взяла верх, и девушка заснула.

Проснувшись, она почувствовала сильную тяжесть в голове и боль в горле. Очевидно, она простудилась во время ночной экспедиции.

Однако простуда нисколько не волновала Клолу Она готова была бы хоть целый год проваляться в постели, если бы это помогло ей помириться с герцогом.

Но увы — все объяснения, приходившие ей в голову, выглядели, на редкость, неубедительно.

Клола позвонила в колокольчик. Вскоре появилась миссис Форс.

— Вы спали, ваша светлость, и я не стала вас будить, — сказала она по обыкновению сухо.

— Я устала, — просто ответила Клола. — Но теперь я готова встать.

Миссис Форс подошла к окну и раздвинула шторы.

— Вам незачем торопиться, ваша светлость, — заметила она. — Все джентльмены уехали, и в замке остались только дети.

— Джентльмены уехали? — переспросила Клола.

— Да. Его светлость и его милость выехали на рассвете.

— А мистер Данблейн? — спросила Клола. В ней еще теплилась надежда на помощь мистера Данблейна.

Он имел влияние на герцога: ведь именно по его совету герцог решил отправить Торквила в Оксфорд. А если Данблейн не сможет повлиять на герцога, то, может быть, хотя бы выслушает правду и подаст добрый совет.

— Мистер Данблейн тоже уехал в Эдинбург, — ответила миссис Форс.

В ее голосе Клоле почудилось злобное торжество.

Клола встала с постели, морщась от боли в колене — вчера, спускаясь со скалы, она подвернула ногу.

Руки ее были исцарапаны в кровь, ногти обломаны.

— Я вижу, вы нездоровы, — заметила вдруг миссис Форс. — Схожу принесу вам лекарство.

— Пожалуйста, не утруждайте себя, — ответила Клола. — Это обычная простуда, ничего серьезного.

— Мне это нетрудно, — ответила миссис Форс и вышла из комнаты.

«С чего это она так подобрела?»— мелькнула у Клолы мысль. Но девушка так плохо себя чувствовала, что не могла долго размышлять о странном поведении домоправительницы.

Мысли ее вскоре перескочили на герцога. Почему он уехал раньше, чем собирался? Клола чувствовала себя так, как будто он бросил ее.

А она даже не успела ему рассказать, что три года прожила в Эдинбурге. Не рассказала, как вместе с бабушкой ждала приезда короля…

Она много раз хотела заговорить об этом, но не представилось случая. Им с герцогом не удавалось побыть наедине, а Клола не хотела начинать разговор на личные темы при посторонних.

Ей казалось, что впереди у нее много времени, но она ошиблась. Герцог уехал, не сказав ей ни слова.

Как хотелось ей быть сейчас с ним! Она уже почти решила ехать в Эдинбург одна, но вовремя вспомнила, что не сумеет ни собраться, ни приготовить экипаж без помощи верного мистера Данблейна.

Клола была уже одета, когда в спальне вновь появилась миссис Форс. Она несла на подносе стакан молока.

— Я положила в молоко целебные травы, — произнесла женщина. — Они снимут жар и прогонят простуду.

— Вы очень добры.

Клола не любила теплого молока, но поднесла стакан к губам, чтобы не обижать миссис Форс.

Однако молоко, подслащенное медом, показалось ей удивительно вкусным.