Джо Беверли - Тайная свадьба

И после об этом не задумывался. До сих пор.

Что, если письмо Абигейл Фроггат было ложью и его невеста жива?

Он не хотел быть женатым. Отрочество в скромном поместье с полным домом младенцев излечивает от желания жениться. Единственное преимущество в наличии семи здоровых братьев состояло в том, что отец никогда не настаивал на его женитьбе.

До сих пор. Сейчас он заговорил об этом не ради продолжения рода, но чтобы гарантировать благополучие семьи через брак с богатой леди.

Кристиан знал, что отца волнуют не только деньги. Когда граф приезжал в Лондон, в парламент, он только головой качал по поводу «одиночества» сына. Разве его радует казарменная жизнь и отсутствие женской ласки? Кристиан сомневался, что его отец настолько наивен и верит в целибат сына, скорее всего он имел в виду домашнюю жизнь. И детей.

Кристиан вздрогнул.

Его родители были любящей парой. И постоянно производили на свет потомство. После него родились Мэри, Сара, Том, Маргарет, Энн, Элизабет и Кит. Потом появились Мэтью, Марк, Лук, Джон и, наконец, надеялся Кристиан, последний — Бенджамин. Его мать теперь уже, вероятно, вышла из детородного возраста.

Он не помнил никаких привилегий старшего сына. Каждую пару лет появлялся новый младенец, требовавший внимания. Неудивительно, что Кристиан с радостью сбежал, едва представилась такая возможность.

Ему было десять, и Лайза орала в колыбели, когда к его отцу явились опекуны юного герцога Иторна, один из которых приходился Кристиану дядей. Отец Иторна умер до его рождения, так что он родился герцогом и был единственным ребенком. Его опекуны с опозданием поняли, что ребенку нужна компания ровесника, и Кристиан был удачным выбором.

Он помнил слезы родителей, но они сознавали ценность такой возможности для сына. Кристиан же с типичной детской бессердечностью лишь предвкушал приключения. Он отправился в Иторн-Касл, чтобы стать названым братом юного герцога. В его распоряжении было все, что только можно пожелать, — великолепное поместье, лошади, лодки, оружие, путешествия.

Торн.

Он сейчас в Лондоне, и его умная голова может пригодиться. Можно нанести ему завтра визит и все обсудить. Вопрос Делахью, должно быть, какое-то дикое совпадение.

— Эй, Хилл! — Кто-то сильно толкнул его. — Просыпайся.

— Во-первых, я не сплю, а во-вторых, я Грандистон.

— Ладно, прошу прощения, ваше сиятельство! Черт, это Поли, и он пьян.

— Все в порядке, Поли. Я действительно задремал, и мне грезилось, что я женат.

Карета покачнулась от тревожных криков, а когда она остановилась, молодые холостяки со смехом отправились по домам.

На следующий день Кристиан отправился в особняк Торна рядом с Сент-Джеймс-сквер. Он все еще числился членом семьи и прошел в кабинет герцога, где Торн отдавал распоряжения трем измотанным клеркам.

Кристиан оглядел сцену:

— Какое счастье, что я не герцог.

— Посмотрим, как ты заговоришь, когда станешь графом. — Торн отдал еще несколько приказаний и провел Кристиана в маленькую библиотеку. — Проблемы, или ты просто зашел позлорадствовать над моим рабством? Вино, чай, кофе?

— Чай, — сказал Кристиан.

Как обычно, ему пришлось выслушать краткую оду новому сорту и наблюдать приготовление. Кристиан отхлебнул чай. Достаточно приятный, но на вкус не отличался от тех сортов, которые он здесь уже пробовал.

— Ну? — Торн откинулся в кресле.

Было трудно облечь проблему в слова.

— Я, возможно, женат, — выдавил Кристиан.

Торн застыл с чашкой у рта.

— В таком деле никаких «возможно» не бывает. Человек либо женат, либо нет.

— Ты так считаешь? Ты, случайно, не знаешь тонкостей брачных законов приблизительно десятилетней давности?

— Акт Хардуика? — Торн поставил чашку с нетронутым чаем. Это из ряда вон. — Нет, за исключением того, что, согласно этому акту, тайные браки недействительны. Ты совершеннолетний, так что это не проблема, но акт также диктует, что брак должен быть заключен по лицензии или с объявлением имен вступающих в брак и почти всегда в церкви, между девятью утра и полуднем. Так что если ты вчера ночью спьяну в какой-нибудь гостинице обвенчался, то скорее всего ты свободен.

— Хороший закон. Но ты не о том подумал. Я действительно однажды участвовал в свадебной церемонии.

— Только однажды?! Поразительно.

— Я имел в виду «когда-то», — стиснул челюсти Кристиан. — Незадолго до того, как полк отправился в Канаду. Не было никаких имен вступающих в брак, и это происходило не в церкви, так что если акт был в силе…

— Но черт возьми, Кристиан, акт появился больше десяти лет назад. Думаю, в 1753 году. Тебе было шестнадцать!

— Церемония состоялась в 1754-м. Это означает, что акт уже действовал?

— Законы не всегда вступают в силу немедленно. — Поднявшись, Торн дернул шнурок колокольчика. — Пригласите Оверстоуна, — приказал он вошедшему лакею.

Секретарь Торна быстро появился.

— Брачный акт 1753 года, — сказал Торн. — Когда точно он вступил в действие?

— Позвольте свериться с документами, ваша светлость?

Торн махнул рукой, отпуская секретаря.

— Если акт действовал, ты чист и свободен.

— Благослови Господь лорда Хардуика!

— Закон не слишком благочестивый. Раньше мужчина, давший обещания и совративший девицу, обязан был жениться.

— Я не давал никаких обещаний, черт побери, и, уж конечно, никого не совращал!

Торн вернулся к своему креслу и чаю.

— Тогда почему бы тебе не рассказать, что произошло?

Кристиан, вздохнув, пересказал странные события десятилетней давности.

— Вот это да! Но почему ты влип в эту историю?

— Ты же знаешь, в шестнадцать лет любой юнец чувствует себя мужчиной, непобедимым, неуязвимым и бессмертным. Я был едва оперившимся лейтенантом армии его величества, хозяином мира и, соответственно, галантным спасителем благородных дев.

Торн фыркнул от смеха:

— Благородная дева по имени Доркас Фроггат.

Насмешка в голосе Торна искушала Кристиана защитить худенькую испуганную девушку, но друг продолжил:

— Если бы я не от тебя услышал эту историю, то не поверил бы ни единому слову. Ты все эти годы хранил это в тайне?

— Какой смысл рассказывать?

— Из-за некой клятвы, — сказал Торн.

— Вот об этом-то я и не подумал.

Кристиан за прошедшие десять лет дважды возвращался в Англию. В последний раз — недавно, — чтобы доставить донесения и залечить рану плеча.

В то время война еще не кончилась, и Торн на своей яхте «Черная стрела» занимался каперством. Торн и Робин взяли себе вымышленные имена. Кристиан объявил себя Пиратом-язычником.

Однажды вечером за вином Торн запротестовал против постоянного давления на него по поводу женитьбы. Товарищи решили поддержать его сопротивление. Они составили и подписали клятву, что не женятся до тридцати лет.