Хизер Гротхаус - Пробуждение любви

— Вполне сможет, если ты не перестанешь отпугивать всех достойных леди, которые входят в двери нашего замка, — запальчиво произнес Хью, — Ну ладно, готовь меч. — Родерик медленно поднял конец меча с пола, пока тот не стал перпендикулярным его телу. — Хорошо, хорошо, Рик, устойчивее. Говоря по чести, можно подумать, что ты вовсе не пытаешься произвести на женщину хорошее впечатление. А ведь это совсем не трудно. Бедные создания! Ласковое слово, улыбка. Почему ты всегда слоняешься по двору, словно рычащий великан-людоед?

Родерик покачнулся, уперся концом меча в пол, чтобы вновь обрести равновесие, и мрачно взглянул на Хью:

— А как ты хочешь, чтобы я двигался, Хью? Может, прикажешь мне танцевать?

— Это было бы очень занятно.

— Заткнись.

— Это ты заткнись. Еще раз с мечом на этой стороне. — Хью приготовил руки, чтобы поймать Родерика, если тот начнет падать. — Ты не умрешь, если проявишь доброту и сердечность.

— Я пытался быть сердечным, или ты забыл? — Правая рука с мечом упала и снова поднялась, медленно, но гораздо увереннее, чем несколько месяцев назад. Родерика охватила внезапная тоска от горьких воспоминаний о том, как он размахивал этим куском металла, словно полой бамбуковой палкой. — Все мои усилия были напрасны.

— Твои улыбки были сплошными гримасами, а темы для разговоров — мрачновато-жутковатые. Ты кричишь на слуг днем и ночью. Это буквально выводит из себя.

— Кого? Тебя?

— Разумеется, нет. Я привык к этому. Теперь давай наденем сапоги и размеренно походим.

Родерик опустил конец тяжелого оружия и запрыгал назад, чтобы сесть в кресло, стоявшее позади него, ожидая, когда Хью принесет сапоги.

— Тогда та, которая выйдет за меня замуж, тоже привыкнет к этому. — Он прислонил меч к креслу и начал ежедневную борьбу с обувью.

— Уже никого не осталось, кому пришлось бы привыкать! — сорвался на крик Хью, затем снова опустился на одно колено и в сердцах вздохнул. — Давай я помогу тебе с сапогами.

— Нет. — Родерик отстранил руки Хью. — Я сам могу их обуть.

— Я никогда не говорил, что ты не можешь, — возразил Хью. Он наблюдал, как Родерик борется с левым сапогом. — До твоего тридцатилетия, — он замолчал, считая на пальцах, — сто девяносто два дня, Рик. Что мы будем делать, если ты не женишься?

Ответа не последовало, Родерик лишь крякнул, когда левый сапог наконец поднялся по ноге вплоть до колена.

— Отлично. Давай забудем про все это время в Англии, — решительно заявил Хью. — К черту Магнуса! К черту Алана Торнфилда! Ко всем чертям Шербон! Между тобой и этой землей нет взаимной любви. Мне не остается ничего, на что я могу претендовать, кроме долгов. Вместе мы можем вернуться в Константинополь и восстановить нашу армию: благодаря твоей храбрости твое имя — настоящая легенда. Мы можем вернуть наше богатство на наших условиях. Там мы можем быть принцами и королями! Не знаю, как ты, но я всегда воображал себя членом королевской семьи.

Дерзкие заявления Хью повисли в воздухе, пока Родерик изучал пол между своими сапогами. Когда от Родерика не последовало ответа, его друг продолжил:

— Здесь нас ожидает в лучшем случае твой несчастливый брак с какой-нибудь отвергнутой всеми старой девой с лошадиным лицом. В худшем случае ты вообще не женишься и нас двоих, так же как и Лео, выбросят отсюда к чертям собачьим. Что с ним тогда будет, Рик? Если ты женишься, он по крайней мере получит наследство. Ты же не хочешь, чтобы он превратился в маленького попрошайку?

