Барбара Картленд - Уроки куртизанки

Виолетта издала непонятный сдавленный звук и отвернулась, казалось, целиком погрузившись в уборку спальни.

Корнелия с мечтательным выражением на лице продолжала свою болтовню, обращаясь скорее к себе, чем к горничной:

– Меня пугает мысль, что я должна буду присматривать за таким огромным поместьем, как Котильон, да еще большим домом в Лондоне. Но затем я вспоминаю, что его светлость будет рядом со мной. Я не верю, что что-то может страшить рядом с герцогом, кроме, может, него самого. Он пугает меня иногда, когда взгляд его делается сердитым или раздраженным. Я смотрела на него вчера вечером за обедом и внезапно поняла, что он хочет того же, что и я. Чтобы вокруг него не сидели все эти люди, чтобы он мог уединиться со мной и поговорить там, где нет болтовни, шума, оркестра.

– Вы уже сказали его светлости, какую любовь испытываете к нему, мисс? – спросила Виолетта.

– Конечно, нет, – ответила Корнелия. – Я слишком стесняюсь произнести это вслух. Но я думаю, он все понимает. Возможно, он тоже стесняется меня, потому что он ни разу еще не заговаривал со мной о любви. Но раз он предложил мне выйти замуж за него, значит, он любит меня.

Чего же больше может мужчина предложить женщине, которую любит!

– Ax, мисс, мисс! – воскликнула Виолетта, но Корнелия не слушала ее.

– Тетя Лили все время твердит мне, какая я удачливая, – продолжала она. – Она говорит мне это всякий раз, и в Котильоне, и в Лондоне. Она показала мне других девушек, которые хотели бы выйти замуж за герцога, но на которых тот не обращал внимания. Она думает, что я не понимаю своего счастья. Но это не так, я все понимаю, я только не могу словами выразить свой восторг.

Я не могу признаться ей, что творится в моем сердце. И еще меньше могу признаться его светлости.

– Примите мой совет, мисс: вы должны сами управлять своей жизнью и делать то, что хочется вам, а не то, чего хочет от вас ее милость госпожа Бедлингтон.

Корнелия взглянула на горничную и улыбнулась.

– Тебе не нравится ее милость, правда, Виолетта? Нет, можешь не отвечать мне. Я знаю, ты пытаешься не выдавать своих чувств, но я замечала, как меняется выражение твоего лица, когда тетя Лили входит в комнату. Я знаю, ты не любишь ее. Интересно, почему? Все восторгаются ею. И это неудивительно, ведь она такая красивая.

– Да, это правда, ее милость очень красива, – коротко согласилась Виолетта.

– Я хотела бы походить на нее, но я знаю, что никогда не смогу. Никакие парикмахеры и портнихи в мире не помогут мне стать такой привлекательной, как тетя Лили.

– Почему вы не расстанетесь со своими очками, мисс? – спросила Виолетта.

– Я раскрою тебе тайну: я собираюсь снять их в день свадьбы. Я просто не смогу сейчас предстать перед друзьями тети Лили, если сниму очки. Думаю, будет лучше, если я буду прятать свои глаза, чтобы они не догадались, что я о них думаю.

– А что же его светлость?

Корнелия неожиданно смолкла.

– Я надеялась… да, я надеялась, что он попросит меня снять очки, когда мы останемся наедине, но он никогда не заговаривал об этом. Правда, мы никогда не остаемся вдвоем. Так я не буду дожидаться, пока он попросит меня об этом.

Я сниму их под покровом вуали, когда войду в церковь.

– Я рада этому, мисс. Кто-нибудь говорил вам уже, что у вас удивительные глаза?

– Нет, в Англии никто.

– Конечно, нет, мисс. Потому что никто здесь не видел вас как следует.

– Это правда.

– Может быть, вы все-таки снимете очки, мисс?

– Нет, не раньше свадьбы… только если его светлость попросит меня прежде об этом.

Как уже сказала Корнелия Виолетте, она никогда не оставалась с герцогом наедине. Когда они посещали Оперу, герцог сидел в ложе рядом с ней, но тут же рядом находилась тетя Лили, и любое слово, как бы тихо Корнелия ни произнесла его, могло быть ею подслушано. Когда они ездили кататься в парк, герцог сидел напротив Корнелии, спиной к кучеру, но тетя Лили неизменно была рядом с ними. Она беспрерывно болтала о вещах, забавлявших и развлекавших герцога, и выглядела необыкновенно эффектно в боа из перьев, обвивавшем ее плечи, и с зонтиком от солнца, защищавшим от солнечных лучей ее изумительную кожу.

По мере того как приближался день свадьбы, Корнелия обнаружила, что и без того нечастые моменты ее свиданий с герцогом становятся все реже и короче. Трудно было выкроить хоть минуту в день, когда бы Корнелия не была занята покупками или примерками или не писала письмо за письмом, благодаря за свадебные подарки, которых с каждым днем прибывало все больше.

Уже можно было заставить стол площадью в несколько акров всем этим фарфором, хрусталем, серебром, огромным количеством ювелирных украшений: колец, брошей, браслетов. Корнелия рассматривала все и восхищалась. За день до свадьбы ее дядя преподнес ей жемчужное колье.

– О, дядя Джордж, как вы добры ко мне! – воскликнула Корнелия. – Я никогда и не мечтала иметь такую прекрасную вещь! Я надену его в день свадьбы.

– Лучше не делать этого, – заметила Лили. – Жемчуг означает слезу.

– Я уверена, что этот чудесный жемчуг означает что-то другое, – отозвалась Корнелия. – И я не боюсь суеверий. Я надену его, потому что, вы это знаете, я очень удачливая!

Она слегка покраснела, когда произнесла эту фразу, и заметила, что улыбка сошла с лица Лили.

– Надевай что хочешь, – сказала Лили резко, – но только потом не жалуйся, что я не предупреждала тебя.

– В самом деле, Лили, – вмешался лорд Бедлингтон, – ты говоришь так, будто ожидаешь заранее, что Корнелия будет несчастлива!

– Все невесты плачут во время медового месяца, – уклончиво сказала Лили, – Это очень волнующее время. Ты помнишь, Джордж, как часто я плакала?

Корнелия улыбнулась, но при этом подумала про себя, что ее тетя глупа. Радуясь своему жемчугу, она не устояла перед порывом броситься наверх, чтобы продемонстрировать его Виолетте.

Но в спальне никого не оказалось.

Корнелия приложила жемчуг к своей шее, и он показался ей теплым и нежным. Корнелию восхищало, как привлекательно выглядит он на ее коже, и мечтала, как герцог тоже будет восхищаться им.

Герцогиня Роухэмптон среди прочих подарков тоже прислала ей украшения – диадему, бриллиантовое колье и длинные серьги в виде капель.

Но как бы ни были они роскошны и красивы, Корнелия предпочитала свой жемчуг. Своим переливчатым блеском и легкостью он почему-то напомнил ей Ирландию, ее небо после дождя и реку во время разлива.

Корнелию печалило, что никто из ее ирландских друзей не будет присутствовать на свадьбе.

Она написала пригласительные письма всем, кого знала, и даже намеревалась оплатить их дорогу. Но ей ответили, что Англия – это слишком далеко и никто не будет выполнять за них работу, пока они будут веселиться на свадьбе.