Виктория Дал - Уроки наслаждения

Сара смотрела на мужа вопросительно. И он, словно поняв вопрос, проговорил:

— Наверное, в тот самый момент я и полюбил тебя.

— Правда?

Она заморгала, и две крупные слезинки потекли по ее щекам.

— Да, правда. И я почувствовал себя… чутьли не обиженным. Я же не знал тебя. Мы даже не были представлены друг другу. Мне тогда ничего не было известно про твой острый ум и чувство юмора. Я даже не представлял, что ты можешь быть доброй не только к своим друзьям, но и к незнакомым людям, даже к тем, кто был недостоин тебя. У меня и в мыслях не было, что твоя стыдливость может преобразиться в такую пленительную страсть. Да и откуда я мог знать, что в душе твоя…

— Но доктор!.. — воскликнула Сара в отчаянии. — И моя мать…

— Глупости! Ты очень уравновешенная женщина. Когда твой отец объяснял мне ситуацию, он особо отметил, что в тебе никогда не было материнской страсти к мелодраме, к преувеличенной эмоциональности. Но можно было об этом и не говорить.

— Но в книге все ясно написано. И когда я ее прочитала…

— Хорошо, давай посмотрим. Где твои книги?

Пять минут спустя Джеймс читал невразумительно изложенные глупости, которые принесли столько тревог его бедной жене.

— Проклятие! Что за нелепица?!

Сара, расхаживавшая по комнате, остановилась напротив мужа.

— Нелепица? Откуда ты знаешь? Я нашла в себе все, о чем здесь пишется. Кто ты такой, чтобы утверждать, что это не так?

— Но я… Дорогая, я не хотел обидеть тебя.

— Я знаю, Джеймс. Но ведь мы сейчас говорим не об этом, верно?

— Да, конечно. И если ты хочешь знать… До того как я познакомился с тобой… э… у меня уже был вполне определенный опыт. С другими женщинами. Правда, небольшой.

Выражение ее лица не изменилось.

— Так вот, они дарили наслаждение и требовали наслаждения взамен. Это было главным. Только самый никчемный мужчина бывает эгоистом в постели, получая удовольствие и не думая при этом о партнерше.

Сара скрестила на груди руки.

— Но они были проститутками, да?

— Я не из тех, кому нравится платить за пользование женским телом.

— Как это понять?

— Они не были проститутками. Это были самые обычные женщины. Благородного происхождения.

— Такие не могут быть благородного происхождения, Джеймс!

— Сара… Когда у женщины умирает муж или уходит от нее… Желание у нее ведь не пропадает, кстати, как и мужчины. Тело создано для того, чтобы наслаждаться. Сама увидишь, если я, к примеру, завтра возьму и умру.

— Но я… — Она была в замешательстве. — Ведь доктор ясно сказал.

— К черту доктора! — прорычал Джеймс. — Уитком помог твоей матери?! Ей стало лучше? Она выздоровела?!

Сара со вздохом покачала головой:

— Нет, не выздоровела.

— Твой отец рассказал, что Уитком несколько лет пытался вылечить ее. И все без пользы. Доктор ничего не сделал для нее. Он просто шарлатан. Мошенник!

— Но он сказал… Сказал, что она поздно к нему обратилась.

— Все, помолчи! Я твой муж, и я говорю тебе, что сексуальные потребности не имеют ничего общего с сумасшествием. Ты мне веришь?

Сара раскрыла рот, но так ничего и не сказала. Какое-то время оба молчали, наконец она спросила:

— А те женщины?.. Они получали оргазм… с тобой?

Джеймс нахмурился и проворчал:

— Полагаю, что да.

— Наверное, ты просто успокаиваешь меня.

— Ничего подобного! Неужели ты думаешь, что я рассказываю про других своих женщин, чтобы успокоить тебя?

Она промолчала.

— Сара, поверь, я люблю тебя! — При этих словах глаза ее распахнулись, и Джеймс вдруг сообразил, что еще ни разу не произносил эти слова вслух. — Да, я люблю тебя. И если мне покажется, что тебе грозит опасность, поверь, я сделаю все, что смогу, чтобы защитить тебя.

Жена молчала, и он вновь заговорил:

— Сара, дорогая, когда мы венчались, ты мне кое-что обещала, помнишь?

Она посмотрела на него с удивлением:

— Разве?..

— Перед Богом и людьми ты обещала любить меня и повиноваться.

— Ну… да, конечно.

— Тогда давай расставим все точки над i. Если у тебя вдруг возникнет потребность узнать что-нибудь о себе и о своем теле — или о моем, — только я буду тем, кто все тебе объяснит и всему научит. Поняла?

Она по-прежнему молчала.

— И если вдруг появятся какие-нибудь вопросы про желание, например, то мы вместе найдем ответы. Понятно? Мы вместе определим, что тебе нравится больше всего. И больше никаких идиотских книг. Если вдруг заболеешь, мы найдем самого лучшего доктора в Лондоне. Договорились?

Сара крутила на пальце обручальное кольцо. Наконец кивнула и прошептала:

— Да, конечно.

— Дорогая, громче.

— Да, я приду к тебе, Джеймс.

Сара вопросительно посмотрела на него, и он добавил:

— Я имел в виду мужскую анатомию.

— Но, Джеймс… Ведь еще только середина дня…

Он с усмешкой пожал плечами:

— Ну и что? У тебя за день явно накопилось много вопросов. Мне кажется, ты хотела бы получить на них ответы, не так ли? И я мог бы преподать тебе урок.

Сара облизнула пересохшие губы. И Джеймс понял, что победил. Впрочем, и она — тоже.

Он распустил галстук, запер дверь на ключ, и урок начался.

Сара вытянула ноги под одеялом, пытаясь найти прохладное местечко. Все-таки это было странно — лежать совершенно голой в собственной постели. Странно и безнравственно. Она с наслаждением потянулась, утопая в тонких простынях.

До ужина было еще далеко. Но надо было вставать и одеваться. Джеймс уже час как поднялся. Одевшись, он поцеловал ее и приказал оставаться в постели.

Сара улыбнулась и решила не перечить. Муж велел лежать и отдыхать, а она клялась подчиняться ему.

В ногах и руках была тяжесть, но при этом Сара ощущала удивительную легкость. Она сказала ему правду. Хотя Джеймс знал правду и без нее. И все равно не отверг ее. Более того, убедил, что с ней все в порядке.

Когда он заговорил о других женщинах, Сара должна была почувствовать боль. Возможно, через какое-то время так и будет, но сейчас она испытывала к этим дамам только благодарность. Она была такая же, как они. И отличалась от своей матери. Не была ни беспокойной, ни нервной, ни угрюмой. Она была счастливой.

Дотрагиваться до его тела — вот что делало ее счастливой. Дотрагиваться и заставлять его стонать — вот от чего она испытывала радость. Усмехнувшись, Сара уткнулась в подушку.

— Что это ты замурлыкала, как котенок? — раздался голос мужа.

— Джеймс?!

Она вскочила, прикрываясь простынями.

— Ах, как мы стыдливы.

— Перестань.

Улыбнувшись ее смущению, он опустился на край кровати. Убрал локон с ее щеки.

— Сказать, чтобы подавали ужин? Мы можем поужинать и здесь, если хочешь.

Сара сразу подумала о слугах и о том, что они станут говорить. И поняла, что ей все равно.