Патриция Оливер - Бегство герцогини

— Почему же вы этого не сделаете, мистер Хемптон? — дразнила она его, наслаждаясь своим счастьем. — Может, кот откусил вам язык?

— Ничего подобного, — парировал он. — Все было наоборот.

И он наклонился к ней и коснулся губами ее губ.

— Будь моей женой, Титания.

— Извините, сэр, — промурлыкала она, — но вы делаете предложение не той женщине. Я не Титания.

Джек поднял голову и рассмеялся нежным смехом.

— Будь моей женой, Джорджина, — сказал он, и такая любовь светилась в его темных глазах, что Джорджина страстно захотела прижать его к себе и поцеловать его губы.

Она все-таки воздержалась и лишь провела одним пальчиком по его губам, удивляясь тому эротическому ощущению, которое этот простой жест возбуждал во всем ее теле.

— Я по-прежнему герцогиня, Джек. Кажется, у тебя были возражения…

— Этот вопрос разрешится сам собой, когда ты станешь миссис Хемптон, — ухмыльнулся он.

Джорджина была рада, что он так легко преодолел это препятствие. Однако были еще и другие. Джорджина хотела все выяснить, прежде чем дать ответ.

— И я также дочь герцога.

— Если я буду видеть твоего почтенного папашу не чаще одного раза в год, то с этим можно смириться, дорогая, — заверил он ее.

— Я очень богатая женщина, ты помнишь? Я нескромно богата, отвратительно богата, если ты хочешь знать. Ты и с этим можешь примириться, Джек Хемптон?

Джек поймал зубами ее палец и пососал, давая ей недвусмысленный намек. Затем он притянул ее к себе и поцеловал так, что она чуть не потеряла сознание.

— Если у нас будет много детей, сколько ожидает от нас мой дед, то нам потребуется каждый пенни. И как сказала моя тетя Дафна, мне, то есть нам, надо будет постараться. Итак, что мы будем делать, Джорджина? Я хочу получить ответ сейчас. Не завтра и не через неделю. — На его лице появилась опасная улыбка, и он добавил: — Я не хочу терять время…

Он провел рукой вдоль ее тела до бедер, а его пальцы стали собирать ее юбку, пока он не добрался до подола и проскользнул внутрь.

— Джек! — взвизгнула Джорджина, шокированная и счастливая от такого неожиданного вторжения. — Ты бесстыдник. У меня нет выбора, если ты собираешься продолжить со мной этот разврат.

— Думай, что говоришь, любовь моя, — ответил он. — Развратом я займусь с тобой только после того, как мы поженимся. Слово джентльмена.

Он улыбнулся. Его пальцы нашли потайную тропинку вдоль ее бедер и проникли глубже.

— Я должен понимать это как «да»?

— Как я могу думать рационально, когда ты делаешь со мной это? — проговорила Джорджина, едва переводя дыхание. — Как ты можешь делать это днем, при свете, ты… ты…

Ей не хватало слов, и она тревожно зашевелилась, почувствовав как его пальцы двинулись дальше.

— Грубиян? — подсказал он ласковым голосом.

Она даже открыла глаза и посмотрела на него. И тут же поспешила закрыть их, потому что один взгляд вниз показал ей, что ее юбка задрана до самых бедер.

— Да, я знаю. — Он предугадал ее ответ. — Грубиян это еще слишком мягко сказано. А теперь открой глаза и ответь мне, Джорджина. Ты согласна стать моей женой?

И неожиданно Джорджина поняла, почему она еще сомневается. Он не сказал ни слова про любовь.

А Джорджина хотела знать, что он ее любит, а не просто желает ее соблазнить. Она была уверена, что он ее хочет. Но она хотела большего от него.

Она открыла глаза и заглянула в самую глубину его глаз.

— Почему я должна это делать, Джек? — прошептала она. — Зачем я тебе нужна?

Он застыл на какой-то момент, а его пальцы продолжали ласкать ее.

— Потому что я хочу, чтобы ты стала матерью моих детей, наших детей. У нас будет очень много детей. И еще потому, что я люблю тебя, Джорджина. Я так долго жил без тебя, я не смогу уже без тебя жить. — Он наклонился и поцеловал ее. — Ты дала мне силы жить дальше, сладкая моя, — прошептал он. — Я снова хочу жить, хочу заниматься любовью, днем, здесь, в этом лесу! Ты хочешь меня, Джорджина?

Ее так переполняли чувства, что она едва могла говорить.

— Да, Джек, — вздохнула она, зная, что ее мечты сбылись. — О да, да, да! Я хочу тебя! Как ты можешь в этом сомневаться?

Она протянула к нему руки, а он покрыл поцелуями ее лицо, ее волосы, шею, грудь.

Его пальцы ласкали все ее тело, и она дрожала от желания. Затем он чуть отодвинулся и стал раздеваться. Тогда она издала громкий стон, сгорая от нетерпения. Ее тело само знало, что надо делать, и было готово принять его. Как ее сердце знало еще с прошлого лета, что полное счастье она может найти только в любви этого мужчины.

Рассеянный солнечный свет уже не казался ей бесстыдно ярким, когда она прижималась всем телом к своему любимому.

Жизнь с Джеком будет полна солнечного света и фиалок, и… И детей — много детей!

Будет много друзей, будет большая семья, конечно. И, возможно, немного грусти тоже.

Но больше всего будет любви! Той любви, о которой она узнала сегодня под этими гигантскими дубами с этим мужчиной, принадлежавшим ей теперь целиком.

Джорджина, удовлетворенная, вздохнула и прижалась к широкой груди Джека.

В тот же день в тени яблоневого сада, протянувшегося вдоль имения, Джек Хемптон ехал бок о бок со своей герцогиней.

Ни он, ни сама герцогиня не смели отрицать, что она теперь вся принадлежит ему.

Она его будущая жена, думал Джек, поглядывая на нее и видя, как сверкают ее фиолетовые глаза, как запылали румянцем ее щеки, когда она заметила, что он смотрит на нее.

Она улыбнулась стыдливо, и сердце Джека запело. Он был полон нового счастья и еще не мог поверить, что наконец-то поймал свою герцогиню.

После этого ужасно неловкого ответа на ее приглашение вчера, когда он позволил свой гордости взять верх над чувствами, Джек уже решил совсем было сдаться. Слава Богу, что вмешалась тетя Хестер, думал Джек. Без ее поддержки он никогда бы больше не осмелился даже взглянуть на женщину, в которую был безумно влюблен.

Он посмотрел на маленькую нежную белую ручку, которую держал в своей сильной руке, и сжал, наверное, уже в двадцатый раз после того, как они неохотно расстались с их тайным местом и поехали домой. И в двадцатый раз Джорджина тоже сжала его пальцы.

Они потеряли одну перчатку где-то среди фиалок, а его галстук был весь в зеленых пятнах от листьев папоротника. Она смеялась, видя как Джек пытается завязать этот галстук, и наконец сама завязала узел.

Его куртка была сильно запачкана, как и юбка Джорджины, герцогиня безуспешно пыталась очистить свою юбку от листьев. А он помогал ей, вспоминал Джек, чувствуя огромное наслаждение, когда прикасался к ней снова. Он подумал о том, сколько времени ушло у него на то, чтобы застегнуть ей жакет. Он останавливался на каждой пуговице, и его руки проскальзывали снова и снова под жакет, пока Джек наконец не застегнул последнюю пуговицу, и всю игру можно было начинать сначала.