Барбара Картленд - Роман с призраком

– Из всего штата прислуги мне не понравился только один человек – мистер Хейс, младший дворецкий.

– Младший дворецкий? – переспросила Демелса. – Неужели у графа Треварнона двое дворецких?

– Очевидно, старший дворецкий, мистер Дин, который служил еще у отца его милости, плохо переносит жару, и управляющий оставил его в Лондоне, привезя сюда его помощника. Но что-то мне в нем не понравилось, хотя ничего определенного я сказать не могу. Он достаточно обходителен.

Демелса с улыбкой подумала, что Нэтти так же по наитию невзлюбила младшего дворецкого, как она – сэра Фрэнсиса Вигдона.

Несомненно, всякий, кто подслушал бы их разговор, подумал бы, что жизнь в старом уединенном доме накладывает на его обитателей определенный отпечаток.

«Если так и дальше пойдет, мы рискуем превратиться в пару колдуний», – улыбнулась про себя Демелса.

Вслух она сказала:

– Однако мистер Хейс, наверное, хорошо справляется с работой и знает вкусы своего хозяина.

– Не сомневаюсь. Только он распоряжается, какие вина подать к тому или иному блюду. Они привезли с собой столько вин, что наш погреб почти полон, можете это себе представить?

– Помнишь, папа говорил, что скачки пробуждают жажду? Мы, наверное, тоже захотим пить, если завтра будет так же пыльно, как всегда, – предположила девушка.

– Кстати, мисс Демелса, мне сейчас пришло в голову, что вам не следовало бы появляться на скачках… – начала Нэтти.

– Чтобы я не пошла на скачки? – перебила ее Демелса. – Нэтти, да ты просто с ума сошла! Мы с тобой не пропускали ни одного заезда. Ничто не остановит меня в этом году, когда я так хочу посмотреть, как выступает Крусадер – и… Файерберд.

– Но это рискованно, – пробормотала Нэтти, по-видимому, понявшая, что уговаривать хозяйку бесполезно.

– В чем же ты видишь риск? – с жаром возражала Демелса. – Мы будем стоять в толпе, а все джентльмены будут смотреть скачки из королевской ложи, вместе с Его Величеством.

Это был неоспоримый довод, и Нэтти сдалась.

– Как только джентльмены уйдут, а ты с помощью лакеев уберешь постели, мы с тобой тоже пойдем смотреть скачки, – сказала Демелса. – Мы проберемся через конюшню, и нас никто не заметит.

Она взволнованно продолжала:

– Эббот обещал отвезти нас на двуколке, мы оставим ее подальше от трибун. А в такой толпе на нас никто не обратит внимания. Все будут заняты лошадьми, и никто не заинтересуется нами.

– Ладно уж, – согласилась Нэтти. – Завтра я принесу вам свежее платье, а сейчас немедленно ложитесь спать, а то утром не встанете вовремя.

– Я как раз и намереваюсь это сделать, – ответила Демелса. – Я хочу, чтобы мне приснился Крусадер.

– Лошади, лошади, вы только о них и думаете! – ворчливо сказала Нэтти. – В ваши годы пора бы видеть сны о другом.

Демелса не ответила.

Эту тему Нэтти уже давно перепевала на все лады. Няня глубоко страдала оттого, что из-за безденежья они не могли принимать, как она выражалась, «порядочных людей»и Демелса проводила время в одиночестве. Ей надо было устраивать свою жизнь, ведь юность так быстротечна.

Кроме того, у Демелсы не было никаких пожилых родственниц, а без сопровождающей она не могла выезжать в гости к барышням своего возраста. Не было и речи о посещении балов, изредка устраиваемых в сельской местности.

Правда, в большие дома, находившиеся по соседству, хозяева наезжали лишь на время скачек и когда в Виндзорском замке устраивались приемы, Вот если бы леди Лэнгстон была жива, даже в их стесненных денежных обстоятельствах они могли бы изредка давать вечера.

Но мать Демелсы скончалась, когда девушке исполнилось всего шестнадцать лет. В ту пору Демелса еще занималась с учителями и ей рановато было думать о замужестве. А теперь, когда Джерард почти безвыездно жил в Лондоне, приличия не позволяли ей одной принимать гостей.

Она жила настолько уединенно, что даже не знала, кому принадлежат многие дома в округе.

А прежде ее родители были очень дружны с соседями. После смерти отца Демелсы многие поместья успели сменить владельцев.

Правда, Демелса нисколько не роптала на судьбу. Она была вполне довольна тихим существованием в сельской местности, лишь бы ей не мешали скакать на лошадях Джерарда.

Когда брат, совершенно издержавшись, приезжал в деревню переждать самые тяжелые времена, Демелса испытывала упоительное счастье. Она часами скакала верхом по Эскоту и по тропинкам Виндзорского леса, затаив дыхание слушала по вечерам захватывающие истории о развлечениях в высшем лондонском свете.

Иногда она спрашивала себя, что будет, когда Джерард женится.

Однако у нее не было особых оснований для беспокойства. Пока брак был Джерарду не по карману, и это «пока» могло затянуться на неопределенный срок, скорее всего – навсегда, если только он не нашел бы богатую невесту.

Заметив особое, напряженное выражение лица у своей няни, Демелса добродушно сказала:

– Не волнуйся, Нэтти, я счастлива. Ты и сама это знаешь.

– Такой образ жизни – неестествен для юной девушки, мисс Демелса, – возразила Нэтти. – Неестествен – и все тут, – упрямо повторила она.

Не дожидаясь ответа, Нэтти молча собрала посуду и пошла прочь из комнаты. Она поспешила выйти из потайных помещений через первую же дверь.

– От этих секретных ходов просто страх берет, – поморщилась она.

Оставшись одна, Демелса улыбнулась, вспоминая свою няню, жившую интересами повзрослевших питомцев.

Но вскоре она вернулась мыслями к Крусадеру и его владельцу.

Опустившись на колени для вечерней молитвы, она не забыла попросить у господа и победы для Крусадера.

Но всякий раз, когда она старалась думать о жеребце, в ее мыслях возникал и образ его хозяина, словно эти двое были неотделимы друг от друга.

На следующее утро в Лэнгстон-Мэнор царило невообразимое волнение и суматоха.

Так всегда начинался первый день скаковой недели. Всем хотелось поскорее отправиться на скачки, а в последний момент выяснялось, что предстоит еще очень много дел.

Граф заказал для своей компании ленч в жокейском клубе.

Обычно в такой солнечный теплый день предпочтение отдавалось пикнику на свежем воздухе.

На крышах карет, которые стали съезжаться к ипподрому ни свет ни заря, громоздились огромные корзины с копченой олениной, рыбой и сладостями, заготовленные для завтрака на траве.

В ларьках и палатках продавалась всевозможная снедь, а из-за жары кружки с пивом появились в руках посетителей скачек с раннего утра.

Когда Демелса с Нэтти пришли на скаковое поле, шум толпы был оглушительным. Его производили не только профессиональные игроки и букмекеры, но и сами зрители.

Публику приглашали в «шатер чудес», где можно было поглазеть на всякие диковинки всего за один пенс.