Меган Маккинни - Часы любви

– Что такое? – Он был едва ли не возмущен.

– Я… я не знаю. – Она отвернулась и, обхватив себя руками, поглядела в морские дали. – Просто мы теперь стали разными. Такими разными…

Равенна прикусила нижнюю губу. Она не могла признаться в том, что это она стала совершенно другой. Все-таки выросла она не рядом с ним и не видала, как городские девчонки принимают его поцелуи. Пока Малахия тискал подружек на конюшне, она обучалась бесполезному искусству разливать чай в Веймут-хэмпстедской школе. Равенна всегда помнила, что является всего лишь незаконнорожденной. Малахия еще когда признавался, что мать его не одобряет знакомства с ней, и исправить этого не смогло даже хождение к мессе. И все же она стояла теперь, не желая его поцелуев, ибо грубость и бесстыдство Малахии потрясли ее воспитанный ум.

– Значит, завела себе милых дружков в замке, а простой парень – как я – тебе уже не годится? – Малахия грубо схватил ее.

Равенна негромко вскрикнула. Малахия пугал ее, но девушке было больно думать о том, что она ранила его.

– Нет. Как ты мог подумать такое?!

– Тогда в чем дело? Хочешь получить предложение прежде, чем подставишь губы для поцелуя?

– Нет. Мне не нужно никаких предложений. – Она постаралась высвободиться, но Малахия не отпускал ее.

– Выходит, что тебе не нужно моего предложения. – Гнев его словно выбил пробку из бочки. – Ты хочешь большого человека, богатого, так? Все вы, девки, хотите этого. Богатого парня, чтобы покупал вам красивые тряпки и наряжал?

– Я не хочу ничего такого, – задыхаясь, призналась Равенна. – Богатство не даст ни уважения, ни любви. А именно их я хочу больше всего, Малахия. Я хочу уважения и любви, а ты не можешь дать мне ни того, ни другого.

– Ну, я тебя сейчас уважу! – Малахия занес руку для удара.

Равенна замерла перед ним, напряженная, глаза ее предупреждали.

Словно скульптурная группа застыли они на вершине утеса, и тут тучи над водой распорола молния. Удар грома, казалось, отрезвил Малахию. В ужасе поглядел он на свою занесенную руку. С той же яростью, но теперь уже в раскаянии, он привлек ее к себе и зарылся лицом в волосы.

– Прости меня! Прости! Боже мой, я никогда не смог бы ударить тебя. – Теперь содрогался уже Малахия. – Просто я видел тебя в замке и… и не смог снести этого. Ты принадлежишь мне, Равенна. Так было всегда. Не ходи больше в замок. Ты не должна этого делать. – Он внезапно застыл. – Ох, Иисусе, – вырвалось у Малахии. Он выпустил Равенну так резко, что она едва не полетела на камни.

– Что случилось? – воскликнула Равенна. И тут же увидела причину. Вдалеке из Лира выходил целый отряд. Их было около двадцати человек, и они несли в руках факелы. – Что там случилось? Они не могут разыскивать меня, – прошептала она. – Гранья просто не могла так быстро добраться до города…

– Слушай, Равенна, мне нужно идти. – Малахия сорвал куртку с ее плеч. Оказавшись совсем раздетой, она ощутила, какой холодной выдалась на самом деле ночь.

– Малахия… – обхватив себя за плечи, она повернулась к нему. Интонация его голоса все открыла ей. – Ты бежал оттуда, потому что сделал что-то плохое? Они ищут тебя?

– Равенна, поцелуй меня, просто поцелуй один раз, потому что я не скоро увижу тебя. – Голос его дрогнул. Тусклый свет луны позволил ей видеть взгляд его, обращенный к факелам среди холмов.

– Что ты натворил, Малахия? О Боже, – прошептала она, глядя на него. – Неужели гомруль оправдывает любое насилие.

– Да, – прохрипел он. – Эти большие лорды – не наши короли. Прежде, чем сюда прислали этих английских собак, чтобы они правили нами, у нас были собственные государи. Тревельян сидит в своем замке, а я таскаю уголь к его каминам. Я! Потомок воинов-кельтов!

Она глубоко вздохнула, сердце вырывалось из груди Равенны.

– Надеюсь, ты никому не причинил боли, Малахия?

Он смотрел на Равенну, за спиной молодого человека уже бушевала гроза.

– Это была просто шалость, Равенна. Ты должна мне поверить. Мы с ребятами никому ничего плохого не сделаем… преднамеренно.

Увидев, что в глазах Малахии блеснули слезы, Равенна захотела обнять его, но времени уже не было. Люди, вышедшие из Лира на поиск, уже расходились по местности. Их крики уже были слышны за воем ветра.

– Ступай, – сказала она Малахии, опасаясь и его самого, и за него.

– Равенна, мы ведем войну. Помни об этом и не суди меня слишком строго. – Малахия привлек ее к себе, однако на сей раз его объятия были столь же мимолетными и эфемерными, как само время. За какие-то секунды он исчез среди Соленых скал.

– Только память о тебе была моим другом в Англии, – крикнула Равенна в ночной мрак, зная, что он не слышит ее.

Возвращение в коттедж было жутким. Ветер принес, наконец, дождь, и грязь сделала скользкой тропу. Тонкое полотно ночной рубашки не защищало ее от буйства стихий, и под ледяным ливнем она продрогла до самых костей. Вполне можно было пожалеть о подобной вылазке. Камни резали ей ноги, а ветер пронзал холодными сосульками. Но Равенна была рада тому, что пошла. Малахия доверял ей настолько, что открыл свои намерения. Быть может, однажды она сумеет убедить его в том, что сила и причиняемые ею разрушения не в состоянии разрешить проблемы Ирландии, о чем так часто говорил отец Нолан.

Ее шаль зацепилась за терновник, Равенна дернула, но тщетно, шипы прочно держали ткань.

– Проклятье! – выругалась Равенна под вой ветра. Утром можно будет вернуться за шалью; насквозь промокшая, она уже не могла защитить Равенну от холода.

Соскользнув с холма, Равенна вступила на поле, поросшее райграсом. Она все сопротивлялась слезам, переполнявшим глаза. Иногда жизнь бывает излишне трудной, решила Равенна.

Горькие мысли помогли ей собраться, и она отправилась сквозь густую траву, разрезавшую ей ноги. Зерна и репей липли к мокрой и грязной рубашке, увеличивая ее муки. Зачем они вообще сражаются? – спрашивала себя Равенна, отчаянно пробираясь по полям О'Рейли. Малахия воевал ради своего драгоценного гомруля, однако же он поднял руку на женщину. Поможет ли ей гомруль? Сделает ли он Малахию и подобных ему людей способными увидеть в ней личность, а не просто юную женщину, которую можно взять. Конечно, сам Малахия никогда не согласился бы с этим, однако в некотором отношении он был ничуть не лучше своих противников-англичан. Лорд Чешэм, велеречивый и умелый соблазнитель, добивался того же самого, что и Малахия.

– Неужели все мужчины одинаковы? И только похоть властвует над ними?

Смахнув с глаз дождевые капли, она принялась отыскивать дорогу. Судя по предположениям Равенны, она должна была находиться рядом, однако теперь девушка не так хорошо ориентировалась на местности, как было в детстве.