Шарлин Рэддон - Соблазнение строптивой

– Тот пинкертон настоял, чтобы Мендозу посадили под замок. Дженна отвела Мигеля в конюшню, но она ничего не сможет сделать, если детектив решит его забрать. Если не можешь взять себя в руки ради нее, сделай это ради Слоана. Это его убийца безнаказанно разгуливает на свободе, пока ты напиваешься и жалеешь себя. Черт возьми, Бренч, ты же мужчина! Так веди себя по-мужски.

Еще долго после ухода Рембрандта Бренч сидел на стуле, жевал губу и размышлял над услышанным. Попс был прав, и Бренч знал это. Он повел себя с Дженной как ублюдок. Но ведь она ясно показала свои чувства к нему, не так ли? Ее желание было очевидным, однако это не любовь. А на меньшее он не согласен. Правда, после того, что он с ней сегодня сделал, любви от нее ждать не приходится.

Важнее добраться до убийцы Слоана. В этом Рембрандт тоже был прав.

Когда на следующее утро Бренч вошел в кухню, Голубка помогала Мауре сливать жир из сковородки, доверху наполненной хрустящим жареным беконом, а Кэтлин ставила в духовку противень с пресными лепешками. [81]

У стола, счищая с картофелины кожуру на старый выпуск газеты «Новости пустыни», стояла Дженна.

Внезапное желание, которым налилось тело при одном только взгляде на молодую женщину, принесло боль и ощущение пустоты и с новой силой разожгло гнев. Склонившись к Дженне, словно для поцелуя, Бренч прошептал:

– Доброе утро, пинки. Соскучилась?

Она схватила его за бороду и приставила к носу нож.

– Может, я и заслужила то, что произошло вчера, Макколи, а может, и нет. Но если ты еще хоть раз ко мне прикоснешься, я выпущу тебе кишки. И сделаю это без помощи снадобий. Понял?

Не дожидаясь ответа, Дженна швырнула нож вниз. Он перевернулся в воздухе и глубоко вонзился в толстую сосновую столешницу. Не говоря больше ни слова, молодая женщина оттолкнула Бренча и вышла из комнаты.

– Ну, и что ты натворил, братец? – призвала его к ответу Маура.

Бренч посмотрел на нож. Костяная ручка вибрировала с громким жужжанием, эхом отдававшимся в больной голове. Макколи закрыл глаза и рухнул на стул.

– Конечно, теперь ему себя жалко, – зло сказала Маура. – Но не жди от меня того же, я тебя жалеть не стану. Мне стыдно за тебя, Бренч Макколи; никогда не думала, что мне будет так стыдно за кого-то из родни.

– Перестань, Маура, и приготовь мне кофе. Голова болит, будто кто-то взрывает в ней динамит.

– Хорошо. Как насчет жирного бекончика и яиц к кофе?

Желудок скрутило при одной мысли о застывшем жире и растекающихся яйцах всмятку. Бренч схватился рукой за живот и скривился.

Усмехнувшись, Маура принесла кофе и села рядом, пока брат попивал горячий напиток.

– Если серьезно, братец, ты очень сильно обидел Дженну и знаешь это. На ее месте ты поступил бы точно так же. Сейчас важны только ваши чувства друг к другу, и что вы собираетесь по этому поводу делать.

Бренч уставился в чашку с темной жидкостью, не желая признавать правоту Мауры.

– Теперь уже ничего не поделаешь. Нужно найти способ заставить Хендрикса высунуться, чтобы вернуть Мигелю доброе имя и отомстить за убийство Слоана.

– А что потом? Он пожал плечами.

– Оставь, Маура. Иногда все разрешается само собой.

– Да, только в большинстве случаев ничего так и не разрешается.

Бренч вышел из кухни. Маура, подбоченившись, смотрела вслед брату. Ее губы медленно расплылись в улыбке. Голубка усмехнулась.

– Если я чему-то научилась у тетушки Фэнни, так это определять, когда женщина что-то замышляет; и, если не ошибаюсь, сейчас как раз такой момент.

Маура рассмеялась.

– Угадала, девочка моя. Ой, как угадала!

Бренч провел утро на платной конюшне Уоттса и Бриззи с Мигелем и Рембрандтом, обсуждая, как загнать в ловушку Слида Хендрикса.

– Можешь выбить из него признание, – предложил Рембрандт. – Это соответствовало бы стилю, которого ты в последнее время придерживаешься.

Бренч сердито посмотрел на него.

– Знаешь, Попс, я не уверен, что ты был создан для отцовства.

Нежная, но с горчинкой улыбка появилась на губах старика.

– Возможно, поэтому судьба лишила меня такого шанса. Дженне, наверное, со мной было бы хуже.

Мигель смотрел то на одного собеседника, то на второго, и наконец остановил взгляд на Рембрандте.

– Вы, senor, ее padre ? [82]

– Верно, – ответил Бренч. – Но она пока об этом не знает, так что помалкивай.

– Я бы никогда не выдал секрета, но должен признать, меня разбирает любопытство, как это могло случиться. Бренч фыркнул.

– Это случилось точно так же, как все обычно случается, Мендоза.

Положив руку на плечо Бренча, Рембрандт сказал:

– Ты ведь знаешь, что он не то имел в виду. Я не против ответить на его вопрос, сынок.

Когда старик завершил рассказ, Мигель нахмурился.

– Говорите, это случилось в Колорадо пятнадцать лет назад?

– Где-то за десять миль [83]от Централ-Сити.

– Ах, senor, жизнь странная штука, вы не находите?

– Что ты хочешь этим сказать?

Мигель поднял руку.

– Пожалуйста, выслушайте меня до конца, а тогда уж судите, si?

Рембрандт недоуменно посмотрел на него, но кивнул.

– Пятнадцать лет назад я был еще мальчишкой, – начал Мигель. – Я был, как вы говорите, упертым, и моя богиня Фортуна не улыбалась мне. К своему стыду должен признать, что связался с шайкой bandidos . [84]Когда они стали издеваться над женой одного человека, чтобы заставить его отказаться от золотого прииска, я вмешался. Женщина была беременна, и я не мог смотреть, как ей причиняют боль. За свой поступок получил синяк под глазом.

Рембрандт округлил глаза.

– Мексиканский мальчик, пытавшийся их остановить! Вот почему ты мне казался смутно знакомым. Вожак шайки заставил тебя пойти с нами, когда повел меня искать заявление. Он решил, что если ты примешь участие в грабеже, тебе придется помалкивать об их гнусных делах.

– Si, Хендрикс. Когда вы бросились на него, я решил, что это мой шанс скрыться. Но мне печально слышать, что ваша жизнь после этого пошла не слишком хорошо, senor. Мне следовало остаться и помочь вам.

– Думаю, это могло бы что-то изменить. – Рембрандт опустил печальный взгляд на устеленный соломой пол, вспоминая тот давно минувший день. Потом он поднял голову и посмотрел на испанца. – Почему ты сказал – Хендрикс? Причем здесь маршал?

Мигель поднял бровь.

– Вы не знали? Слид Хендрикс был вожаком той шайки охотников за землей. Это он приказал, чтобы вашу жену убили, если он не вернется в течение дня.

– Боже милостивый! – Рембрандт встал и прошелся взад-вперед по коридорчику рядом со стойлом, где был прикован Мигель. – Как же я не догадался? Конечно, когда я видел его в последний раз, у него были волосы на голове. И борода.

– Кроме того, он был намного моложе, не забывай, – заметил Бренч. – На двенадцать лет моложе, чем когда ты в следующий раз встретился с ним здесь, в Юте.