Анна Дэвис - Шкатулка с драгоценностями

— Сюда. — Грейс поставила на столик два бокала джина с тоником.

Ее похмелье совершенно прошло, а ведь пузырьки, в конце концов, тонизируют, не так ли? В нос ей лез неприятный, затхлый воздух комнаты с полом покрытым залитым пивом ковром, который никогда не чистили. От него разило запахом мокрой собаки.

— Я должна тебя предупредить… — Нэнси сделала первый глоток. — Мама вышла на тропу войны.

— В честь чего? — Грейс деловито разглядывала праздную атмосферу бара. Она выбрала хороший уголок, откуда было видно всех входящих и выходящих.

— Все из-за твоей колонки.

— А что она против нее имеет?

— Не знаю. Она читала сегодня утром выпуск за прошлую неделю и все время что-то бормотала себе под нос, а потом отбросила газету и вышла, продолжая бормотать и ругаться. А ты же знаешь, к чему ведут подобные вспышки!

— Спасибо за предупреждение. — Грейс чуть заметно улыбнулась. — Интересно, что предосудительного она там нашла?

Нэнси пожала плечами.

Чтобы потянуть время, Грейс вынула из сумочки эбонитовый мундштук и попыталась закурить.

— В мои обязанности входит делать обзор ресторанов и ночных клубов. Но мне бы хотелось думать, что я делаю нечто большее.

— Ты и делаешь.

— Но?..

— Никаких но. Правда. И я действительно не знаю, что так расстраивает маму. — Зрачки голубых глаз Нэнси несколько сузились. — Но может быть…

— Да?

— Ты пишешь так, словно считаешь всех такими же, как ты сама. Ходят каждую ночь в лучшие места, одеваются по последней моде, и их все это волнует. Ты пишешь так, словно это самое важное в жизни, и, кажется, внушаешь, что все, кто не живет такой же жизнью, как ты… ну, не стоят особого внимания!

У Грейс было такое чувство, будто ее ошпарили кипятком.

— Я так не считаю! Ты же, конечно, так обо мне не думаешь?

— Дорогая, должна же и в твой адрес когда-нибудь прозвучать критика, правда? Твоя колонка пользуется такой популярностью, ты так успешно работаешь… У меня есть слабое подозрение, что большая часть твоих читателей не живет так, как живешь ты. Они читают твою колонку после долгого, тяжелого дня, когда дети уложены спать, и у них наконец есть возможность расслабиться и отдохнуть. Читая светские новости, они развлекаются. Статья Дайамонд Шарп для них — это как поход в театр. Или в зоопарк.

— Нэнси! — Грейс взяла сестру за руку. — Пожалуйста, не говори так. Если бы могла, я бы хоть сейчас поменялась с тобой местами! Тилли и Феликс…

— Я знаю. А вообще-то не знаю. — Ее взгляд стал тяжелым и мрачным, и она высвободила руку. Она явно вспомнила Джорджа.

Грейс начала придумывать, чем бы отвлечь сестру.

— Эй, Нэнси, посмотри на этих двух парнишек у стойки бара! Нет, не поворачивайся так открыто.

— А что в них такого? — Нэнси сделала большие глаза, изображая саму невинность.

— Господи, какая же ты недотепа! Неужели ты не заметила, как они хороши? Я их раньше никогда здесь не видела.

— Грейс, ты неисправима…

— Но они же тоже обратили на нас внимание! Не так часто встретишь двоих, которые ведут себя на грани приличия. В одном и том же месте, в одно и то же время, и уж тем более вместе. Интересно, не братья ли они?

Нэнси забеспокоилась:

— Не делай ничего! Пожалуйста! Мы спокойно выпиваем. Для меня этого достаточно.

Грейс фыркнула.

— Вот и получай удовольствие! Только, пожалуйста, не говори, что я не делаю для тебя все, что могу.

— Я никогда этого не говорю. Я просто не…

— Я знаю. — Грейс еще смотрела на двоих хорошо одетых мужчин лет тридцати пяти, сидящих на табуретах у стойки бара и о чем-то увлеченно беседующих. — Так как же наш новый друг Джон Крамер?

