Джо Беверли - Тайная свадьба

— Спустя год после того, как отец стал графом? — Кристиану ситуация с каждой минутой нравилась все меньше. Он осушил стаканчик и встал, чтобы снова наполнить его.

— В провинцию новости доходят медленно, — сказал Торн. — Интересоваться может сама Доркас, возможно, живущая в стесненных обстоятельствах. Она понимает, что могла бы быть виконтессой. Ее сын, если он у нее есть, может претендовать на графский титул…

— Виконтессой она может быть, но я раньше ее в аду увижу, чем она навяжет мне ублюдка Мура.

— Конечно, но этот запрос из Йоркшира означает, что что-то происходит. Мы должны действовать быстро и выяснить, жива ли Доркас и был ли у нее ребенок. Мои люди наведут справки в Йоркшире.

Кристиан поставил стакан.

— Я не собираюсь забиваться в щель в ожидании неприятностей. Я должен действовать.

— И получить еще одно ранение?

— Таковы законы войны.

— Это не война, — сказал Торн, — здесь необходим другой подход. Оставь это дело мне.

— Что ты можешь сделать, если обнаружишь, что Доркас жива?

— Подкупить ее.

— Не выйдет, если ее тетушка еще здравствует. Черт возьми, вероятно, за всем этим стоит она. Она врезалась мне в память — это чудовищное существо со скрипучим йоркширским выговором и ужасными подручными, которые по ее приказу любому глотку перережут.

— Это какое-то Средневековье, тебе не кажется?

— Таков Йоркшир.

— Я встречал цивилизованных йоркширцев. В том числе женщин. Графиня Аррадейл, например.

— Такая же ужасная, особенно теперь, когда она еще и маркиза Ротгар. Мне нравятся женщины приятные и податливые.

Губы Торна дрогнули.

— А если твоя Доркас такая? Что тогда?

— Безмозглая — да, в это я могу поверить, но податливая… Не из этой конюшни.

Торн тоже поднялся:

— Позволь мне заняться этим, Кристиан. Ты создан для действий, а не для переговоров и тонких расследований.

Кристиан шагал по комнате.

— Я не могу сидеть на месте. Хорошо тебе, ты хозяин жизни, у тебя все всегда под контролем.

— Спасибо, — сухо заметил Торн.

— Помилуй, это вовсе не упрек!

Друзья не стали на этом останавливаться, но все-таки это прозвучало укором.

Торн имел привычку все контролировать и сверхъестественно владел собой. Наверное, все из-за того, что он родился герцогом и рос без семьи. Когда ему было три года, его мать вышла замуж за француза и ей не позволили увезти сына из страны.

Торна растили безупречно добросовестные опекуны и попечители.

— Если я и женат, брак можно аннулировать, поскольку с обеих сторон было принуждение, — нарушив неловкую тишину, сказал Кристиан.

— Это всегда непросто, — покачал головой Торн. — Можно уцепиться за необходимость осуществления брачных отношений, когда клятвы произносятся вне церкви…

— Мы определенно этого не сделали.

— Если кто-то лишил ее девственности, это трудно доказать.

— У меня не было согласия отца, — сказал Кристиан. — Это наверняка кое-что значит.

— Нет. Это и было главным пунктом реформы Хардуика: дать родителям контроль над малолетними и предотвратить тайные браки. — Он взял Кристиана за руку. — Не волнуйся. Мы это уладим. Какие документы у тебя есть?

Кристиан думал об этом.

— Никаких.

— Никаких?!

— Я вылетел оттуда уязвленный до глубины души и без клочка бумаги. Даже не могу вспомнить имя священника, который сочетал нас.

Торн закатил глаза.

— Мне было шестнадцать!

— Если бы людей вешали за отъявленную глупость, что, между прочим, неплохая идея, ты угодил бы на виселицу. Одному Богу известно, где находится реестр и потрудился ли священник передать его епископу. А как насчет свидетелей? Кто они?

— Половина людей в этой проклятой гостинице. Как она называлась? Кажется, «Бараний хлев». Где-то около Донкастера.

— Я положительно тону в полезных деталях.

— Там была еще тетушка, — сказал Кристиан. — Если она все еще Фроггат, ее будет легко найти. Ни один нормальный мужчина на ней не женится.

— Ну, порой случаются удивительные браки. Впрочем, если за этим стоит тетушка, мы не можем отправиться прямо к ней. Если тот священник не сдал в архив реестр, ты мог бы отрицать, что брак имел место.

— Солгать? Но там была масса свидетелей.

— Ах да. Какая жалость.

— Ты не чувствовал бы никаких угрызений совести?

— Ты с ней не спал, — сказал Торн, — не сделал ей детей, которых объявили бы незаконнорожденными. — Он подошел к письменному столу и сделал несколько пометок. — Где точно это случилось? «Бараний хлев», ты сказал? В Донкастере?

— Нет, рядом. Черт, я не помню. — Кристиан хотел провести рукой по волосам, но только взъерошил парик. — Полк был расквартирован в Донкастере, а это случилось в нескольких милях в направлении Шеффилда. Недер… Недер…

Кристиан напряг память.

— Кажется, Недер-Гризбатт!

— Недер-Гризбатт? — эхом отозвался Торн.

— Или что-то вроде этого. Но не волнуйся об этом. Я все узнаю. Я сам собираюсь заняться расследованием.

Торн выпрямился:

— Это неблагоразумно.

— Послушай, я или официально женат, или нет. Моя поездка туда этого не изменит. Но кто-то должен навести справки на месте, и это могу сделать я. Я могу получить отпуск. На месте я вспомню больше.

— Это может оживить все трупы, которые ты пытаешься предать земле.

— Как? Я поеду туда не как Джек Хилл. Я теперь лорд Грандистон. Никто не узнает, что я в армии, если я приеду в гражданской одежде.

— А если Доркас и ее тетя знают или подозревают, что Джек Хилл теперь лорд Грандистон, наследник графа Ройланда?

— Черт! — Кристиан снова зашагал по комнате. — Ладно, я буду мистером Грандистоном. Если они действительно знают это имя, у меня будут причины для расследований. Я прикинусь обеспокоенным родственником Джека Хилла, выясняющим правду о старом инциденте.

— Горячая голова, — вздохнул Торн. — А если ты столкнешься с Фроггатами, Абигейл или Доркас, и они узнают тебя?

— Я был подростком, в мундире и парике.

— А твои глаза?

Кристиан знал, что имел в виду Торн. Его глаза, светло-карие, с яркими зелеными и золотыми крапинками, женщины запоминали.

— У половины нашей семьи такие. Но в любом случае я сомневаюсь, что в том бедламе кто-то заметил мои глаза.

Латтрел-Хаус, неподалеку от Шеффилда, Йоркшир

— У него были необыкновенные глаза, — сказала Каро Хилл, отложив письмо из Конногвардейского полка и взяв чашку с шоколадом.

Она сидела со своей компаньонкой Эллен Спенсер в элегантной маленькой гостиной собственного дома. Солнце лилось в окна, сквозь которые виднелся ухоженный сад. Однако мысленным взором Каро видела убогую комнату гостиницы, полную народа, труп и запачканного кровью юного офицера, которого заставили жениться на ней.