Мередит Дьюран - Твое прикосновение

Ему запомнились нежность и пылкость, покорность и любовная агрессия, переплетение языков, до боли вонзившиеся в его спину ногти Лидии. «Ты совсем не слабая», — с удивлением думал Джеймс. Как он мог забыть? Она была валькирией. Его страхи были ей безразличны. Она никогда не позволит никаким сомнениям увести ее с выбранного пути. Пальцы Лидии скользнули ему в волосы. Санберн перекатился на спину, и горячее женское тело всей своей тяжестью навалилось на него, начиная свои энергичные и восхитительные движения. Теперь она будет давать ему урок, прирожденная жрица любви. Сейчас Джеймсу казалось, что с момента их первой встречи он уже знал, что это будет именно так. Он обнял Лидию обеими руками за талию и усилил темп движений, так как уловил миг, когда ей открылся волшебный источник женского блаженства. Это угадывалось по неожиданной четкости и уверенности движений ее бедер, по необычайной силе и ритмике ее тела. Восхитительный финал приближался с каждой секундой. Еще через мгновение все тело Лидии напряглось, она больно укусила его за губу, и тогда Джеймс вновь опрокинул ее на спину. Он стал раз за разом входить в нее, разогревая это финальное соитие всей мощью своего тела, так что сам быстро сбился с ритма дыхания и через пару секунд упал в нее с огромной высоты наслаждения.

Они долго лежали без сил, и их тела пронизывала еще не утихшая сладостная дрожь. Потом руки Лидии скользнули по мужскому телу, начиная от плеч и до ягодиц. Медовые женские губы прильнули к Джеймсу долгим страстным поцелуем. В этом поцелуе была вся Лидия, готовая отдать последние силы ради защиты своего отца.

— Мы теперь связаны навсегда, — прошептал Джеймс.

— И это прекрасно, — откликнулась Лидия.

Потом они надолго замолчали. Джеймс нежно убрал локоны ее волос с плеч. Лицо Лидии смущенно порозовело, и она забавно захлопала ресницами, протестуя против щекочущих прикосновений кончиков пальцев к ее бровям.

В следующее мгновение Джеймс вновь заметил обозначившуюся на подбородке так хорошо знакомую ямочку.

— Что ты хочешь сказать? — прошептал он.

— Мне очень хорошо с тобой.

Ямочка на подбородке исчезла, когда на губах Лидии заиграла улыбка. Глаза ее открылись шире. Она смотрела на Санберна, и у нее на лице появилось задумчивое выражение. Затем Лидия вздохнула.

— Теперь в отношении твоего отца, — мягко начал Санберн. — Обещаю тебе, мы что-нибудь выясним.

— Но дело не только в этом. — Взгляд Лидии скользнул мимо него. Джеймс проследил за ним и увидел, что она смотрит на графин, стоящий в дальнем углу комнаты. — Я беспокоюсь о тебе, — продолжила Лидия. — Я бы не решилась предлагать тебе забыть о сестре. Но эта вражда между вами с Морлендом должна прекратиться. Тебе нужно помириться с ним. Или это станет серьезной помехой для наших отношений.

К чему весь этот вздор? Джеймс помрачнел.

— Он к нам не имеет никакого отношения. Ответный взгляд Лидии был слишком пристальным, и это создавало какое-то напряжение.

— Вижу, ты не расположен даже выслушать мои предложения. — Лидия выскользнула из-под руки Санберна, наклонилась через край постели и потянулась за корсетом. — Помоги мне одеться.

— Какого черта?

Лидия попросила нетерпеливым голосом:

— Я должна уйти, Джеймс. Неожиданно его охватила настоящая злость.

— Во-первых, нечего было сюда являться. Но ты пришла. Ты находишься здесь, со мной. И, клянусь всем святым, ты здесь и останешься.

— Не будь ребенком, — спокойно бросила она в ответ. Джеймс схватил ее за локоть:

— Лидия, мы теперь вместе во всем. Она посмотрела ему прямо в глаза:

— И я так думала. Но сейчас мне кажется, что ты струсил.

Джеймс взялся за шнуровку ее корсета, заставляя себя успокоиться.

— Не понимаю, — заявил он, нервно дергая за концы шнурка. — Ты не собираешься отказываться от своего отца, а мне предлагаешь забыть сестру?

Лидия повернулась через плечо и посмотрела на Джеймса с нескрываемым удивлением:

— Ничего подобного, Джеймс. Это совсем разные проблемы.

— Ты просто ничего об этом не знаешь.

От улыбки Лидии у него похолодело на сердце. Она выглядела необычно смиренной.

— Да и ты не шибко осведомлен.

Она не хотела возвращаться в дом на улице Уилтон-Креснт. Теперь он казался Лидии совершенно чужим. Но и дом Джеймса тоже чужой для нее. По крайней мере пока он остается крепостью, возведенной с единственной целью — противостоять отцу.

Сестер дома не было, они уехали на какой-то званый ужин, о чем сообщил Лидии дворецкий. Она решила готовиться ко сну, но не потому что устала. Просто ей хотелось, чтобы этот день побыстрее закончился. Может быть, еще и потому, что в ней еще бурлило волнение от ожиданий, которые неотвязно всплывали у нее в голове и не желали внимать трезвым мыслям. Лидия ждала, что Джеймс все же приедет за ней. Наверное, надеяться на это было глупо, однако очень трудно подавить в себе ожидание хорошего. Несомненно, в столь поздний час Санберн не появится. Тем не менее Лидия продолжала лежать, не смыкая глаз и отсчитывая удары часов.

Софи и Антония возвратились в половине третьего ночи. Лидия все еще не спала, и ей пришлось выслушать произнесенные шепотом пожелания доброй ночи. В доме снова стало тихо, и спустя какое-то время старинные часы в холле, по-видимому, остановились из-за того, что закончился завод механизма. Во всяком случае, их боя больше не было слышно. Теперь Лидии оставалось лишь вслушиваться в удары собственного сердца. Эти мерные звуки наконец-то и убаюкали ее.

Когда она проснулась, комната была уже залита светом и над ней стояла улыбающаяся Антония.

— Скорее пойдем вниз! Ты не поверишь, кто там. Через несколько минут они спустились по лестнице, и Лидия услышала, как из гостиной доносятся радостные возгласы. Ноги сами понесли Лидию туда. Огорчало лишь то, что долгожданная встреча с отцом будет омрачена теми неприятными новостями, которые придется ему сообщить. Но едва только звук отцовского голоса — знакомого, успокаивающего, как колыбельная, — послышался из коридора, беспокойство сразу отхлынуло куда-то в сторону. Лидия ворвалась в комнату, и родной отец предстал перед ней: те же седеющие усы, загорелая кожа, покатые плечи, небольшой животик, который никак не хотел уменьшаться, несмотря на все попытки отца проявлять умеренность в еде. Он нисколько не изменился за время их разлуки.

— Папа!

Отец быстро прервал разговор с Софи. Лицо его просияло, и он с распростертыми объятиями пошел навстречу Лидии.

— Лидия! Дорогая моя, да где же ты была?

Он заключил ее в объятия, и она сразу поняла, что никогда в жизни так сильно не нуждалась в отце.

— Папа! — прошептала она, уткнувшись ему в лацкан сюртука. — Слава Богу, ты вернулся.