— Я этого не допущу, Хью.

— Тогда хотя бы сходи на празднество в Торнфилд-Мэ-нор сегодня. — Посмотри, как настроен Алан. И если сумеешь проявить хотя бы чуточку обаяния, возможно, найдешь себе невесту в окружении, — он помахал рукой, указывая на мрачную и темную спальню, — отнюдь не столь ужасном.

Некоторое время Родерик обдумывал предложение друга, затем покачал головой. Если его должны рассматривать, пусть это происходит в его собственном доме, где он может скрыться, если пожелает.

— Нет, я не передумаю. Но…

— Рик!

— Пойди вместо меня ты, Хью, — предложил Родерик. — Передай мои сожаления кузену и разузнай все, что сможешь.

Хью ушам своим не поверил.

— Ты серьезно, Рик? Хочешь, чтобы я пошел туда?

— Да. Очень хочу, хотя бы ради того, чтобы передохнуть от твоего бесконечного нытья и физических пыток, которые ты причиняешь мне.

Хью расплылся в улыбке, и Родерик на мгновение испытал чувство вины, осознав, что в последнее время Хью редко улыбался, ограничиваясь саркастическими усмешками для всех, кроме Лео.

— Потрясающе! — воскликнул Хью и вскочил на ноги. — Блестящая идея, Рик! Я немедленно отправляюсь туда и вернусь завтра. — В голове Хью вертелись мысли, которые он выражал вслух, не ожидая ответа: — Я оденусь в зеленое — нет, в голубое. Надену красный плащ, сапоги. Или желто-коричневый?..

— Уверен, ты будешь выглядеть отменно в любом костюме. Теперь отправляйся, — проворчал Родерик.

— А что ты сказал о физических пытках? Мы еще не кончили наши упражнения, — нахмурился Хью.

— Если мы продолжим, у тебя не останется времени, чтобы собраться. Уверен, тебе захочется принять ванну.

— Клянусь Богом — ты прав! От меня пахнет, как от стада козлов. — Хью повернулся к двери, затем вновь к Родерику. — Но Лео…

— Пришли его ко мне перед тем, как уедешь. Уверен, один вечер мы выдержим друг друга.

Даже в водовороте предвкушений Хью на минуту успокоился.

— Он будет очень рад этому, Рик. Родерик, не глядя на друга, махнул ему рукой.

— Я немедленно пришлю его. — Молчание. — Ты уверен, что сможешь…

— Я не совсем беспомощный, Хью.

— Разумеется, нет, — согласился Хью. Родерик на мгновение испытал горькое унижение из-за его успокаивающего тона. — Я никогда, никогда не думал так о тебе — да и как я мог? — Не получив ответа, Хью вздохнул. — Увидимся завтра, Рик, — надеюсь, мне удастся собрать достаточно сплетен.

Микаэла тащила Элизабет по коридору, находившемуся за кухней. Обе закрывали ладонями рот, чтобы подавить смех — точнее, смех Микаэлы. Из-под ладошки Элизабет не раздавалось никаких веселых звуков, хотя рот был растянут в улыбке, а глаза сверкали. Они остановились позади набора высоких деревянных полок прямо перед входом в шумную, полную пара и всевозможных ароматов кухню.

Элизабет повернулась к подружке, прижав палец к губам, затем потянула себя за ухо и указала на дверь.

–.. чтобы подать этот торт, понадобится человек шесть, не меньше. Боже милостивый, никогда не видела подобного размаха! Подумать только, сколько припасов выброшено на эту пустую…

— Ах! Слава Богу, что лорд счастлив. Рада за него. Ура, да здравствуют лорд и его новая невеста!

Элизабет сжала руку стоявшей рядом Микаэлы. Та повернулась к девочке и увидела, как ее ротик сложился в удивленное «О». Элизабет обняла Микаэлу за талию, и они продолжили прислушиваться к разговору на кухне.