Джулиана Маклейн - В моих безумных фантазиях

Граф ничего не ответил.

Раштон приблизился к нему. Он был на фут выше старого графа и мог видеть лысеющую макушку старика, взгляд которого был прикован к полу.

— Может быть, вы совершили ошибку, сообщив ей, что она станет моей женой?

Граф кивнул. Он по-прежнему не смотрел на гостя. Раштон заговорил низким, хорошо контролируемым голосом, хотя в нем кипел гнев:

— Но зачем? Вам следовало засунуть ее в карету и доставить мне.

— Я вынужден был сказать ей, — ответил он. — Она понимала, что что-то было не так.

— Это сейчас все не так, — возразил Раштон. — Моя невеста сбежала, и вас могут разоблачить как обманщика. Если вы хотите избежать этого, верните свою дочь.

— Я не знаю, куда она отправилась.

— Вам лучше разузнать об этом, Крейтон, иначе вы пожалеете. Даю вам неделю.

Не поднимая глаз, старый граф тяжело опустился в кресло возле стены. Он опустил голову и зарыдал.

Раштон не испытывал жалости к старику. Этот Крейтон сам во всем виноват, поступив с Сереной так, как поступил в тот день в ротонде. Он заслуживает того, чтобы отправиться в ад.

Кроме того, уже много лет и его собственные страдания связаны с этим домом. Именно поэтому он в свое время и привел сюда Серену, чтобы соблазнить графа и заманить его в ловушку. Если бы старый дурак не потерял тогда голову в ротонде, Ребекка не стала бы частью этого замысла. Серена выполнила бы задуманное за нее. Она родила бы наследника Крейтону, и тогда в дело включился бы Раштон.

Однако в тот день план не сработал, поэтому теперь ему нужна была Ребекка. Его губы искривились в отвращении при виде плачущего графа, он повернулся и вышел из комнаты.

Когда раздался стук в дверь и в кабинет вошла его мать, Девон оторвался от бумаг на письменном столе, за которым работал. На ней было шелковое облегающее платье цвета лаванды, она выглядела, как всегда, очаровательно, однако он с первого же взгляда понял, что она чем-то обеспокоена.

— Доброе утро. Девон. У тебя найдется свободная минута?

— Конечно. — Сын пригласил ее присесть, в кресло возле окна напротив него. — Вы ведь не пришли сказать мне, что я совершаю величайшую ошибку в моей жизни?

— Нет-нет, ничего подобного, — с улыбкой успокоила она его. — Наоборот, я очень рада за тебя и отношусь к леди Ребекке с большим уважением. Мы с Шарлоттой имели счастливую возможность познакомиться с ней поближе в последние несколько дней и обе восхищаемся ею. Она очаровательна, и я сама не смогла бы выбрать лучшую невесту для тебя.

— Даже леди Летицию?

Его мать бросила на него понимающий взгляд:

— Она — выбор твоего отца, а не мой.

— В таком случае рад, что вы одобрили выбор, который сделал я сам.

Мать сложила руки на коленях.

— Может быть, тебя это удивит, но, несмотря на отъезд леди Летиции, твой отец не мог быть более счастливым. Конечно, он ничего не сказал мне, но я знаю, он горд за тебя и рад, что ты занял во дворце позицию, соответствующую твоему положению. Причем сразу же после своего возвращения.

Девон не говорил с отцом накануне о своей помолвке. Он предпочел сообщить об этом во всеуслышание за обедом прошлым вечером. Его объявление было встречено аплодисментами, и отец, который сидел во главе стола, встал, поднял бокал и произнес изящный, остроумный тост. Никто ни за что не догадался бы, что старик сходит с ума.

Девон испытал огромное облегчение, что отец не устроил скандала по поводу Летиции.

— Но должна признаться, я чувствую — ты не полностью удовлетворен своим решением. У тебя есть сомнения?

Девон откинулся на своем стуле и посмотрел на мать:

— Не беспокойтесь, мама. Я — человек, ничем не отличающийся от любого другого, и как таковой заработал право немного струхнуть перед свадьбой, которая, должен добавить, была спланирована с необыкновенной поспешностью. При таких обстоятельствах любой человек почувствует некоторую тревогу.

— Но ты не любой человек, — ответила она. — И я слишком хорошо знаю тебя. Дело вовсе не в трусости.

Девон предпочел продолжать разговор в шутливом тоне:

— Вы всегда знали, что сомнения будут одолевать меня до последнего. Вам ведь известно мое отношение к любви и браку.

— Я знаю твое отношение к своей роли в трагической попытке Винсента жениться.

Он помолчал, затем заговорил тихим, мягким голосом:

— Ваше несчастье всегда глубоко ранило мое сердце, мама.

Для него не было секретом, что брак его родителей был специально устроен, и позже понял, что она любила другого. Хотя никогда не говорила об этом.

Она медленно поднялась:

— Пожалуйста, никогда не говори подобных вещей. Мое сердце будет разбито, если я буду думать, что именно я — причина твоего нежелания найти радость в браке. Не бери меня или Винсента в пример. Нам не повезло. Особенно мне.

— Потому что вы вышли замуж из чувства долга перед семьей? Разве не так мы все должны поступить?

— Не обязательно.

Девон долго и пристально смотрел на мать.

— Вам известно, что я в безвыходном положении, мама. Отец уже изменил завещание, и у него железный кулак. Он лучше знает, что нужно каждому из нас. Я выполнил свой долг и сделал предложение. Теперь пути назад уже нет.

— Я не хочу, чтобы ты повернул назад, как и не хочу, чтобы ты «отдался долгу». Ты вправе получить от жизни гораздо больше. И не надо думать, что счастье остальных — важнее твоего собственного. Никакой ошибки ты не совершил.

— Разве вы не говорите, что ошиблись, выйдя замуж за отца?

Он хотел услышать это из ее уст.

Мгновение она молчала, но оставалась, как всегда, настоящей герцогиней.

— Нет, я никогда не буду сожалеть о решениях, которые приняла сама. Мне суждено было выйти замуж за вашего отца, чтобы у меня появились ты, Винсент и Блейк.

— И близнецы, — добавил он за нее. — Шарлотта и Гаррет.

Она опустила глаза:

— Конечно, мне суждено было иметь и их.

Но они были свидетельством того, что она считала своим величайшим грехом, — ее единственное короткое заигрывание со счастьем, ее дети от другого мужчины.

Никто никогда не говорил об этом. Это была одна из тех семейных тайн, похороненных в саду прошлого, где цветы росли от корней, которых никто никогда не видел.

Герцогиня некоторое время молчала. А когда заговорила вновь, голос ее звучал сдержанно и был исполнен вины:

— Не надо об этом, Девон. Я пришла сюда обсудить твое будущее, а не мое прошлое.

Он наклонился вперед и взял ее руки в свои, намереваясь хотя бы единственный раз коснуться тайны, которую она скрывала ото всех, и нежно предложить утешение, изо всех сил желая, чтобы это было в его власти.

— Не наказывайте себя, мама, — мягко заговорил он. — Вы — святая. Вы поймали момент счастья, которое заслужили. Вы заслужили его, потому что пожертвовали своей жизнью, чтобы обеспечить лучшее будущее для семьи и сестер. Вы никогда не думали о себе, как и сейчас, и мы все восхищаемся вами и обожаем вас за это. Вы — наилучший пример для всех нас, так что не говорите мне, что я должен поступить иначе, чем вы сами.