Лаура Гурк - Сама невинность

Проходя мимо монумента, он повернул голову в его сторону, чтобы шутливо отсалютовать поэту, и в этот самый миг он заметил невысокую, одетую в тёмное фигуру, которая появилась из-за статуи. Выхваченный пистолет блеснул в лунном свете.

Раздался выстрел, и одновременно Мик бросился на землю, разбрасывая гальку во все стороны. Он откатился к цветочному бордюру, окаймлявшему дорожку, и нырнул в заросли рододендронов.

Но оказалось, что его попытки избежать повторного выстрела были ни к чему. Звуки выстрелов больше не нарушали тишину. Когда он посмотрел в просвет между кустарниками, то никого не увидел. Тёмная, закутанная в плащ, фигура не стояла позади памятника и не высматривала его, додаясь следующей возможности напасть. Его противник бежал.

Мик быстро осмотрел сад, но так и не смог определить, в каком направлении исчез мужчина. И хотя луна была достаточно яркой, чтобы различить оставленные им в траве следы, Мик не хотел предоставлять убийце возможность выстрелить в него снова, используя густые заросли деревьев и кустарников, росших в саду, как прикрытие.

Если это был мужчина. Мик сделал несколько глубоких вздохов, перебирая в памяти прошедшие несколько минут и концентрируясь на том моменте, когда он на мгновение увидел нападавшего. Для мужчины он был небольшого роста, закутан в длинный плащ с капюшоном, словно некий таинственный персонаж из истории Диккенса. Убийца мог быть как мужчиной, так и женщиной. И не было возможности узнать.

Он использовал пистолет маленького калибра. Мик определил это по звуку выстрела, похожему на хлопок, – такой звук издает пробка, вылетающая из бутылки шампанского. Такой звук был характерен для пистолетов, которые могли использовать женщины, например, для одного из тех миленьких пистолетов с ручкой, украшенной жемчужинами. Такие пистолеты ювелиры продавали женщинам из высшего общества по цене, дважды превышающей цену обычного оружия. Они казались игрушечными, но на самом деле игрушками они не были.

Мик провёл рукой по волосам, ещё раз глубоко вздохнул и отправился домой. Одно было совершенно ясно. Визит Софи Хэвершем в Скотленд-ярд больше не казался ему шуткой. Она знала о том, что должно было случиться сегодня вечером. Возможно, она что-то услышала; возможно, она знала убийцу. Несмотря на её робкие манеры и смущение, её большие карие глаза, она вовсе не была такой невинной, какой казалась.

Он собирался выяснить, что именно было ей известно, откуда она узнала об этом и почему решила предупредить его. Он собирался вывернуть её наизнанку и узнать о ней всё. В том числе и тот факт, есть ли у неё маленький пистолет с украшенной жемчужинами ручкой.

Этим вечером за ужином Софи совсем не обращала внимания на ведущиеся вокруг неё разговоры. Она не могла есть и просто гоняла еду по тарелке; её беспокойство росло с каждым ударом часов. Но не могла же она отправиться в сады на набережной Королевы Виктории прямо сейчас [28] Набережная Королевы Виктории (Victoria Embankment) – эта набережная является частью набережной Темзы; идет вдоль северного берега реки; делится на дорогу для автотранспорта и дорожку для пешеходов. Соединяет Вестминстер и Сити. Обустройство набережной было начато в 1865 г. в связи с необходимостью обеспечить городу более современную канализационную систему, а также разгрузить центральные улицы Лондона. Строительство было завершено в 1870 г. Под набережной были прорыты туннели для первого лондонского метро (1868), а вдоль нее были разбиты общественные сады, простирающиеся до Уайтхолла и моста Ватерлоо. Рисунок в газете иллюстрирует начало строительства набережной в 1865 г. На заднем плане виднеется Сомерсет-Хаус и старый мост Ватерлоо ! Любой лондонский парк ночью был слишком опасен. И, кроме того, убийство могло и не случиться сегодня. Оно могло произойти завтра, или послезавтра, или даже на следующей неделе. Девушка не знала точный день и не могла узнать его, а поселиться в садах, как какая-нибудь цыганка, было совершенно невозможно.

В конце концов, он же офицер полиции, напомнила она сама себе. Большой и сильный, и сейчас, когда она предупредила его, он готов защищать себя. Но, вспомнив смеющееся лицо Майкла, она вспомнила и то, что он не воспринял всерьёз её предупреждение. Он подумал, что это шутка.

Шутка. Господь всемогущий.

Софи отбросила салфетку и встала. Внезапность её движения привлекла внимание пятерых сидящих за столом людей, они замолчали и изумлённо посмотрели на неё.

– Софи? – Вайолет с беспокойством нахмурилась. – Ты снова побледнела, словно перед обмороком. У тебя всегда такой вид, когда тебя посещают видения. У тебя было очередное предчувствие насчет этого полицейского?

– Я не вынесу этого, тётушка. Я должна сделать что-нибудь.

– Но, дорогая, ты его уже предупредила. Что ещё в твоих силах?

В этот момент Софи озарило.

– Я думаю, я нанесу ему визит, просто чтобы убедиться, что он благополучно добрался до дома.

– Сейчас? – мисс Пибоди взглянула на окно столовой, за которым сгустилась темнота. – Мудро ли это?

– Нет, совсем нет, – ответила ей мисс Этвуд. – Софи, ты даже не знаешь, где этот человек живет.

– Я поеду в Скотленд-ярд и узнаю его адрес. Мне просто надо удостовериться, что с ним всё в порядке.

– Ну, ты не можешь ехать одна, – полковник Аберкромби поднялся. – Я поеду с тобой.

Софи оценила его галантность, но взять его с собой было бы неправильно. Полковнику исполнилось семьдесят шесть лет, и, хотя, возможно, много лет назад в Индии он наводил ужас на диких тигров и восставших мятежников, нынче подобные приключения были не для него. Она улыбнулась ему и покачала головой.

– И заставить вас пропустить партию в домино с мистером Шелтоном? Сегодня пятница, а по пятницам вы всегда играете с ним в домино, пока дамы присутствуют на собрании Общества. Я не могу позволить вам пропустить этот вечер.

Краем глаза Софи увидела, что мистер Дауэс порывается встать. Мысль о том, что в течение какого-то времени она будет заперта с ним в одном экипаже и что мистер Дауэс начнет анализировать её, будто сверхъестественные способности девушки – это некая интереснейшая болезнь, была непереносима. Стараясь предупредить готовое прозвучать предложение сопровождать её, Софи быстро сказала:

– Я возьму Гримстока, – она обернулась к дворецкому, стоявшему рядом с подносом в руках – Гримсток был готов уносить тарелки после ужина. – Вы же поедете, не так ли?

Гримсток помедлил, и Софи сразу же поняла, почему. Хотя ему больше нечего было опасаться представителей закона, одного упоминания полиции всё ещё было достаточно для того, чтобы он почувствовал себя не в своей тарелке.