Хизер Гротхаус - Пробуждение любви

— Что вы делаете? — с изумлением спросил Родерик.

— А вы не понимаете?

— По-моему, приводите в беспорядок мои кружева, — ответил он.

Микаэла рассмеялась и бросила длинную тесьму ему на живот.

— Тогда сделайте это сами. Родерик покачал головой:

— Это ошибка, Микаэла.

— Нет, вовсе нет. — Она устала, ожидая его. Потянувшись к его правому сапогу, она почувствовала спрятанную там холодную рукоятку кинжала.

Как только она занялась его ногой, Родерик мгновенно встревожился.

— Нет, остановитесь…

Но кинжал оказался у нее в руке прежде, чем он смог подняться, одним быстрым движением руки она разрезала его брюки. С помощью его эрекции они беззвучно распались.

Микаэла бросила кинжал через край кровати, и он со звоном исчез в темноте.

Снова появились одна задругой три вспышки молнии. Микаэла мельком увидела лицо Родерика, бледное, нахмуренное и встревоженное, хотя на нем столь же ясно читались напряженная страсть и острая потребность.

— Я никогда не смогу быть таким человеком, каким вы хотите видеть меня, — предупредил ее Родерик, каждое слово давалось ему с трудом, и он явно испытывал стыд.

— Вы уже такой. — Полностью стянув с него разрезанные брюки и освободив его мужское достоинство, Микаэла положила ногу поверх бедер Родерика, взяла его член в руку, несмотря на его сдавленное «Микаэла, подожди», и опустилась на него.

Ее крик смешался с возгласом Родерика'— боли, изумления и страха. Он вошел на всю длину, хотя это было болезненно и тяжело, но Микаэла не остановилась, пока не приняла в себя его всего. Она на мгновение замерла, пульсирующая боль уменьшилась, затем медленно начала подниматься и опускаться, звено на цепочке у нее на шее раскачивалось в такт ее движениям над лицом Родерика, превращая деформированное кольцо в тень, когда вспыхивала очередная молния.

Он поймал его рукой и привлек Микаэлу к себе.

Она извивалась поверх Родерика, поработив его своим телом. Подняв руку к шее, она сняла цепочку через голову и одним плавным движением надела ее на шею Ро дерика. Она крепко поцеловала его, прежде чем выпрямиться и полностью погрузить его в себя еще раз.

Родерик поднял руки, словно сдаваясь ей, и Микаэла переплела свои пальцы с его. Металлическое звено лежало в центре его груди и, казалось, блестело все ярче с каждой вспышкой молнии, ослепительные лучики исходили от него, словно от маленького фантастического солнца. С каждым приливом и отливом движения у Родерика вырывались вздохи и стоны, и его уязвимость, пришпорила страсть Микаэлы, подсказав ей быстрее раскачивать свои бедра. Дарить сегодня любовь Родерику не доставляло ей удовольствия, но она чувствовала, как в ней нарастает опьянение, настоятельная потребность чего-то, чего-то… и она устремилась вперед.

Она чувствовала, как он наполняет ее, слышала его протяжные стоны, прерывистое дыхание и понимала, что он близок к оргазму, и задвигалась быстрее, а когда почувствовала его в самой своей сердцевине, закричала.

Родерик тоже закричал.

Звено на цепочке снова померкло.

Микаэла тяжело опустилась рядом с Родериком, чувствуя, как он выскользнул из ее тела. Они долго лежали в темноте, молча, выравнивая дыхание.

Наконец он заговорил:

— Почему ты отдала мне это звено? Твоя мать говорила тебе…

— Никогда не снимать его, я знаю, — спокойно произнесла Микаэла. — Но это было до того, как появился ты, чтобы защитить меня. Помнишь, на утесе ты обещал защищать меня. И я верю, ты сдержишь свое слово.

— Я помню. Но, Микаэла, я не смогу защищать тебя, как подобает настоящему мужчине. Я… это по той же причине, почему я не смогу заниматься с тобой любовью. Мне невыносима сама мысль предстать перед тобой обнаженным…

— Родерик, я знаю, — прошептала она.

— Нет, не знаешь. Ты не можешь…

— Я знаю. — Микаэла привлекла к себе его голову, чтобы заставить его посмотреть на нее. — Я знаю о твоей ноге.

Он смотрел на нее, словно не понимая, и она увидела, как он судорожно сглотнул.

— Мне сказал Хью.

— Ты знала… знала до того… — Он не закончил фразу, но Микаэла понимала, о чем он спрашивал.

— Да, я знала до того, как мы любили друг друга. Родерик издал рычание и отвернулся от нее.

— Почему? — отрывисто спросил он. — Почему ты так поступила?

Микаэла села.

— Потому что я люблю тебя, Родерик. И хотела показать тебе, что ты мужчина, тот самый мужчина, который мне нужен. Человек, которого я хочу как мужа во всех отношениях. Твои шрамы, твои увечья — в моих глазах они делают тебя совершенным.

— Перестань!

— Нет, не перестану, — мягко сказала она. — Ты должен знать это, прежде чем каждый из нас сможет продолжить. Я любила тебя сегодня, чтобы роказатьтебе, что для меня ты не туго набитый кошелек, или знатный титул, или огромный замок. Я хочу тебя таким, каков ты есть, какой ты сейчас. Ты будешь любить меня, как подобает любить законную жену. Если же ты не поступишь так, я не смогу, да и не захочу выходить за тебя замуж. Долгое время он хранил молчание.

— Ты оставляешь меня один на один с очень трудным решением.

— Не такое уж оно трудное.

— Мои родители приедут завтра, самое позднее послезавтра. Мы или обвенчаемся, или я вернусь домой с ними. Выбор за тобой. — Микаэла поцеловала его, затем перекатилась через него и поднялась с постели.

— Куда ты? — требовательно спросил он, и Микаэле показалось, что она услышала нотку тоски в его голосе, по крайней мере ей очень этого хотелось.

Она надела платье.

— В свою комнату, чтобы вымыться и уснуть. Тебе необходимо время, чтобы подумать и принять решение, так же как и мне. Увидимся утром.

Он неуверенно хмыкнул, и на этот раз улыбка Микаэ-лы была искренней. Она подошла к кровати и крепко поцеловала его в губы.

— Спокойной ночи, Родерик. Приятных сновидений. Я люблю тебя.

Он ничего не сказал в ответ, но она и не ожидала этого, повернулась и вышла из комнаты.

Родерик долгое время лежал без сна, после того как Микаэла покинула его комнату. Возможно, то, что она сказала, правда. Возможно, она готова была принять его таким, каков он есть, и, может быть, он все еще оставался мужчиной, по крайней мере в ее глазах.

От охватившего его страха у него засосало под ложечкой.

Он стянул половины разрезанных брюк как можно туже и, приподнявшись, сел. Микаэла не разрезала две полоски тесьмы внизу, и он смог связать куски кожи вместе, чтобы соблюсти приличия, затем спустил ноги на пол. Оттолкнувшись руками от матраса, он встал.

Его левый сапог захрустел и отклонился в сторону под его весом, Родерик как безумный замахал руками, ужас охватил его, когда он начал падать на пол. Ощущение надежности в его ноге пропало! Он повернулся, с криком ухватился за кровать, но схватил лишь тонкое покрывало, которое вместе с ним соскользнуло вниз.