— А что он?

— Ну, ну, Нэнси!

— Он сосед. Он был очень добр ко мне.

— Ради бога!

— Ему нравится сидеть с детьми. Его дочь учится в интернате в Штатах, и он по ней очень скучает. Его жена умерла несколько лет назад. — При этих словах она покраснела.

Нэнси краснела по любому поводу. В отличие от Грейс она никогда не умела убедительно лгать или хранить секреты.

— А ты, получается, неплохо его знаешь? Сколько же времени ты с ним провела?

Нэнси сжала губы… Смущение сменялось гневом.

— А почему я не могу проводить с ним время? Я весь день сижу дома с мамой и детьми. И вот наконец появился человек, с которым я могу прогуляться и интересно поговорить. От Джона Крамера я не видела ничего, кроме вежливости и уважения! Мы оба одиноки.

— Понятно.

— Не смотри на меня так!

— Как?

Нэнси резко взмахнула рукой.

— Свысока… как будто ты все знаешь. Грейс, сейчас ты похожа на маму в самые худшие моменты!

— Ах, вот оно что, — протянула Грейс. — Это, вероятно, самое гадкое обвинение, которое ты мне предъявляла.

— Что ж, ты это заслужила! — Нэнси допила свой напиток. — У тебя есть сотни джентльменов-друзей, которые всего лишь друзья. Разве я не могу иметь одного, не вызывая поднятых бровей и многозначительных комментариев? Это потому, что ты работаешь, а я нет? Обязательно ли вращаться в кругу бизнесменов, чтобы иметь право на платонические отношения? Мне нужны друзья не меньше, чем тебе!

— Ах, Нэнси, я только поддразнивала тебя!

— Что ж, хорошо, что ты понимаешь. У нас с Джоном Крамером чисто дружеские отношения. — Она снова повеселела. Буря пронеслась мимо. — А как же ты? Кто этот таинственный мужчина, с которым ты ведешь беседу в своей колонке?

— Это вовсе не беседа. Я просто дважды упомянула о нем. Я даже не знаю, кто он такой. Мне известно о нем только то, что они с Джоном Крамером не ладят.

— Правда? Что же они не поделили?

— Понятия не имею. — Грейс допила свой напиток и поставила бокал на стол.

— Грейси, я надеюсь, ты не ввяжешься в какую-нибудь историю! Тебе надо свить гнездышко с каким-нибудь славным мужчиной. Чем тебе не нравится старый добрый Дики? Он совершенно очарователен, и мы так давно его не видели.

Грейс подумала над ответом, потом решила не трудиться. Вероятно, Нэнси в любом случае не ждала вразумительных слов. Взглянув на стойку бара, она увидела два пустых табурета, на которых совсем недавно сидели симпатичные мужчины.

— Ушли, — вздохнула Грейс. — Типично! Мужчины не понимают, какое чудо перед ними, правда? Выпьем еще?

— Грейси, ты когда-нибудь читала «Видение»?

Дики выбрал неудачное время для звонка. По понедельникам у Пирсона всегда царила суета, а в этот понедельник больше обычного. Грейс только что пришла с долгого совещания в рекламном отделе, где присутствовали оба мистера Пирсоны, совещания, на котором надо было держать ухо востро. Такие совещания проходили всякий раз, когда другое рекламное агентство в чем-то их опережало. В данном случае они потеряли давнишнего клиента: компания Поттера, производящая мясной паштет, обратилась к их сопернику. Они сидели в зале заседаний совета директоров с видом школьников-бездельников, ожидающих хорошей взбучки. Все, кроме Грейс, единственной женщины в рекламном отделе, привыкшей бывать на таких совещаниях и сохранявшей обычную оживленность. Она дарила свои самые очаровательные улыбки несколько по-стариковски болтливому мистеру Генри Пирсону и убеждала мистера Обри Пирсона, что проблема в случае с Поттером заключается не в их рекламной кампании, а в названии самого продукта.