Вирджиния Спайс - Тень луны

Подошла Жоан и села рядом. Она едва держалась на ногах.

— Жоан, тебе надо отдохнуть. Ты не спала почти сутки, — сказал Луис.

Она молча покачала головой. Он поцеловал любимую в висок и положил ее голову себе на грудь, устало облокотился о вторую ступеньку алтаря и вздохнул. Жоан было приятно слышать ровное биение сердца возлюбленного, но уснуть она не могла. Ей не хотелось проспать, быть может, последние часы жизни, когда рядом находился Луис. Рядом сел Мендрано. Он молчал, думая о своем.

— Мы что-то пропустили, Мендрано, — тихо сказал Луис.

— Я знаю. Чувствую. Но что? — ответил колумбиец.

— А вдруг мы в дюйме от свободы? Интуиция еще не подводила меня, дружище. — Луис вздохнул и крепче обнял Жоан. Его голос стал тише. — Выход должен быть здесь. Должен.

— По-моему, мы проверили все, — сказала Жоан. — Кажется, ни один из этих камней с места не сдвинуть.

— Тогда давайте подумаем, где мы не искали, — предложил археолог. — Должно быть хоть что-то.

Все трое замолчали. Наступила такая тишина, что в ней, казалось, слышен бег времени. С каждой минутой воздух становился все хуже.

Луис думал, лихорадочно искал решение. Мендрано тоже был погружен в свои мысли. Совершенно обессилевшая, Жоан лежала в полудреме. Огонь в лампах еле горел, и Луис испугался, что скоро они окажутся в полной темноте. Он взглянул на Жоан. Она не спала, а просто ушла в себя. Она боялась, очень боялась. Открыв глаза, девушка встретила обеспокоенный взгляд Луиса.

— Я люблю тебя, Луис Перье, — прошептала она, пытаясь улыбнуться.

— Милая, посмотри, куда эта любовь тебя прицела. Господи, спаси и помилуй! Пальцы Жоан коснулись его губ.

— Не надо, Луис. Не стоит отравлять последние часы упреками. Мне не в чем упрекнуть тебя. Ты лучший из мужчин. Все это случилось по вине негодяя, для которого, как он сам сказал, во главе угла стоят личные интересы. Мелкая, ничтожная душа!

— Моя прекрасная Жоан, ты удивительно смелая.

— Нет. Я очень боюсь. Единственная поддержка — это то, что ты рядом, и что он — не мой отец. Сейчас только это имеет значение.

В глазах Жоан заблестели слезы. Луис не мог найти слов, чтобы описать свои чувства. Он скла-нился и крепко поцеловал ее.

— Луис? — позвал Мендрано.

— Да?

— Мы обследовали каждый камень, и ни один не сдвинулся с места. Но мы не тронули самый большой камень в этом зале.

— Самый большой.

Луис оглянулся. Мендрано похлопывал каменную ступень, на которой сидел.

— Господи милосердный, — сказал Луис. — Я даже не подумал. Здесь все может быть не так, как в реальности, к которой мы привыкли.

Он помог Жоан подняться и встать на ноги. Он и она повернулись к огромному алтарю.

— Неужели возможно повернуть всю эту штуку? — усомнился Луис. — Если так, то те люди были не просто умны, они были гениальны. Вопрос только в том, с помощью чего она приходит в движение?

Втроем они начали тщательно исследовать алтарь. Они осторожно, дрожащими пальцами ощупывали каждый уступ, каждую линию, каждую точку. Но камни не сдвигались ни на дюйм.

Усталость и нехватка воздуха, наконец, заставили их остановиться. Разочарование тяжелым бременем навалилось на них. Похоже, выхода не было.

Луис зачарованно рассматривал громадный алтарь. Его злила собственная беспомощность. Он страшился глядеть в глаза Жоан, потому что в них видел отражение своего ужаса. Она сидела на нижней ступеньке алтаря, уткнувшись в колени. Луис проглотил застрявший в горле ком. Подойдя ближе, он встал на колени, нежно приподнял голову девушки.

Она не плакала, она была охвачена тяжелыми думами. Жалкая улыбка исказила ее лицо. Губы дрожали. Луис привлек ее к себе. В этот момент огонь в одной из ламп вздрогнул и погас. Жоан залилась слезами. Он ничем не мог утешить и ободрить ее.

Наконец, девушка вытерла слезы и посмотрела в глаза Луису.

— Мы мы могли бы облегчить это, милый, — прошептала она и указала глазами в сторону.

Он обернулся и увидел ружье.

— Нет, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. Наложить на себя руки. Это было ему под силу.

Но убить человека, которого любишь больше всего на свете! Бред! Бред!

— Нет! — еще раз твердо повторил Луис. — Мы не должны сдаваться, Жоан, не должны опускать руки.

В глазах девушки стоял ужас. Голос прерывался рыданиями.

— Но у нас еще есть время, — он взял ее лицо в свои руки. — Посмотри на меня, моя любимая. Молодой король и его жена ушли отсюда. Если они смогли найти выход, то и мы сможем. Надо верить и искать.

— Мы уже все перепробовали.

— Тогда попробуем еще. Не надо отчаиваться и сидеть сложа руки. Ты же сильная, Жоан. Мы будем продолжать поиски, верно? Верно? — говорил Луис и осыпал поцелуями мокрое от слез лицо девушки.

— Да, да, — плакала она.

Мендрано тем временем влез наверх алтаря и ощупывал черный камень. Все его мысли были о детях. Как переживут они его смерть? Мысль эта пугала его и заставляла действовать. Он, как и Луис, полагал, что выход из этой страшной, душной комнаты есть. Поглаживая огромный камень, Мендрано раздумывал над загадкой столетий. К тому же он не хотел мешать влюбленным, понимая, как тяжело им обоим. Но в таких случаях жалость не самый лучший помощник.

Оставив на время Жоан, Луис поднялся к Мендрано и спросил:

— Ну что, как дела?

— Пока ничего. У меня такое чувство, что ключ к разгадке рядом, но мы не видим его.

Луис понизил голос.

— Мендрано, время уходит. Наверху уже утро. Мы сидим здесь уже восемь часов. Если мои подсчеты верны, через два часа у нас не будет света. И, я боюсь, воздуха тоже не хватит надолго.

— А что если слить масло из всех ламп в одну? Она будет гореть дольше.

— Хорошая мысль, — ответил Луис. — Я попрошу Жоан заняться этим. Ее надо отвлечь. А мы с тобой продолжим поиски.

— Надо торопиться. Воздух становится очень плохим, — сказал колумбиец.

— Я скажу сейчас Жоан.

Радуясь, что нашлось дело, Жоан стала собирать лампы. Возможность побыть при свете еще несколько часов и надежда на то, что они не умрут в кромешной тьме, окрылила ее. Она собрала лампы у подножия алтаря. Весь зал погрузился во мрак.

Девушка переливала масло в одну из ламп. Теперь маленькое пятно света было только у подножия алтаря. Наверху стало совсем темно, и Луис с Мендрано не могли уже ничего различить.

— Жоан, — позвал Луис. — Принеси сюда лампу. Нам нужен свет.

— Иду.

Она преодолела ступеньки и встала рядом с мужчинами.

— Поднимите лампу, Жоан, и держите над этой штукой, — сказал Мендрано. — А лучше поставьте ее в середину круга, где нарисовано солнце. Так мы сможем что-нибудь разглядеть.

Она кивнула, подняла ярко горевшую лампу и поставила ее на нарисованный диск солнца. Внезапно раздался какой-то шум. Он был смутен, доносился издалека, изнутри гробницы.