Луи Бриньон - Наказание свадьбой

— Брат мой, я сделал все, о чем вы просили меня. У Генриетты есть время изменить свое, с моей точки зрения, непростительное отношение к браку. Если же, по истечении срока, она откажется выходить замуж, граф женится на испанке. Этот союз выгоден для всех. Это мое окончательное решение.

Король встал.

— При всех недостатках графа де Сансера я всегда был высокого мнения о нем. Как оказалось, не только я один ценю его. И если Генриетта окажется настолько глупа и откажет ему — тем хуже для нее. В отношении себя я исключаю любую возможность заниматься дальнейшей судьбой Генриетты. Доброй ночи, монсеньоры.

Надеюсь, полученные вести порадовали вас так же, как меня.

Оба герцога с поклонами проводили короля.

Генриетта не находила себе места. Шел третий день после размолвки, а граф де Сансер так и не появился. «Что с ним могло случиться?» — Генриетта в волнении ходила по комнате. По подсчетам Генриетты, он должен был появиться в тот же вечер, но граф не пришел. Генриетта прикидывала в уме причину возможной задержки графа, но ни одна из них не отвечала на вопрос: а если его убили? Эта мысль привела Генриетту в ужас. В голове сразу же возникли картины смерти графа, одна ужаснее другой. «Зачем я оставила его одного, зачем? — кляла себя Генриетта. — Чем он заслужил такое обращение?». Да, он смеялся над ней, он оскорбил ее, но ведь он попросил прощения, и не раз. А слова, которые сказал ей граф! Даже сейчас, когда Генриетта вспоминала слова графа, её щеки стали пунцовыми. Ей нередко говорили комплименты, признавались в любви. Она никогда не придавала этому значение, но слова графа задели ее. Почему — Генриетта толком не знала. Чем больше она думала о графе, тем отвратительнее казался ей собственный поступок. Неизвестность давила на нее тяжелым грузом. Следовало немедленно предпринять необходимые шаги.

— Я найду его, — пообещала себе Генриетта, — и горе тому, кто его обидел!

Приняв решение, Генриетта вызвала горничную, с помощью которой стала переодеваться. Генриетта облачилась в светло-голубое платье с серебряной каймой и кружевами. Платье плотно облегало талию Генриетты. Книзу оно распадалось широкими складками. Горничная встала позади Генриетты и стала укладывать ей волосы.

— Граф не вернулся? — на всякий случай спросила Генриетта.

— Он не скоро появится, миледи! Генриетта резко обернулась.

— Ой, извините, миледи, я не хотела, — горничная потупила глаза.

— Если тебе что-то известно о судьбе графа — ты должна мне рассказать!

— Вы не рассердитесь на меня? — Обещаю!

Горничная воспрянула духом. Слова так и полились из нее:

— Монсеньор проживает в «Кабане и утке». Он снял в харчевне комнату и целыми днями напролет пьянствует. Моя кузина служит в харчевне, она сама мне рассказала. И еще, она рассказывала,… нет, не решаюсь сказать!

— Говори, — приободрила ее Генриетта.

— Она рассказывала, что граф проводит с ней ночи, и она просто без ума от него. Лучшего любовника она в своей жизни не видела, и…

— Достаточно, — прервала ее Генриетта, — не забывай и впредь сообщать обо всем, что узнаешь. А теперь оставь меня.

Едва горничная вышла, Генриетта схватила вазу с цветами, стоявшую на столе, и со всей силы швырнула ее в окно. Осколки посыпались на пол.

— Мерзкий развратник! — закричала Генриетта в бешенстве. — Я беспокоюсь за его жизнь, а он преспокойно развлекается! Будь ты проклят, мерзавец!

Генриетта вышла из комнаты. Спускаясь вниз по лестнице, она встретилась с виконтом де Валиньи.

— Могу я просить вас об услуге, виконт? — без обиняков спросила Генриетта.

Тот покорно поклонился ей.

— Все, что угодно, миледи!

— Насколько мне известно, граф находится в некой харчевне под названием «Кабан и фазан»?

— «Кабан и утка», — поправил ее виконт. Генриетта косо посмотрела на де Валиньи.

— Похоже, кроме меня все знают, где находится граф. Впрочем, это не имеет ни малейшего значения. Граф присутствует в качестве моего жениха. Его безнравственное поведение наносит вред моей репутации. Исходя из вышеизложенных соображений, я прошу вас найти графа и передать ему: или он немедленно уберется отсюда — я хотела сказать уйдет, — поправилась Генриетта, — или сегодня же вернется во дворец и в дальнейшем будет вести себя достойно чести, оказанной ему моим отцом.

— Миледи, — искренне произнес де Валиньи, — поверьте, я удивлен не меньше вашего. На Луи это совсем не похоже.

— Я слышала иное!

— Я имею в виду пьянство, — пояснил де Валиньи, — не припомню прежде подобного в поведении Луи.

— Виконт, все самое худшее, что существует на свете, собрано в одном человеке, — Генриетта не замечала знаков, которые подавал де Валиньи, и гневно закончила, — вграфедеСансер!

— А все лучшее, несомненно, в вас, миледи! Услышав голос Луи за своей спиной, Генриетта

обернулась, как ужаленная.

Он стоял на несколько ступенек ниже Генриетты и снизу вверх смотрел на нее. На губах блуждала непонятная улыбка. Вообще-то вид у Луи был измятый и, мягко говоря, не очень приятный, не говоря уже об одежде. Светлая рубашка с широкими рукавами даже не была заправлена под брюки. Края ее висели, придавая Луи неряшливый вид.

Генриетта брезгливо поморщилась.

— Хотелось бы назвать вас свиньей, но при этом я явно оскорблю бедное животное! Боже, да от вас несет за лье спиртным и дешевыми девками, — Генриетта притворно закрыла нос двумя пальцами.

Сделав два шага наверх, Луп навис над Генриеттой.

— Мне понадобились три дня для того, чтобы избавиться от очень сильного желания задать вам заслуженную трепку, — внешне Луи говорил совершенно спокойно, хотя язык его немного заплетался, — но если вы позволите еще одно, пусть самое невинное, оскорбление в мой адрес, я отволоку вас в озеро и там нежно, очень нежно, придушу!

Генриетта невольно попятилась назад, услышав эту фразу, однако, подавать виду, что испугана, не собиралась.

— Иначе говоря, это я виновата в вашем пьянстве? — презрительно бросила Генриетта, ни на минуту не спуская с него взгляда. — Наверное, я также виновата в том, что вы прелюбодействовали с девицами дешевого сорта, на которых не польстится и последний бродяга!

— Для начала, — заметил ей Луи, — я не женат, следовательно, такое слово, как прелюбодейство, ко мне совершенно не применимо. Но в продолжение замечу: лучше общество этих дешевых девиц, на которых не польстится и последний бродяга, чем общество вашего высокомерного величества с отвратительными манерами, грубостью, невежественностью, и прочими несносными чертами характера!

— Не смей меня сравнивать с ними! — закричала Генриетта.

— Верно, — согласился Луи, — они куда лучше тебя, ваше гордое высочество!