Мишель Яффе - Звездочет

— Замолчи! — перебил его Франческо. — Ты не смеешь обвинять это милое существо, с которым помолвлен! Да если хочешь знать, она ни словом не обмолвилась о твоей жестокости, она вообще ни слова о тебе не сказала!

— Можете не продолжать, доктор ди Римини. Я сама все скажу ему, но спасибо вам за поддержку. — Трое мужчин повернулись к двери, откуда раздался тихий женский голос. Бьянка прошла в комнату и низко поклонилась Йену. — Я могу перемолвиться с вами словечком, милорд?

Она казалась очень хрупкой и совсем маленькой, но ничуть не менее красивой. Больше того, создавалось впечатление, что несчастье и переживания лишь усилили красоту Бьянки, сделав ее еще более совершенной. Глядя на девушку, граф понял, как она могла очаровать его прислугу: ее необыкновенные глаза казались еще больше на фоне побледневшей кожи, скулы явственно обозначились, светлые кудряшки плясали вокруг изможденного лица. Но ее красоте не сыграть с ним шутку и не расстроить его планов, подумал Фоскари, глядя на девушку.

— Пойдем, — бросил граф, проходя мимо Бьянки к двери.

Франческо и Роберто хотели было остановить его, но Бьянка сделала им знак молчать и послушно направилась за Фоскари в библиотеку. При других обстоятельствах девушка пришла бы в восторг от такого количества книг, но сейчас она и не заметила их. Пройдя к камину, она остановилась у огня, спрашивая себя, сможет ли жар пламени хоть немного растопить тот холод, что застыл в глазах Йена.

— Я хочу поведать вам кое-что, а потом задам вам один вопрос, — начала она. — Если вы поверите в то, что я говорю правду, пообещаете ли вы правдиво ответить на него?

— Это зависит от того, что ты мне скажешь, — ответил граф. — Я подумаю.

Бьянку такой ответ не удовлетворил, однако иного выхода у нее не было.

— Я хочу сообщить вам, почему была в доме Изабеллы в тот вечер. — Бьянка смутилась, но все же продолжила: — За то, что я обучала ее грамоте, Изабелла тоже учила меня кое-чему. В общем, Изабелла учила меня… описывала мне, каково это быть с мужчиной. Я имею в виду интимную близость. — Бьянка замолчала.

Не в силах смотреть Йену в глаза, она уставилась на его подбородок.

— И это все? — удивился граф. — Только это ты и хотела мне сообщить?

— Милорд, — серьезно заговорила Бьянка, обращаясь к подбородку, — вы должны понять, как трудно для меня сделать подобное признание. Говорить такое вам, который интересуется только опытными женщинами и с которым я больше всего на свете хотела бы заниматься любовью… Так вот, говорить вам…

— Что-о?! — вскричал Йен, пораженный ее словами. Похоже, его план не только сработает, но все пройдет гораздо проще, чем он думал. Он-то полагал, что ему придется уговаривать свою невесту лечь с ним. Но если она хочет быть соблазненной…

— Итак, я хочу спросить вас кое о чем, — продолжала девушка. — Что со мною не так, милорд? — Набравшись решимости, Бьянка наконец подняла взор от его подбородка и посмотрела прямо в глаза. И тут, к собственному ужасу, Бьянка заметила, что уголок его рта чуть подрагивает. Она решила, что Фоскари хочет посмеяться над ней.

Граф молчал. Справившись с волнением, Бьянка решилась снова задать свой вопрос.

В ответ Фоскари лишь махнул рукой.

— Я думал о том, где лучше всего впервые заняться с тобой любовью: на ковре перед камином или в кровати, — проговорил он задумчиво. — А ты сама что предпочтешь?

— Я, право же… Я не знаю, — сбивчиво пролепетала она. — Ну, наверное, на полу перед очагом было бы неплохо…

Йен кивнул, но не встал из-за письменного стола.

— Сними платье, — тихо приказал он.

— Вы ведь не хотите снова раздеть меня. Чтобы тут же прогнать прочь, милорд? — Руки Бьянки прижались к груди, она с тревогой ждала его ответа.

— Это зависит от того, как хорошо ты ответишь на мои вопросы и повинуешься моим требованиям, — заявил он.

В его голосе прозвучало что-то такое, от чего по телу Бьянки пробежала дрожь. Ее руки упали.

— Я не хочу снова быть униженной, милорд, — тихо, но решительно промолвила она. — Мне известно, что я не так красива и чувственна, как Туллия…

— Как кто? — перебил ее Фоскари.

— Вы прекрасно понимаете, о ком я говорю! Да вы же провели с нею день!

Йен был поражен.

— Ты что же, следила за мной? — Встав из-за стола, он быстро подошел к Бьянке, в его голосе зазвучали опасные нотки. — Ты не посмеешь это делать, не так ли? — угрожающе спросил он.

Бьянка скривила гримасу, чтобы показать графу, до чего нелепо это идиотское предположение, и напомнить, кстати, что она ненавидела его.

— Ах да, я совсем забыла! — язвительно молвила она. — У меня в распоряжении целый полк мужчин, которые исполняют подобные поручения. Думаю, мне стоит истратить добрую часть собственного состояния, чтобы проследить за тем, как вы порхаете из одного будуара в другой. Чтобы потом вы вернулись домой и унизили меня. — Бьянка направилась к двери, но Йен схватил ее за руку и повернул к себе.

— Унизить тебя? — переспросил он. — А откуда мне знать, не хотела ли ты унизить меня? Когда мы говорили в прошлый раз, ты сказала, что ненавидишь меня. А теперь ты умоляешь меня переспать с тобой! — Фоскари смотрел на нее сквозь полуопущенные веки, его пальцы все сильнее сжимали ее руку. — Если ты за мной не следила, то откуда тебе известно, что я был у Туллии? Мне это не нравится, вот так-то! И я никому не говорил, куда иду.

Бьянка усмехнулась:

— Восхищаюсь вашими доводами, милорд. Правда, должна заметить, что вы не в ладах с логикой. Вообще-то я сама была у Туллии до того, как вы пришли туда. Мы случайно оказались там в одно время. Когда вы пришли, я как раз собиралась уходить. А теперь будьте добры отпустить мою руку, а то на ней появятся синяки вдобавок к той шишке, что вы посадили мне вчера ночью. — Она посмотрела ему в глаза. — Кажется, я начинаю понимать, почему вы выбрали моими компаньонами докторов. Еще несколько дней под крышей вашего дома, и мне понадобится их помощь.

Йен постарался не заметить ее язвительности и чуть ослабил хватку.

— Если ты была у Туллии, почему же я не видел, как ты уходила? — спросил он подозрительно.

— А почему вы решили, что я ушла? — вопросом на вопрос ответила Бьянка.

— Ты хочешь сказать, что была там все время, пока Туллия принимала меня?

— Можно сказать, я была одна, а возможно — и с вами, — ответила Бьянка, — потому что я могла все наблюдать.

— Так ты подглядывала за мной? — Удивлению Фоскари не было предела. Позднее он признался себе, что это сообщение Бьянки весьма возбудило его.

Однако теперь он принял свое возбуждение за проявление патриотизма и решил, что для выполнения плана настало самое подходящее время. — И что же ты видела? — спросил он совсем иным тоном.