Вирджиния Хенли - Желанная

Глазом художника Брайенна фиксировала яркие наряды, начищенную до блеска конскую сбрую, рвущихся с поводков охотничьих собак и гордых соколов. И тут она охнула, не веря увиденному: во главе кавалькады ехала Лизетт Сен-Ло, бесстыдно флиртуя с королем Франции. Вспышка гнева лучше всякого лекарства прогнала все слезы «утреннего недомогания». Чертова баронесса считалась пленницей, и поглядите только! Роскошно одета, и оба короля стараются завладеть ее вниманием!

Жизнь показалась Брайенне отвратительно несправедливой!

Вернувшись к себе, она бросилась, в постель, искренне желая, чтобы мир, со всем, что в нем есть, провалился в ад.

Кристиан Хоксблад и Али сошли с корабля, только что бросившего якорь в оживленной гавани Бордо. Оба были в арабских одеяниях, а между ними шла женщина под густой вуалью. Они помогли ей сесть в седло великолепного белого арабского скакуна, сами вскочили на коней и поехали вдоль берега Гаронны дорогой, неторопливо вьющейся между зелеными лугами, к величественному аббатству Сент-Андре.

Все трое спешились у белого каменного дворца Уоррика, и Али взял коней под уздцы. Потом принц Драккар протянул матери руку и повел в дом.

Уоррик в это время чистил двуручный меч, намереваясь получше наточить его и снять ржавчину. Пусть, скорее всего, он уже никогда не сможет поднять меч на врага — оружие нужно всегда содержать в порядке.

Но, услышав приближающие шаги, Гай де Бошем насторожился, устремив взгляд на дверь.

Хоксблад остановился на пороге, почти касаясь тюрбаном притолоки. Взгляды аквамариновых глаз встретились, застыли и сверкнули радостью встречи. Хотя Уоррик не признавался Брайенне, тревога за сына терзала его день и ночь. Теперь, облегченно улыбнувшись, он заметил, как блеснули в ответной улыбке белоснежные зубы на темном лице.

Но тут Хоксблад отступил в сторону. За его спиной оказалась маленькая женская закутанная с головы до ног фигурка. Когда женщина подняла украшенную кольцами руку, чтобы отодвинуть вуаль, Кристиан впервые заметил на лице сурового воина детски-беззащитное выражение и понял, что, должно быть, сам выглядит точно так же, стоит ему увидеть Брайенну.

Неожиданно поняв, что такие мгновения предназначены только для любящих, лишь для них одних, и ничьи глаза не должны видеть эту душераздирающую нежность, Кристиан молча отступил и исчез, уверенный, что сейчас родителям никто не нужен.

Брайенна, погруженная в невеселые мысли, подпрыгнула от неожиданности: через спальню сломя голову мчался котенок, преследуемый по пятам Зубастиком, норовившим вцепиться ему в хвост. Несчастный Маффи добрался до балкона и одним взмахом взлетел на крышу, в надежде избавиться от преследователя.

Брайенна, выведенная из себя, вскочила и вышла на балкон.

— Это последняя капля, — раздраженно пробормотала она.

Котенок скорчился на крыше, а Зубастик тем временем явно раздумывал, броситься ли за ним, рискуя получить трепку, или посидеть с покаянным видом, пока гнев Брайенны не уймется.

— Дьяволенок паршивый! Вот отрежу тебе усы, — пригрозила она, и, судя по выражению мордочки, черно-лапый хорек явно устрашился. Окончательно раздосадованная, Брайенна попыталась позвать котенка:

— Сюда, Маффи [60]… Кис-кис… Вот какой нехороший мальчик — убежал… ну же, Маффи… Черт возьми, Адель, нужно же было тебе дать ему такое дурацкое имя! Я чувствую себя последней идиоткой, выкрикивая его во всеуслышание! — обратилась Брайенна к пустой комнате.

Вскоре стало ясно, что котенок не собирался добровольно спускаться. Кто-то должен взобраться на крышу и снять его.

Брайенна подобрала юбки и, держась за решетку, ограждавшую балкон, поднялась на крышу, а потом, встав на четвереньки, добралась до угла, где съежился котенок.

— Какого черта ты там делаешь? — окликнул снизу низкий мужской голос.

Сердце Брайенны радостно встрепенулось.

— Кристиан, — охнула она, вставая, чтобы получше рассмотреть мужа.

Вся злость мгновенно улетучилась, словно унесенная ветром.

Брайенна рассмеялась.

— Я вскарабкалась на крышу, объявить миру, что я люблю тебя!

И, сложив рупором руки у губ, откинула голову и крикнула:

— Я люблю Кристиана де Бошема!

— А я женился на сумасшедшей! Немедленно спустись! — рассердился он.

— Лови меня! — откликнулась Брайенна.

— Брайенна, во имя любви к Аллаху, не прыгай, здесь слишком высоко! — встревожился Кристиан.

— Не желаю слушать ни о каком Аллахе! Я делаю это во имя любви к Кристиану!

Сердце трепыхалось, словно пойманная птица, переполненное счастьем, голова кружилась от безмерной радости!

— Я поднимусь и помогу тебе спуститься. Не пытайся прыгать, это опасно.

— В твоих объятиях я всегда в безопасности, любимый! Лови меня!

Брайенна подхватила котенка, легко пробежав по черепичным плиткам к краю крыши, ринулась в широко расставленные руки Хоксблада. Оба покатились по траве, в путанице плаща, юбок и золотистых волос. Котенок ринулся прочь, а за ним покатился тюрбан Хоксблада.

Лицо его пылало свирепой яростью, но смех Брайенны был настолько заразителен, что гнев Кристиана мгновенно сменился весельем.

— Зачем тебе понадобилось совершать такое безрассудство?

Она снова рассмеялась и пристально взглянула в аквамариновые глаза.

— Я прислушалась к своему сердцу.

Кристиан внимательно вглядывался в прекрасное лицо: тени под глазами исчезли, а вместе с ними не осталось и следа от натянутой ласки, с которой ему так часто приходилось сталкиваться раньше.

С шутливой серьезностью он напомнил ей:

— Помнишь, выходя замуж, ты давала обет: «Я отдаюсь в твою власть душой и телом, мой муж и господин».

— А ты ответил: «Своим телом я буду поклоняться тебе»… но только, надеюсь, не на лужайке, где все нас видят, — шепнула она, ощущая прикосновение твердого, как сталь, мужского естества к животу.

— Неужели ты больше ни о чем думать не можешь? — потрясенно охнул Кристиан.

— О, иногда я уношусь мыслями к самым незначительным вещам, но всегда возвращаюсь к сути дела, piece de resistance, creme de la cr?me [61].

— Вижу, что твой французский значительно улучшился.

— Но мне еще необходимы уроки: практика — самое главное в изучении языка!

Кристиан больше не мог сдерживаться. Ему страстно хотелось отведать вкус губ прелестной пленницы, покорно лежавшей под ним на траве, придавленной весом огромного тела. И, впившись поцелуем в эти розовые губки, Кристиан был ошеломлен ответной страстью. Неужели ему кажется, или Брайенна действительно приглашает его к любовным играм?

Решив не рисковать, Кристиан скользнул губами по шее к тому соблазнительному местечку, где в квадратном вырезе виднелась вздымавшаяся нежная грудь. Брайенна немедленно выгнулась, как кошка, которая хочет, чтобы ее погладили.