Робин - Проснись, моя любовь

— Нет, нет, вы не поняли, — залепетал Боули. — Это все она. Она заманила меня сюда. Она добавила зелье в мое лекарство, и я не мог сопротивляться ей. Посмотрите! Посмотрите туда! Вы увидите! Она убила свою ня… О, пожалуйста, не бейте меня! Пожалуйста, не бейте! Я старый человек, мое сердце…. О, пожалуйста, оно не выдержит!

Чарльз рывком поставил Боули на ноги. Ни в глазах, ни в голосе не было ни малейшего намека на сочувствие.

— Тебе надо было подумать о своем драгоценном сердце перед тем, как встречаться с моей женой.

— О нет, нет. У меня есть доказательство! — Боули вырвался из захвата Чарльза и поспешно направился к шелковому свертку, лежащему возле вороха черной одежды.

Элейн съежилась от прикосновений холодной влажной травы. Боули схватил омелу, которая вовсе и не была омелой. Он резко выпрямился, как только этот предмет оказался в его коротких и пухлых пальцах. Смеясь, мужчина держал шелковый сверток так, словно тот был волшебной палочкой.

— Теперь вы не доберетесь до меня, мой разлюбезный лорд. Сейчас я произнесу заклинание и стану невидимым.

Скалясь сквозь стекающие кровавые струйки, Боули заговорил нараспев:

Облако магии навожу на себя,

От собаки, от кошки,

От коровы, от коня,

От мужчины и женщины,

И от малого дитя.

Пока не вернусь я вновь.

Взрыв хохота разорвал ночную тишину. У Элейн кровь застыла в жилах.

Чарльз с брезгливостью посмотрел на Боули.

— Ты так же безумен, как и моя жена.

Подойдя к одежде, он поднял ее и швырнул обнаженному пожилому мужчине.

— Одевайся! А то меня тошнит не только от твоего лица, но и от остальных частей твоего тела.

На лице Боули отразилась высшая степень удивления. Он машинально поймал брошенную одежду.

— Но… но я же невидим! Вы не можете меня видеть!

Полностью игнорируя выкрики Боули, Чарльз собирал разбросанную вокруг одежду Элейн. Собранные вещи тяжелой влажной кучей шлепнулись рядом с ней.

— Вы тоже собирайтесь, мадам. Завтра утром прибудет Дэймон. Я дам ему возможность самому решить, что делать с вами дальше. Уверен, что найдется место, где смогут позаботиться о людях, страдающих таким же недугом, как у вас.

— Что касается вас! — Чарльз кивнул в сторону ошарашенного Боули, который прямо на глазах съежился до размеров карлика. — Меня не волнует, даже если вы пешком отправитесь в Корнуолл. Я хочу, чтобы вы и ваша семья сегодня же покинули мой дом. Я достаточно ясно изъясняюсь?

— Но… но вы не понимаете! Это ваша жена, это Морриган повинна во всем! Она опоила меня! Смотрите!

Боули торопливо развернул шелковый сверток:

— Омела, и ягоды…

Шелк отлетел прочь, демонстрируя практически голую ветку с несколькими веретенообразными листьями.

— Ах ты, сучка! Ты — грязная шлюха из своего сумасшедшего будущего! Ты меня обманула! Ты провела меня!

Ветка, наподобие хлыста, злобно рассекла воздух. Элейн ахнула, почувствовав удар тонкой гибкой лозины на своем обнаженном теле. И снова ветка опустилась вниз — теперь на грудь. Элейн вскрикнула от боли. Она приподнялась, скрючившись, но покалеченной ноге было невозможно удержать вес ее тела в таком неудобном положении. Элейн упала на ягодицы. Подняв одну руку, чтобы защитить свое лицо и перебирая ногами, она попыталась отползти за пределы досягаемости разящего хлыста.

— Ты намерена украсть моего мужа! Я не допущу этого! Арлкотт — мой! Отправляйся назад к своему собственному муженьку! Прочь в свое безбожное время! Я не позволю тебе завладеть тем, что по праву принадлежит мне!

Еще несколько ударов достигло цели, прежде чем Чарльз рванул вперед и перехватил опускающуюся лозину. Казалось, бесконечные секунды молодой и пожилой мужчины боролись между собой, каждый, ухватившись за свой конец ветки. В конце концов, Чарльз приподнял элегантно обутую ногу и пнул в дряблый живот противника. Боули шлепнулся на задницу. В ту же секунду его лицо исказилось, и он схватился за сердце.

Чарльз торопливо опустился возле Элейн. Он разъединил ее вцепившиеся в тело руки.

— Как ты? Нормально? — тихо спросил он.

Она кивнула. Чувство облегчения затопило ее. Все кончено. Морриган разоблачила себя.

Чарльз снял с себя пиджак и обернул его вокруг обнаженных плечей Элейн, окутывая теплым облаком.

— Как мило, — с издевкой произнес Боули. Его искривленные губы посинели. — Вы ведь так никогда и не узнаете, кто перед вами — Элейн-шлюха или Морриган-ведьма, так ведь, милорд?

Безумный хохот разорвал ночь.

— Я научил ее всему. Всему, что им обеим известно. Элейн-шлюхе и Морриган-ведьме. Могу поспорить, вас ожидают многие лишенные сна ночи, проведенные в попытке разрешить эту загадку. Дурная кровь течет в жилах этой семьи. Отец Морриган был абсолютно сумасшедшим. Как, вы думаете, Морриган получила свое увечье? Эдвард знал, что она унаследовала его безумие, поэтому сбросил всех со скалы — себя, свою беременную жену и, конечно же, свою безумную дочь. Но Морриган выжила. Дурная кровь. Самым лучшим выходом будет уничтожить ее сейчас же, без всяких свидетелей. Вам нужны наследники. Если вы решите оставить ее в живых, вы уверены, что сможете сдержать себя и не прикасаться к ней? Хотите ли вы, чтобы ваш род закончился безумием?

Элейн чувствовала, как с каждым произнесенным словом, Чарльз все дальше и дальше удаляется от нее.

— Заткнись! — повинуясь слепому отчаянию, выкрикнула она.

Неужели Чарльз не видит, что Боули…что Морриган…. Бог мой, эти слова кажутся безумными даже ей самой! Неужели он не видит, что на самом деле все не так, как кажется!

Элейн попыталась снова:

— Чарльз, не слушай ее…

Его губы презрительно скривились.

— Чарльз, ты должен понять, ты должен осознать! О, не могу объяснить, не знаю, как.… Послушай меня! Ради Бога, разве я говорю так, как обычно разговаривает Морриган?

Чарльз выпрямился.

— Хватит, — отрывисто сказал он. — Достаточно разговоров. Пойдем в дом.

Он повернулся и хладнокровно поглядел на старого нагого мужчину.

— Я пришлю лакея с одеждой для вас, но сомневаюсь, что она вам пригодится. Вы умираете.

Элейн ошарашенно замолчала. Неужели это тот мужчина, которому она позволила прикасаться к себе? Мужчина, которому она отдала всю себя? Теперь он спокойно приказывает ей следовать за ним в дом, чтобы его приятель мог упечь ее в психушку. А затем точно так же, не меняясь ни в лице, ни в голосе, сообщает человеку о том, что тот при смерти. Даже Мэтью не был бы таким бесчувственным.

Боули ухмыльнулся.

— Как вы, милорд, проницательны. Да, иди с лордом, Морриган, или правильно назвать тебя Элейн? Возможно, он и прав. И лечебница — лучшее место для тебя, закрытой за семью замками вдалеке от всех соблазнов.