Элен Бронтэ - Леди в зеркале

– Не только письма, но и дневника, который моя тетя прислала вместе с ним, – резко ответила она, торопясь поскорее закончить тягостную сцену. – И я знаю, что ты сделала, чтобы получить наследство бедной старушки, которая…

– Бедной? Старушки? – Марианну едва ли узнал бы сейчас кто-либо из ее поклонников – она преобразилась в воплощенную ярость. – Да знаешь ли ты, сколько мне пришлось вытерпеть от этой старушки, от всех этих людей? Приходилось ли тебе штопать платья и всю ночь не спать, мечтая о завтраке? Да что ты можешь знать о том, как мы все жили, в то время как ты красовалась в кружевах и лентах?

– Я знаю все, Марианна. Я прочла весь твой дневник, по крайней мере его большую часть, не поврежденную огнем, и готова была бы посочувствовать тяготам твоей жизни и помочь тебе, хотя, поверь, мое детство никак нельзя назвать счастливым, даже если я и не носила штопаных платьев. Но ничто не может оправдать тебя, ты убила…

Марианна не дала ей закончить. Доскочив к ку зине, она схватила девушку за плечи и принялась трясти с удивительной для ее хрупкого сложения силой, выкрикивая при этом:

– Дрянь! Да как ты посмела проникнуть в мои тайны! Я же сожгла дневник, мерзавка Софи, как ей удалось спасти его? Отдай мне тетрадь, отдай сейчас же, или я…

– Отойдите от нее, мисс, и прекратите свои угрозы, – в ровном голосе мисс Беллсайд только хорошо знающий ее человек мог услышать отзвуки нарастающего гнева.

Увидев компанию, так вовремя появившуюся на сцене, Марианна сразу же поняла, что все потеряно. Она замерла, глядя поочередно на лорда и леди Лестер, чьи лица выражали брезгливое удивление, на незнакомую ей даму, миссис Тревел, яростно сверлившую ее взглядом, и, наконец, на вошедшую первой женщину, явно готовую защищать ее кузину от любой опасности. Воспользовавшись замешательством мисс Совиньи, Мэриан сбросила ее руки со своих плеч и сделала шаг в сторону пришедших.

Мисс Беллсайд быстро оглядела ее и, убедившись, что ее любимице не нанесено никакого вреда, продолжила, обращаясь к самозванке:

– Не только Мэриан читала ваши откровения, мисс Совиньи. И я вынуждена сказать вам то, что Мэриан, из жалости, родственных чувств или прочих благородных, но бессмысленных в данный момент побуждений, наверняка еще не высказала.

Мэриан покраснела, чувствуя неловкость от того, что мисс Беллсайд вновь приходит к ней на помощь, а Марианна уставилась на говорившую, сожалея, что взглядом нельзя убивать так же легко, как ядом.

– Из уважения к семье лорда Лестера мы готовы решить нашу проблему без участия полиции. Вы соберете свои вещи и покинете не только этот дом, но и Британию, и в этом случае ваша тайна будет сохранена. Насколько я поняла из письма вашей матери, она также не испытывает особого желания видеть вас в будущем, поэтому вам надлежит избрать место, в которое вы отправитесь, и мы поможем вам купить билет на корабль, если у вас уже закончились полученные неправедным путем деньги. По-моему, это недостаточное наказание за все, что вы совершили и собирались совершить, но мисс Мэриан решительно настроена оказать вам снисхождение и не делать фамилию Лестер достоянием газет.

Унизительные слова о милости со стороны кузины сделали ее поражение еще более горьким. Злые слезы сверкнули в потемневших, как зимнее море, глазах Марианны.

– Мэриан, дитя мое, почему бы нам не упрятать эту преступницу в тюрьму? Уверена, Гарольд не допустит, чтобы о нас писали в газетах. Подумать только, она собиралась украсть у нас пятнадцать тысяч фунтов! – вмешалась леди Лестер, уже несколько минут ожидавшая возможности вставить слово о деньгах.

– Леди Лестер, прошу вас, позвольте нашей семье самой разобраться со своими затруднениями, – Мэриан было противно разговаривать со своей мачехой, и она не собиралась более это скрывать.

– Разве мы не одна семья? – возмущенная леди обернулась к мужу, который, к ее изумлению, впервые поддержал дочь:

– Мэриан права, дорогая. Распорядитесь, чтобы заложили карету и камердинер собрал мои вещи. Я сам провожу свою племянницу на корабль, отправляющийся в колонии.

– Вы в самом деле полагаете, что я уеду и позволю вам торжествовать победу над бедной девушкой? – Марианна тщетно пыталась придумать, еще какие-то способы добиться хотя бы некоторых преимуществ.

– Именно так, мисс Совиньи, – видно было, что лорд с трудом произнес ее фамилию. – Ваша тетя, моя супруга, много лет назад должна была уехать в Новый Свет, но поступила вопреки здравому смыслу. Настало время исправить старые ошибки, а для многих из нас – начать новую жизнь. Мисс Беллсайд одобрительно взглянула на лорда Гарольда, ожидая продолжения его речи, а леди Ле-ji стер удалилась, хлопнув дверью с досады.

– Я не буду спрашивать у своей дочери и мисс Беллсайд, что такое они узнали о вашем прошлом. Насколько я понимаю, они владеют доказательствами вашей вины в некоторых непростительных вещах. Лумаю, эти доказательства послужат достаточной гарантией того, что вы не вернетесь в Англию и не будете отравлять нам жизнь. Я выплачу I вам три тысячи фунтов из тех пятнадцати, что собирался отдать вам завтра. На эти деньги вы, при желании, сможете организовать на Ямайке или где-то еще какое-нибудь дело или найти себе мужа из богатых плантаторов. Полагаю, второе вам более по нраву.

Последнее предложение лорд Лестер произнес с холодной усмешкой, заметив, как вновь заблестели глаза Марианны – предприимчивая особа явно сочла, что легко отделалась, и уже начала строить планы по дальнейшему устройству своей жизни.

– По-моему, вы чересчур добры с ней, сэр, но это ваше семейное дело, – заметила миссис Тревел. – Однако вам стоит разослать во все порты портреты этой девицы на случай, если она вздумает вернуться под чужим именем.

– Здравая мысль, но, учитывая их сходство, лорд Лестер, я думаю, не захочет возникновения неприятной ситуации для своей дочери, – возразила мисс Беллсайд. – Возможно, мисс Совиньи пожелает дать нам честное слово, что не будет более пытаться приблизиться к берегам Англии.

– Честное слово! – фыркнула миссис Тревел. – У нее на лбу написано, что честные слова ей незнакомы!

– Даю слово, что никогда нога моя не ступит на эту землю, – голос Марианны звенел, как колокольчик, который треплет яростный ветер. – У меня нет никакой охоты впредь встречаться с кем-либо из вас. Бесчестный способ, которым вы добились своего, делает вас всех людьми ничуть не лучше меня, и это очень меня утешает. Если раньше я и испытывала муки совести, что обманываю достойных людей, теперь они меня более не тревожат.

Торжествующе усмехнувшись в адрес вновь по красневшей Мэриан, обличительница направилась к гардеробу и принялась демонстративно собирать свои вещи, не обращая более внимания на присутствующих в комнате.