Анна Дэвис - Шкатулка с драгоценностями

— Что ж, мисс Стеннет! — Кэтрин встала. — В нашей семье не верят цензуре, и меня очень удивляет, что вы верите. Я считала эту школу вполне современным учебным заведением. Мне не верится, что мои девочки лгуньи и пьяницы. Не уверена в том, что касается разбивания сердец, но, по-моему, человек не отвечает за невредимость внутренних органов другого человека. Да и вообще, какой благонамеренный молодой человек влюбится в Грейс или Нэнси?

— Я предлагаю вам более тщательно продумать аргумент, прежде чем снова жаловаться на наших девочек! — Гарольд взял жену за руку. — Вы считаете, что они своим своеволием сбивают остальных с пути истинного? Или вы хотите сказать, что они слабые, туповатые создания, которые слепо копируют все глупости, о которых прочли в новейшем романе?

— Я хочу сказать… — Директриса вдруг почувствовала усталость. — Я хотела сказать, что они меня несколько беспокоят. Я подумала, что вас, может быть, тоже.

Вечером того же дня сестры Резерфорд сидели дома за обеденным столом. Грейс тасовала колоду карт.

— Предположим, я разложу карты лицом вниз. — Что она и сделала, в форме веера. — Что скажешь, если мы обе возьмем по карте, а затем та, у которой карта выше, будет выбирать первой?

— Ладно. — Нэнси протянула руку и взяла карту. Это был бубновый валет.

— Хорошая карта. И парень тоже неплохой. — Теперь Грейс взяла карту. — Пиковый валет. Ха! Может ли быть более подходящий набор? Не помню, что значат эти карты.

— Я тоже не помню. Вероятно, нам обеим надо взять другие карты. Ничего, если я перетасую?

— Да ради бога!

Нэнси собрала карты и принялась их искусно тасовать. Грейс провела длинным ногтем по крышке деревянного стола.

— Дело в том, что я не уверена, кого из них я предпочитаю, — сказала она. — Вот если бы ты спросила меня полчаса назад, я бы, безусловно, ответила, что Стивена. Но сейчас понимаю, что к Джорджу тоже привязана. Поэтому, может быть, ты выберешь первой, а мне достанется тот, кто останется?

— Но я нахожусь в таком же затруднительном положении! — Нэнси разложила карты. — Если бы ты спросила меня вчера, я бы определенно ответила, что предпочитаю Джорджа. А Стивен… Что ж, это Стивен, не так ли?

— Черт возьми! — Грейс прикусила ноготь. — Должен же быть способ все это разрешить!

— Можно предоставить право выбора… — Нэнси пожала плечами, и на мгновение обе девочки глубоко задумались. Затем…

— Нет! — в унисон воскликнули они, и обе расхохотались.

— Нет, серьезно! — Грейс пыталась овладеть собой. — Мы должны все уладить мирно. Если так будет продолжаться, они так запутаются, что вместе убегут от нас!

— Разумеется, нет, — сказала Нэнси. — Хотя… я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Джордж умнее, — сказала Грейс. — Вероятно, он будет больше зарабатывать. Я бы также сказала, что он сильнее физически. И вероятно, морально. Но Стивен…

— Стивен непредсказуемый тип, — сказала Нэнси. — Обаятельный жулик.

— Поэтому Джордж будет лучшим мужем, — сделала вывод Грейс. — Но Стивен забавнее.

— О господи! — Нэнси покачала головой. — Мы обе хотим Стивена на сейчас и Джорджа на потом!

— Именно, — сказала Грейс. — Мне это уже надоело. Может быть, сыграем в рамми? [2] Рамми — карточная игра, напоминающая «пьяницу».

В конце концов все разрешила война. Война стерла эмоции, оказав особое влияние на отношения. Даже самые неромантичные мужчины накануне расставания с потрясающим красноречием признавались в любви. Подавляющее большинство отчаянно верило в победоносное возвращение, но все же чувствовали, что трагедия за углом. Они танцевали теснее, целовались крепче, давали множество обещаний, а в некоторых случаях сбрасывали одежду, которую в других обстоятельствах никогда бы не сбросили.

Летом 1915 года, почти год спустя после того вечера, когда сестры Резерфорд раскладывали карты, они все еще разрывались между братьями Уилкинс, Джорджем и Стивеном. Обычно все четверо проводили время вместе — прогулки по вересковым полям, путешествия в живописные места и походы на танцы. Они знали, что знакомые и посторонние зеваки гадают, какой брат ухаживает за какой сестрой, и понимали, что говорят о них. Мистеру и миссис Резерфорд нравились оба молодых человека, и, вероятно, они понимали, что, пока эти четверо держатся друг за друга, их девочки не совершат ничего такого, о чем потом пожалеют. Но ведь вечно жить вчетвером нельзя.

Однажды утром Грейс, в одиночестве прогуливаясь по Пустоши, [3] Речь идет о знаменитой Хэмпстедской пустоши, сохранившейся в Хэмпстеде — северном районе Лондона, где есть холмы, поля, тропинки и леса, хотя он и находится недалеко от центра. села на свою любимую скамейку на Парламентском холме и задумалась. Ей предложили преподавать английскую литературу в Университетском колледже в Лондоне, и до недавнего времени она этого страстно желала. Но сейчас это казалось ей неправильным и эгоистичным. Ведь большинство знакомых мужчин и юношей отправились выполнять свой долг! Она думала о братьях Уилкинс, которые благодаря дядюшке из Честера некоторое время провели в школе в качестве кадетов, а потом получили офицерские звания в Королевском уэльском фузилерном полку. Их неминуемый отъезд заставил ее переменить к ним отношение; ее чувство к ним обоим стало сильнее. Она не могла представить свою жизнь и жизнь Нэнси без Джорджа и Стивена. Они всегда были рядом. Именно в этот момент она услышала снизу: «Привет» — и заметила Джорджа, поднимающегося к ней. Солнце оставляло светлые полосы на его золотисто-каштановых волосах, и ей показалось, что они украшены золотом.

— Я знал, что найду тебя здесь. — Он сел рядом с ней.

— Умный мальчик.

— Мне надо поговорить с тобой, Грейси, — произнес он, задыхаясь. Наверное, долго бежал.

— Не мог подождать до вечера, да?

У них намечалась вечеринка на четверых. Это будет их последний вечер перед тем, как молодые люди отправятся в полк.

— Нет.

Она смотрела на заросший травой склон холма, пруды и туда, где земля снова поднималась, — виднеющиеся за деревьями крыши Хайгейта. В свежем утреннем воздухе чувствовался привкус металла. Через час-другой запах уйдет, воздух станет более сладким и спелым. Она посмотрела на Джорджа. Он нервничал, нервничал из-за нее.

— Такие вот дела, Грейс.

Она попыталась посмотреть ему в лицо, но солнце светило слишком ярко, и ей пришлось сощуриться. Он явно не находил подходящих слов.

— В понедельник мы уезжаем. В понедельник. Мне с трудом в это верится.

— Мне тоже, — тихо и спокойно произнесла Грейс, еще не осознавая, что все на самом деле очень серьезно.

Он выглядел таким растерянным. Ей хотелось обнять его. Осмелится ли она?