Лора Ли Гурк - Супружеское ложе

Лондон 1833 год

Каждый раз, когда в обществе заходила речь о лорде и леди Хэммонд, присутствующие неизменно приходили к одному заключению, которое никто и никогда не трудился опровергнуть: супруги терпеть не могли друг друга.

Это суждение выносилось в гостиных с такой уверенностью, словно речь шла об английских дождях или беспорядках в Ирландии. Сплетники могли лишь гадать о причинах отчуждения пары всего через полгода после свадьбы. Но с тех пор прошло восемь лет, а леди Хэммонд так и не подарила мужу наследника. Супруги шли по жизни разными дорогами, и даже самая неопытная хозяйка дома знала, что ни в коем случае не стоит вместе приглашать лорда и леди Хэммонд на званый ужин.

Несмотря на отсутствие прямого наследника титула виконта и поместий, ни жена, ни муж не проявляли видимого желания перекинуть мостик через разделявшую их пропасть.

До 15 марта 1833 года. В этот день устоявшееся существование виконта было нарушено одним-единственным письмом.

Послание привез курьер, прибывший в лондонскую резиденцию Хэммонда в одиннадцать вечера. Виконта, однако, не оказалось дома. Поскольку лондонский сезон был в разгаре, Джон Хэммонд, как большинство мужчин его положения, уехал развлекаться, служа святой троице мужских пороков — пьянству, карточной игре и погоне за юбками.

Его друзья, лорд Деймон Хьюитт, и сэр Роберт Джеймисон, охотно участвовали во всех его затеях. Проведя несколько часов в любимом игорном доме, к полуночи они прибыли в «Брукс», а уж там осушили шестую бутылку портвейна, обсуждая, где провести остаток ночи.

— Послушай, Хэммонд, нам так или иначе придется ехать на бал к Кеттерингам, — начал сэр Роберт. — Всего на час-другой. Мы с лордом Деймоном обещали быть у леди Кеттеринг, а ты знаешь, какова она, если что-то сделают не по ней. Поднимет ужасный шум. Придется хотя бы показаться на балу.

— В таком случае буду вынужден с вами распрощаться, — бросил Джон и взял графин с портвейном. — Виола приглашена на бал Кеттерингов и приняла приглашение. Следовательно, я был вынужден отказаться. Сами знаете, мы с женой никогда не появляемся в одном и том же доме.

— Ни один джентльмен никуда не выезжает вместе с женой, сэр Роберт, — пояснил лорд Деймон их более молодому приятелю. — Кроме того, для Хэммонда благоразумнее всего держаться подальше от дома леди Кеттеринг. Не забудьте, там обязательно появится Эмма Роулинс, и чудо случится, если обе дамы не выдерут друг другу волосы.

Джон едва не рассмеялся.

Его последняя любовница вряд ли вызовет в жене что-то, кроме того же холодного презрения, с которым она относилась к нему последние восемь лет. Печальный конец супружеской жизни, если вспомнить ту обожающую его девушку, на которой он женился. Но браки редко бывают счастливыми, и виконт уже давно отринул дурацкие иллюзии и не считал себя исключением.

— Миссис Роулинс — премиленькое создание, — заметил сэр Роберт. — А вдруг ты увидишь ее и пожалеешь, что порвал с ней?

Джон подумал о стремлении Эммы полностью завладеть им, стремлении, на которое не имеет права ни одна любовница. Именно поэтому он был вынужден прекратить их отношения и выплатить неустойку.

— Сомневаюсь. Нельзя сказать, что мы расстались друзьями, — покачал головой Джон и отхлебнул из бокала. — Пожалуй, мне пока не до женщин.

— Ты всегда так говоришь, — рассмеялся Деймон, — но это никогда не длится долго. Ты настоящий турок в том, что касается женщин. Тебе следовало бы завести гарем.

— По-моему, лорд Деймон, одной женщины более чем достаточно! Две последние любовницы дали мне достаточно оснований больше не ввязываться в романы.

До Эммы у Джона была оперная певица Мария Аллеи, из-за которой два года назад его ранили на дуэли. Муж Марии, мистер Аллен, много лет пренебрегавший женой, неожиданно решил, что больше не желает выносить ее неразборчивость в отношении мужского пола. Каждый всадил по пуле в плечо соперника, что спасло честь обоих. Правда, супруги Аллен так и не воссоединились. Он уехал в Америку, она в настоящее время была на содержании лорда Дьюхерста.

К сожалению, Эмма Роулинс вовсе не была склонна искать себе нового покровителя. Сейчас она жила в Суссексе, в подаренном Джоном коттедже, но не переставала засыпать бывшего любовника письмами. В этих письмах Эмма умоляла, осыпала Джона упреками и требовала вернуться. Вежливые отказы не убеждали ее, мало того, она заявилась в Лондон, но у Джона не было ни малейшего желания ее видеть.

Однако после разрыва с Эммой он чувствовал себя неприкаянным. Как ни странно, ему не хотелось заводить новую любовницу, хотя причины этого были трудноопределимы. По его мнению, отношения мужчины с содержанкой должны быть простыми, откровенными и плотскими. Но так получалось крайне редко, и, возможно, поэтому Джон колебался. Он не имел никакого желания попадать в очередной переплет, поскольку ненавидел бурные сцены. Всегда ненавидел.

Тем не менее, Джон не объяснял всего этого приятелям, а те, будучи истинными джентльменами, не вмешивались в его дела. А если бы и вмешались, он отделался бы уклончивым ответом, остроумной шуткой или сменил тему.

— Нет, друзья мои, — говорил Джон, покачивая головой, — женщины — очаровательные, интригующие создания, но дорого нам обходятся. Во всех отношениях. Пожалуй, в этом году мне любовница не понадобится.

— Весь год? — изумился лорд Деймон. — Но ведь сейчас только март. Ты, должно быть, шутишь. Ты слишком любишь женщин, чтобы целый год прожить без любовницы.

Джон развалился в кресле и поднял бокал.

— Если мужчина не имеет любовницы, это еще не означает, что он не любит женщин.

Его приятели дружно расхохотались и решили, что такое остроумие заслуживает тоста, а менее трех тостов за любовь к женщинам будет несправедливостью к прекрасному полу. Через пять минут бутылка опустела.

— Смотри, Хэммонд! — воскликнул лорд Деймон, внезапно став серьезным. — Похоже, сюда пришел один из твоих лакеев.

Джон проследил за взглядом приятеля. И действительно, в дверях возвышался лакей в знакомой ливрее, беспокойно оглядывавший толпу. Заметив хозяина, он поспешил к нему и протянул письмо.

— Прислано с севера, милорд. Срочное! Першинг немедленно послал меня разыскать вас.

Срочная почта почти всегда приносила дурные вести, и Джон немедленно подумал о Хэммонд-Парке, своем нортумберлендском поместье. Но, взглянув на адрес, написанный на сложенном листке бумаги, он даже растерялся. Письмо писал не управляющий. Почерк принадлежал Констанс, жене его кузена, а это означало, что возможные дурные новости касались семейных дел. Озабоченно хмурясь, он сломал печать и развернул листок.