Шарлин Рэддон - Соблазнение строптивой

Что-то зашумело прямо над головой. Дженна подпрыгнула и едва сдержала себя, чтобы не завизжать, когда сова с криком, больше похожим на собачий лай, вылетела из гнезда и скрылась в ночи. Молодая женщина шагнула в пространство между стволами деревьев и смахнула паутину с лица. Когда что-то прошуршало в листве прямо под ногами, Дженна вскрикнула, подпрыгнула на добрых три фута [8]и бегом бросилась к своему лагерю.

Мышь. Это точно была мышь. Дженна ненавидела грызунов еще больше, чем мужчин.

Независимость и прославленный Запад начинали терять для нее привлекательность. Дженна вполне могла бы сейчас променять все это на двадцать пять центов, горячую ванну и мягкую постель.

Ожидая, пока закипит кофе, молодая женщина спустилась к реке и с удовольствием стянула с ног новые ботинки, на покупке которых она настояла, чем вызвала презрение у старого Чарли. Высокие каблуки, узкие носки и затейливое шитье. Ноги отекли и болели. Дженна принялась разминать стиснутые пальцы и снова подумала о горячей ванне. Однако сегодня придется обойтись ополаскиванием ступней в реке.

Холодная вода притупляла боль. Дженна массировала полузамерзшие ступни и гадала, как Уилл Пинкертон воспринял новость, что она в одиночку отправилась на поиски Мендозы. Он наверняка отослал бы ее домой под тем предлогом, что ловить убийц – слишком опасная работа для женщины. Но Дженна отправилась на Запад не для того, чтобы только и думать о своей безопасности. Она приехала, чтобы найти одного человека.

Двух, если считать и Черного Валета Мендозу.

Этой ночью она совершила ошибку. Приходилось это признать. Кем бы ни был Бренч Макколи, он оказался бесцеремонным и опасным – сочетание, почему-то волнующее Дженну. «Чересчур волнующее», – подумала Дженна, когда от воспоминания о шерстяном белье, плотно облегавшем его тело, на нее снова стали накатывать волны жара. «Как бы он выглядел без этой ужасной бороды?» – промелькнула мысль.

Ответом стали четыре отчетливых щелчка «миротворца», приставленного к ее спине.

Дженна вскочила на ноги и мгновенно повернулась, нащупывая «старр». Кобура была пустой.

– Макколи!

Его оскал казался белой вспышкой на фоне темных, густых, спутавшихся волос.

– Точно, малец.

Бренч махнул револьвером Дженны в сторону лагеря, показывая, что идти нужно туда, и вернул «миротворец» в кобуру.

– Не видел несамовзводных «старров» со времен войны. Хороший револьвер. Украл у папочки?

– Нет, это мое оружие.

Дженна подняла ботинки и начала медленно обходить Макколи.

Присев у костра, молодая женщина стряхнула грязь со ступней и натянула носки. Бренч уселся на корточки напротив, и его улыбка, освещенная теперь пламенем костра, пугала Дженну почти так же, как и тяжелый ледяной взгляд. И то и другое явно говорило о намерении отомстить. Высокий и долговязый, Макколи мог бы быть привлекательным, если бы не борода. Мужчины, убившие, как она думала, ее отца, носили бороды. Поэтому с семи лет растительность на лице ассоциировалась у Дженны с горем и смертью.

– Твой, да? – Голос Макколи был низким, хриплым и полным сомнения. – Хочешь сказать, отец разрешил тебе шататься где попало и заставлять мужчин раздеваться под дулом револьвера?

Внезапная и почему-то очень острая боль пронзила Дженну.

– Отцу теперь уже наплевать, чем я занимаюсь. Этот револьвер дал мне старый индеец.

Сочувствие захлестнуло Бренча, словно волна. Его собственное детство было наполнено любовью и тем шумным весельем, которое возможно только когда тебя окружают братья и сестры. Потеряв стольких родственников и оказавшись внезапно изгнанным из дома, Бренч стал трепетнее относиться к счастливой заре своей жизни. Любому мальчику нужны опека и руководство. А Джимми Уайта, похоже, некому было опекать, кроме старого индейца с его родовой гордостью, задурившего мальчику голову байками о храбрых воинах. Этим объяснялись лук и стрелы. И гордость.

– Прости, парень.

– Оставь при себе фальшивое сочувствие и делай то, зачем пришел.

С вызовом поднятый подбородок и напряженные расправленные узкие плечи маленького воина притупили гнев Макколи. Мужество. Оно было необходимо мальчику, оставшемуся один на один с миром в столь раннем возрасте. Тем не менее если малец будет ко многим людям приставать так, как к нему, Бренчу, то не доживет до времени, когда его голос перестанет в пределах одной фразы меняться от сопрано к альту.

– И как ты думаешь, зачем я пришел?

– Уж точно не попросить сахара. Ты хочешь растянуть это на всю ночь?

– Нет, но всем должно везти по очереди.

Бренча раздражало то, что он ощущал необходимость оправдывать свои действия.

Дженна держала спину прямо, как будто железный штырь проглотила, изо всех сил стараясь сдерживать страх. Макколи заткнул «старр» за пояс и сел на полусгнившее бревно. Взгляд молодой женщины скользнул к луку и стрелам, лежащим рядом с седлом. Слишком далеко.

– Ну… – Макколи большим пальцем сдвинул шляпу со лба, – так ты собираешься спускать штаны или ждешь, что я, на твой манер, немного поупражняюсь в стрельбе?

Дженна не могла позволить Бренчу прикоснуться к себе – тогда он обнаружит, что она – женщина. Она глубоко вздохнула.

– Послушай, я сожалею о том, что произошло. Ты подходил под описание и…

Глаза Макколи сузились. Рука потянулась к «старру».

– Приступай.

Дженна повернулась к нему спиной и задрала полы куртки. Кровь барабанила в висках. Дрожащими пальцами она отстегнула ремень с кобурой, бросила его на землю и стала возиться с веревкой, которая удерживала мешковатые брюки на талии.

– Стой, – Макколи поманил ее пальцем. – Иди сюда.

Он указал на место прямо перед собой. На таком близком расстоянии он не только сможет рассмотреть ее ягодицы, но даже поцеловать их. Дрожь, частично вызванная испугом, частично волнением, прокатилась по телу.

Дженна отвернулась, пряча покрасневшее лицо. Она хотела было выхватить палку из костра, но решила, что Макколи отнимет ее прежде, чем удастся ею воспользоваться. Дженна взмолилась про себя, чтобы противник удовлетворился только ее унижением.

Но у Бренча Макколи были другие планы.

Как только Дженна отстегнула низ сдельного белья, он перебросил ее через колено лицом вниз. Удерживая ее на месте одной рукой, второй он стал от души шлепать по голым ягодицам. Дженна обеими руками вцепилась в бедра Макколи, стараясь не коснуться его грудью, и прикусила губу, чтобы не кричать. Внутри у нее все клокотало.

– Это тебя научит, – приговаривал Бренч между ударами, – не шутить с людьми, которым ничего не стоит тебя убить.

Макколи ожидал, что мальчонок станет брыкаться и визжать так, что могут полопаться барабанные перепонки, но маленький пленник не издавал ни звука, и ни одна его мышца не дернулась.