Мишель Яффе - Звездочет

Йену не удалось обмануть себя ребяческими играми: он чувствовал, что с каждым часом его желание обладать Бьянкой все возрастало. Его тело, почти не отреагировавшее на ласки опытнейшей женщины, королевы куртизанок, вспыхивало каждый раз, когда Бьянка едва прикасалась к нему. У него остался один выход — уложить Бьянку к себе в постель. Эта мысль вызвала у него возбуждение и страх.

Фоскари начал подозревать свою невесту в том, что она манипулировала им, пытаясь с помощью своей привлекательности убедить его в своей невинности.

Но все могло быть иначе. Это он мог бы манипулировать Бьянкой, он мог бы держать ее в узде и даже проверить, невинна она или…

Он ничуть не сомневался, что, соблазнив Бьянку, сразу же избавится от ее чар и даже сумеет вытянуть из нее, кто все-таки совершил убийство. Неожиданно Йену пришло в голову, что его сосед, французский посол, подал ему очень неплохую идею. Поздравив себя с подобной расчетливостью, Йен сделал глубокий вдох.

Ароматный пар окутывал две фигуры в ванной. Женщина откинула голову назад и закрыла глаза, а горничная тщательно намыливала губкой ее роскошное тело. Погруженные в свои мысли, обе не заметили, как дверь отворилась и в ванную вошел мужчина.

Он ступал неслышно, но дама, что была в воде, подняла веки и посмотрела затуманенными глазами на гостя. Как обычно, он был безупречно одет: отлично сшитый камзол подчеркивал его широкие плечи и узкую тонкую талию. Его лосины плотно облегали стройные бедра, гульфик обтягивал свое массивное содержимое. Он улыбнулся женщине, и та отогнала от себя горничную.

— Я пришел, как только получил твою записку. — Он пытался скрыть волнение в голосе. — По пути я встретил Йена Фоскари. Он шел от тебя?

Женщина рассмеялась, но совсем не весело.

— Неужели мой ангел ревнует? Беспокоится о том, что после того, что было вчера ночью, я стану искать ему замену? Ему, который приносит мне истинные доказательства своей любви, а не какие-то каракули на бумаге? — саркастическим тоном говорила она. — Однако я люблю, когда обо мне заботятся. Когда мое счастье и комфорт человек ставит превыше своих. Когда человек думает только о том, чтобы доставить мне удовольствие!..

Его щеки порозовели. Да он жизнью своей рисковал! Чуть не погиб от руки этого безумца, Йена Фоскари! А она намекает на то, что он недостаточно заботится о ней. Он не виноват в том, что в доме не осталось ничего, даже кровавых следов!

Труп был в этом доме — он ничуть не сомневается, но никто не сможет доказать этого. Он-то надеялся, что ему помогут рисунки, которые он прихватил оттуда с собой, но, увы, они вызвали лишь гнев его любовницы. Хуже того, она отлучила его от своего ложа. У него перехватывало дыхание, когда он думал о том, каких наслаждений лишается! Поэтому он намеревался сделать все для того, чтобы заслужить у нее прощение.

— Я знаю, что не могу принести достойных извинений, мадонна, — проговорил он. — Знаю, что потерпел неудачу и у меня нет доказательств, в которых ты так нуждаешься. Но я молю, позволь мне вернуть твое расположение!

«А он довольно красив, когда просит меня о чем-то», — подумала женщина, глядя на него. И отлично подходит для выполнения плана, разработанного ею с братом еще утром. Арборетги не устоять! Женщина поднялась из ванны.

— Мне поможет мой ангел, — заявила она.

Она позволила завернуть себя в шелковый халат, а потом повела молодого человека в спальню. Он уже было собрался расстегнуть пряжки на камзоле, но тут она остановила его.

— Для этого у нас еще будет время, — прошептала она низким хрипловатым голосом, зная, что именно этот тон больше всего возбуждает его. — А сначала у меня есть для тебя очень важное задание. Запомни все подробно.

Наблюдая за ним, она заметила на его лице тень сомнения и тут же принялась осыпать мелкими поцелуями его запястья, грудь и те места, которые, как было ей известно, больше всего изнывали по ее ласкам.

— Надеюсь, все устроится к завтрашнему утру, ты сразу же и приходи ко мне. — Ее палец скользнул по его гульфику и замер. Женщина испытующе посмотрела в лицо молодому человеку. Убедившись в том, что он полностью в ее власти, она поднесла розовые губки к его уху и прошептала, касаясь его: — Ничто из того, что ты мог бы сделать для меня, не заставит меня быть более благодарной. Пока тебя не будет, я подумаю о достойной награде.

При этих словах по телу молодого человека пробежала дрожь. На этот раз, пообещал он себе, он сделает все, что она требует.

Йен почему-то ждал, что его возвращение домой тем вечером будет встречено чем-то вроде торжественных фанфар, но вместо этого он услыхал лишь, как дождь неистово барабанит по окнам. Часы только что пробили девять, но в доме стояла такая тишина, какая бывает лишь в предутренние часы. Казалось, в доме все спит, и граф даже на мгновение испугался, что кто-нибудь умер. Наконец он услышал отдаленный звук голосов откуда-то сверху. Поднявшись по лестнице, Йен остановился у покоев Роберто и Франческо.

У его дядюшек был какой-то зловещий вид. Они сидели — каждый в своем кресле — перед камином, а между ними стоял графинчик с граппой. Как только Йен вошел, Франческо замолк на полуслове.

— Здравствуй, д'Аосто, — холодно промолвил он.

Граф остановился. С самого детства дяди обращались к нему по фамилии лишь в тех случаях, когда был очень серьезный разговор или когда они боялись что-то сказать ему.

— Йен, — наконец взял слово Роберто, — ты знаешь, что, строго говоря, я тебе не дядя, а потому не могу обращаться к тебе как член семьи.

Роберто и Франческо были вместе так долго, что лишь немногие, включая и самого Йена, помнили о том, что они на самом деле не родственники. А сам Роберто вспоминал об этом лишь в тех случаях, когда происходило что-то неприятное и он хотел как-то отстраниться от семьи. Теперь Йен встревожился не на шутку.

— Так вот, — продолжил Роберто, — вместо этого я обращаюсь к тебе как мужчина. Ты не имеешь права приводить в дом людей, запирать их, обвинять в убийстве, а потом еще ждать, чтобы они никак не проявляли к тебе свои чувства. Уж не знаю, что там у тебя в голове, но она не такая женщина, с которой можно обращаться подобным образом. Ты сломил ее дух — дух, который не был сломлен даже после смерти ее любимого отца, дух, которого достало на то, чтобы со всем рвением взяться за изучение медицины, что недоступно большинству мужчин, не говоря уже о женщинах. Большое достижение, надо сказать. Она так несчастна, что ее горе ощущается почти физически. Мало кто из прислуги поддерживает тебя, не говоря уже о твоих родственниках.

Йен оторопело уставился на него.

— Маленькая ведьма! — пробормотал он. — Маленькая лживая притворщица! Она каким-то образом сумела убедить вас в моей жестокости, и вы этому поверили!