Виктория Холт - Битва королев

– Симон де Монфор и принцесса Элеонор… – задумчиво произнес он. – Конечно, они скажут, что я недостоин брака с тобой.

– Мы оба знаем, что это не так. Я поговорю с братом. Он сам познал, что есть любовь, и будет снисходителен к нам.

– Да, он под башмаком у своей Элеонор. Разумеется, он ее любит, но не так сильно, как я тебя.

– Откуда ты можешь знать? Мне кажется, он ее боготворит!

– Это неразумное дитя? Ею можно любоваться, но не любить. Что она знает о жизни?

– Зато она хорошо знает, как получить от Генри все, что ей хочется. Может, и я добьюсь от брата того же.

Наступило Рождество, и все собрались в Вестминстере. Король был по горло занят приготовлениями к празднеству, желая показать недавно обретенной им королеве, насколько он щедр и гостеприимен.

Элеонор все не решалась подступиться к нему. Ведь если он откажет, это сделает ее брак с Монфором невозможным. Различные варианты возникали у нее в уме. Король мог даже заключить Симона в тюрьму, четвертовать, приказать убить тайком…

Нет, конечно, все это ерунда. Генрих никогда не проявлял чрезмерной жестокости, не поступал подобным образом. На своего отца он в этом не походил. Он был человеком миролюбивым.

И все же она понимала, что сильно рискует. Разговаривая с Симоном, она ощущала себя полной отваги и храброй до безрассудства, но вдали от него к ней возвращалось чувство реальности.

Ей пришло в голову, что есть человек, с которым она могла бы без опаски посоветоваться. Сестрица ее Джоанна жила при Вестминстерском дворе еще с сентября, после паломничества в Кентербери вместе с королем Генрихом и со своим мужем Александром. Король Александр сейчас уже вернулся к себе в Шотландию, но Джоанна задержалась, чтобы встретить праздник в кругу семьи.

К ней и обратилась Элеонор за советом, когда сестры встретились на Рождество. Занятая своими собственными переживаниями, Элеонор все же не могла не заметить, как бледна ее старшая сестра. Бедная Джоанна, казалось, таяла на глазах. Она придумывала предлог за предлогом, чтобы подольше задержаться в Англии, но и это не помогало ей. Несколько недель она провела, не выходя из своей спальни, и с ужасом ждала дня, когда ей все-таки придется уезжать в Шотландию.

Рядом с ней Элеонор выглядела цветущей, и ей было немного стыдно, что она занимает больную сестру своими проблемами.

Элеонор спросила с участием, как Джоанна себя чувствует.

– Мне лучше, – заверила ее Джоанна. – Так всегда бывает, когда я попадаю в Англию.

«Как мне жалко ее!» Элеонор преисполнилась сочувствием к сестре, но тут же подумала, что за Симоном она бы последовала с радостью куда угодно. Ясно, что бедная Джоанна не испытывала подобных чувств к Александру.

– Я хочу кое-что сказать тебе, Джоанна, но только под секретом, под большим секретом… Мне нужен твой совет.

Джоанна улыбнулась сестре:

– Буду рада помочь, если смогу, ты же знаешь.

Элеонор кивнула:

– Я влюблена и хочу выйти замуж.

Джоанна сразу встревожилась:

– Многое зависит от того, кто он. Сочтут ли его подходящим мужем для тебя?

– Для меня он единственный на свете, кто мне подходит.

– Я не это подразумевала, Элеонор.

– Я знаю. И могу предположить, что он как раз тот человек, кого назовут совершенно неподходящим.

– О, моя бедная, несчастная сестричка!

– Не называй меня так, я совсем не бедная и не несчастная, раз Симон любит меня!

– Симон?

– Симон де Монфор.

Джоанна, нахмурившись, сдвинула брови.

– Не сын ли он того полководца, который воевал с альбигойцами?

– Да, он его сын. Мы собираемся обвенчаться – и неважно, что про нас будут говорить. Если мы уедем во Францию… если мы сбежим отсюда…

Элеонор подняла глаза на сестру и увидела, что Джоанна смотрит на нее с искренним восхищением.

– Ты права, Элеонор, – сказала Джоанна, просветлев. – Если ты любишь… и он любит тебя, не позволяйте никому встать у вас на пути. Первый раз тебя выдали замуж насильно по государственным соображениям, теперь свобода выбора за тобой.

Элеонор потянулась к сестре и обняла ее. Хрупкость Джоанны поразила Элеонор, но в глазах сестры она углядела огонь.

– Боюсь, что ты все-таки не поняла меня до конца, – мягко сказала Элеонор.

– Я все поняла, моя маленькая сестричка, я тоже любила когда-то… Я рада, что это было в моей жизни, пусть даже любовь не принесла мне счастья.

– Ты была влюблена, Джоанна? – удивилась Элеонор.

– Да, но это было так давно. Или мне кажется, что давно.

– Я слышала, что тебя совсем юной отправили в Лузиньян.

– Да… к человеку, который должен был стать моим мужем. Я очень боялась его, но потом научилась не бояться. Я узнала, что он за человек. Он был такой добрый, такой светлый…

– И ты полюбила его? – воскликнула Элеонор. – Но ведь он женился на нашей матери!

– А ты помнишь нашу мать, Элеонор?

– Очень смутно.

– Она обладает способностью завлекать мужчин. Я не могу объяснить, в чем заключаются ее чары, но я не встречала женщины, подобной ей… Это какое-то колдовство, недобрая, темная сила… И она пользуется этой силой, чтобы привязывать к себе людей. И Хьюго Лузиньяна она связала по рукам и ногам. А мне пришлось удалиться и… выйти замуж за Александра.

– Как ты несчастна, Джоанна!

– Это было так давно, что сейчас и говорить об этом не стоит. Зато теперь я королева Шотландии.

– Жалкое вознаграждение за потерянную любовь!

Джоанна опустила на головку сестры свою исхудавшую руку, на которой ясно выступали голубые вены. Этим жестом она как бы благословляла Элеонор.

– Не упускай возможности обрести счастье, а то будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Элеонор в ответ расцеловала сестру и ощутила соленый вкус слез, текущих из глаз Джоанны.

– Попробуй уговорить брата, – напутствовала ее Джоанна. – Может, в такое время, как сейчас, он проявит сочувствие к любящим сердцам, но будь очень осторожна.

Генрих принял сестру с показным радушием. Однако все мысли его были заняты предстоящей свадьбой и тем, как получше угодить своей невесте. Будущая королева была молода, но очень горда и заносчива. Вторая дочь графа Прованского, она рано созрела под южным солнцем. Ее старшая сестра уже была замужем за французским королем Людовиком.

Девица, доставшаяся Генриху, была не только красива, но и образованна. Стихи, сочиняемые ею, пользовались большим успехом. Она прекрасно танцевала, а исполнение ею романсов было безукоризненно и соответствовало вкусам того времени.

Генрих был особенно доволен будущим браком по той причине, что братец его Ричард ранее уже познакомился с принцессой Прованской и восхвалял ее внешность и таланты.

Генрих знал, что Ричард был сам готов жениться на ней, но по собственной глупости лишил себя этих надежд, так как вновь прилепился к своей Изабелле. Генрих злорадно потер руки. Братец сам себе натянул нос, женившись на стареющей Изабелле и не добившись от Папы разрешения на развод. Это был тот самый редкий случай, когда Генрих одержал верх над младшим братом и теперь мог вволю посмеиваться над ним.