Розалин Уэст - Прикосновение

— Я слепой. Это то, что вы говорите мне. Вы это говорите мне? — Резко повернувшись, он схватил ее за руки и, отнюдь не нежно сжав их, требовательно спросил: — Где мои пистолеты?

— Это мой дом, и в его стенах мы не разрешаем держать, оружие, — спокойно ответила Джуд, не поддаваясь своим страхам и терпя его железную хватку.

— Где мои пистолеты? — Он приподнялся на локтях и одновременно потянул Джуд к себе, так что они оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.

— Джуд почувствовала у себя на лице его тяжелое горячее Дыхание, и страх, страх перед этим грубым незнакомцем волной накатился на нее, лишив сил.

— Я не брала их. Один из преступников забрал их у вас, когда вы были без сознания, — с дрожью в голосе, которая была противна ей самой, объяснила Джуд и, сделав для уверенности глубокий вдох, потребовала: — А теперь отпустите меня. У вас нет оснований причинять мне вред. Я вам не враг.

— Как мне известно, враги являются в различных обличиях. — Однако Макензи отпустил Джуд и снова рухнул на кровать, истощив свою сумасшедшую энергию. — Я бы сказал, именно враг помогает человеку остаться в живых, когда он больше не может быть полезен никому, даже самому себе.

— Эти слова и его оборонительная позиция напугали Джуд больше, чем агрессивность, и она в негодовании резко заявила:

— Полезны или нет, но вы, мистер Макензи, не умрете здесь. Вам ясно? Я намерена увидеть вас достаточно окрепшим для того, чтобы вы смогли уехать со следующим дилижансом, даже если мне придется привязать вас и кормить с ложки. Я пообещала заботиться о вас и буду заботиться. Когда вы уедете, можете делать, что вам вздумается, но под моей крышей вы поправитесь и будете благодарны. Это понятно?

— Он довольно долго молчал, и та половина лица, которую видела Джуд, была застывшей и ничего не выражающей.

— И я полагаю, — заговорил он затем без всякого выражения, — вы из тех женщин, кто серьезно относится к своим обещаниям.

— Да, сэр, я такая.

— Тогда вы будете первой из вашего женского рода, кто так поступит.

— Сомневаюсь, мистер Макензи, но буду счастлива до казать, что вы ошибаетесь в своем мнении. А теперь не хотите ли немного супа?

— И если я скажу «нет», вы силой вольете его мне в глотку?

— Вы еще не пробовали стряпню Джозефа. — Сарказм Макензи вызвал у Джуд улыбку и ослабил возникшую между ними напряженность. — Я никогда не видела человека, которого нужно было бы силой принуждать к этому.

— Что ж, отлично. Кормите меня, заставляйте меня поправиться, но я не могу обещать, что буду благодарен за ваши усилия, — язвительно пробормотал он.

— Достаточно откровенно. Вы поправитесь, а я не стану строить каких-либо непомерных надежд.

«Проклятая колючая женщина», — подумал Долтон, откинувшись на неприятно влажную подушку. Он ненавидел женщин, имеющих собственное мнение, особенно когда они старались запихнуть свои идеи в глотку мужчине, как эта высокомерная Джуд Эймос собиралась влить в него свой суп. Он не мог представить себе, почему ее должно волновать, жив он или мертв, если она не получает вознаграждения за заботу о том, чтобы он не протянул ноги до того, как прибудет следующий дилижанс. «Умирающие пассажиры вредят бизнесу, и моя сиделка, видимо, больше обеспокоена этим, чем моими желаниями, — подумал он. — Разумеется, она предпочла бы послушного пациента, который мало докучал бы ей и не беспокоил ее, пока не придет время, когда она сможет получить плату. Корыстная маленькая ведьма, извлекающая выгоду из моей боли».

У Макензи не было желания облегчать Джуд задачу, и он решил не делать исключения даже для супа. Но при первом же глотке приготовленного Джозефом крепкого наваристого бульона его план плотно сжать челюсти протерпел крах. Аппетитный запах дразнил обоняние, возбуждая вкусовые рецепторы, а желудок предательски отреагировал на него громким продолжительным урчанием. «Что ж, пожалуй, только суп, и лишь для того, чтобы набраться сил отказаться от обеда», — сказал себе Макензи.

Он хотел возмутиться тем, что его невидимая сиделка подперла его валиком из подушек, будто он был инвалидом, но сделать так означало бы отложить наслаждение тем, что, как подсказывали его другие чувства, обещало быть кулинарным деликатесом. Против собственной воли он с предвкушением ожидал трапезы, и наконец возле него решительно поставили большую кружку.

— Без ложки? Вас ждут трудности, когда вы попытаетесь влить это мне в горло.

— Пейте, мистер Макензи. — Тихий смех Джуд показался ему таким же соблазнительным, как аромат, поднимавшийся вместе с колечками пара от его кружки. — Если только вы не хотите, чтобы я держала ее для вас.

— Уверяю вас, мадам, я справлюсь сам. — Он наклонился и громко причмокнул в доказательство этого. Суп был горячим и обжег ему язык. Его руки, совсем не такие крепкие, как он старался изобразить, лишили его нескольких ценных капель душистого бульона. Но он решительно осушил кружку, наслаждаясь теплом, вкусом и даже своей способностью самому успешно справляться с едой. Он не мог видеть Джуд, но внезапно у него возникло ощущение, что она самодовольно улыбается, словно злорадствуя: «Видите, вы вовсе не такой уж никуда не годный». И то, что она была права, во всяком случае на данный момент, заставило его рассердиться, как барсука, попавшего лапой в капкан.

— Как суп, мистер Макензи?

— Она улыбалась, он понял это по ее отвратительной насмешливой интонации.

— Я пробовал и получше, мисс Эймос. — Хотя он не мог припомнить, когда это было.

— Джуд забрала у него кружку, и Долгой подавил желание попросить добавки. Он собирался проверить, заслуживает ли Джуд каждого вдоха, который он делал. Такое обещание он дал сам себе, когда опустился на простыни, хотя его желудок просил второго наперекор гордости, которая не желала сдаваться. Макензи был твердо намерен отказаться от ужина, пока не почувствовал запах жарящегося мяса и пекущихся бисквитов. К тому времени, когда его платная сиделка вошла в комнату, он уже ждал ее в сидячем положении, проклиная свою уступчивость, но не в силах побороть волчий аппетит. «Еще одно мгновение слабости не означает капитуляции», — сказал себе Долтон, позволив Джуд пристроить поднос у него на коленях. Неуклюже, вслепую с нетерпением ощупывая благоухающую еду, он умудрился испачкать пальцы в картофельном пюре и подливке. Непроизвольным жестом отвращения отдернув руку, он опрокинул свою чашку с кофе, и на него хлынул поток обжигающей жидкости. Проклятие Макензи слилось с испуганным возгласом Джуд, они оба одновременно потянулись к подносу, залитому кофе, и больно столкнулись головами.

— Позвольте мне. — Джуд постаралась убрать поднос подальше от его неуклюже движущихся рук.