Лиз Карлайл - Соблазн на всю ночь

— Отстань, Трис, — все таким же низким голосом ответила ему Федра. Она села в одно из кресел и забавно нахмурилась, сделавшись похожей на Тони. — Хоть ненадолго я спасся от своего папочки и его проповедей. Поэтому сегодняшней ночью я хочу получить все, что только возможно.

— Представляю себе, — усмехнулся Тристан. — Дядя Тобиас будет тобой гордиться.

— Послушай, Трис, налей-ка мне немного вон того бренди, — сказала Федра. — Мне хочется чего-нибудь покрепче, чем этот розовый компот.

Тристан метнул на Федру свирепый взгляд, но бренди все же налил и принес ей бокал.

— Веди себя прилично, мой мальчик, — сказал он, передавая ей бокал. — Мы приглашены сегодня бесплатно снять пробу, так сказать. В следующий раз тебе придется дорого заплатить за рыжеволосую пышку.

Федра фыркнула и сделала глоток бренди.

— Вострикова и сама неплохо выглядит, у нее превосходные сиськи, — заметила Федра. — Правда, она немного старовата. Годится мне в матери, и тем не менее…

Тристан едва не подавился глотком вина.

— Сиськи, говоришь? — проглотив вино, наконец переспросил он. — Как ты выражаешься! Значит, вот чему теперь учат в Кембридже?

Федра пожала плечами. Бросив на нее взгляд, Тристан принялся ходить по комнате, от его лености не осталось и следа. Теперь в его походке ощущалась скрытая энергия, напряженность и беспокойство.

Они на минуту замолчали, звуки шагов Тристана заглушались толстым восточным ковром, лежащим на полу гостиной. Чтобы справиться со своим собственным волнением, Федра взяла со стола одну из черных книг. По формату книга напоминала альбом, а толстая мягкая кожа была украшена изящным тиснением из золотых римских цифр, Федре стало любопытно, и она открыла книгу. На мгновение у нее пресеклось дыхание.

Тристан быстро подошел к ней.

— О, ради Бога! — прошипел он. — Дай сюда это немедленно!

Пальцы Федры с силой впились в книгу.

— И не подумаю! — пробормотала она слегка дрожащим голосом. Федра быстро просмотрела несколько страниц. К каждой странице было прикреплено по несколько раскрашенных вручную фотографий, ярко подчеркнуты детали, и все это сопровождалось надписями на французском языке. Одна фотография была вульгарнее другой.

— Господи! — воскликнул Тристан, когда Федра открыла очередную страницу.

— Да уж, — пробормотала она. — Посмотри-ка, Трис, ну разве это не занятно?

Тристан сцепил руки за спиной.

— Да, — сквозь зубы процедил он. — Более чем занятно…

— Что это она делает, стоя вот так на коленях? Как ты думаешь? — вежливо поинтересовалась Федра.

— Трудно сказать, — с глубокомысленным видом ответил Тристан.

Федра подняла голову и хитро улыбнулась ему:

— А вот я догадался. Надо взять на вооружение эту технику. Возможно, это скоро мне потребуется.

— Очень может быть, Гарольд. — Пальцы Тристана впились в спинку кресла, на котором сидела Федра.

Федра перевернула еще одну страницу. Здесь была помещена фотография, на которой изображались уже три человека. Один мужчина сидел, откинувшись на гору подушек, и его обслуживала женщина. А второй джентльмен стоял на коленях позади этой самой женщины.

— О! — тихо воскликнула Федра. — Это просто… замечательно.

Тристан вдруг принялся нервно пощипывать пальцами свой нос, словно это как-то могло отвлечь его от происходящего.

— Мне кажется, Гарольд, — сухо заметил он, — эта коллекция фотографий принадлежит мадам.

Тристан наклонился и попытался выхватить книгу из рук Федры. В эту самую минуту дверь открылась. Федра вскочила с кресла, и книга с фотографиями упала на пол.

— Бонжур, джентльмены. — В комнату вошла молодая женщина в черном платье. — Меня зовут мадемуазель Лафой.

— Добрый день, мадемуазель. — Тристан поклонился, поднял книгу и положил ее на столик.

Федра неловко поклонилась и заставила себя не рассматривать вошедшую женщину слишком уж откровенно.

Мадемуазель была одета в некий симбиоз вечернего платья и корсета. При этом корсет не скрывал ее сосков, а, наоборот, направлял их вверх таким образом, что, казалось, это причиняло женщине боль. Ее угольно-черные волосы были туго стянуты в высокий пучок, на губах мадемуазель лежал толстый слой кроваво-красной помады, а в ушах висели тяжелые серьги из оникса. В руке у нее был кнут. Ее взгляд остановился на Федре.

— Мадам сказала мне, что сегодня у нас в гостях дерзкий молодой человек, — проговорила мадемуазель низким грудным голосом. — Скажите мне, милорд, вы хотите, чтобы я преподала ему урок?

В глазах Тристана появились веселые огоньки.

— Что ж, неплохая идея. Отстегайте его кнутиком по голой попке.

— Тристан! — взвизгнула Федра.

— Но лучше, — невозмутимо продолжал Тристан, — сделать это как-нибудь в другой раз. Для начала я обещал пареньку что-то вроде самых примитивных семейных развлечений.

Федра ткнула его в бок локтем.

— Да-да, я не забыл. Нам нужно рыженьких. — Тристан игриво улыбнулся.

Мадемуазель была явно разочарована.

— Как прикажете, милорд. — Она склонила голову и переложила кнут из одной руки в другую. — А теперь, джентльмены, прошу следовать за мной наверх.

Они снова оказались в том же коридоре, по которому пришли сюда, но теперь их повели куда-то в глубь дома. Они свернули направо, затем налево, потом опять стали подниматься по ступенькам. Повсюду им попадались двери. Мадемуазель объяснила, что комнаты расположены здесь без всякой системы, и это сделано для того, чтобы обеспечить клиентам как можно большую секретность.

Неожиданно Федра поняла, что ее задача окажется куда более сложной, чем ей представлялось вначале, и почувствовала раздражение. К тому же все двери оказались заперты. Тут не было ни гостиных, ни каких-нибудь салонов. Только коридоры, коридоры и коридоры. Обставленные элегантными книжными шкафами, в которых лежали книги в черных кожаных переплетах. А верхние полки занимали отвратительного вида предметы, претендующие называться произведениями искусства. На стенах висели картины, изображающие сцены неестественного совокупления самых разнообразных персонажей, начиная от сатиров с козлиными копытами и заканчивая древними римскими воинами, насилующими женщин на фоне горящих развалин.

— Ваше заведение славится тем, что здесь предоставляются разнообразные услуги на самый изощренный вкус, — сказал Тристан, когда они стали подниматься по очередной лестнице. — Вы поставляете и женщин, и мужчин?

— Да, милорд, — сказала мадемуазель Лафой. — И любого возраста. Вы хотите мальчика?

— Нет-нет. — Тристан махнул рукой. — Благодарю вас, мадемуазель. Принимая во внимание мое теперешнее положение и занимаемую должность, я вынужден отказаться от подобного рода удовольствий. Боюсь, понимаете ли, слухов и всего такого.