Мередит Дьюран - Твое прикосновение

Подошло время вечернего чая. В пустом животе Джеймса началось урчание. Он сосредоточил внимание на зеленых полосах света, которые уже почти дотягивались до большой лестницы.

Рядом раздалось чье-то покашливание. Это была мисс Лидсом.

— Пожалуйста, пойдемте со мной, — попросила она. Джеймс поднялся. Женщина повела его по длинному коридору. Они направлялись в ту часть здания, которую именовали «дамским отделением». На пути им повстречалась служанка с подносом, на котором стояли блюда с недоеденной пищей. Больше Джеймс никого не увидел. В здании царила полная тишина. Толстая персидская ковровая дорожка заглушала их шаги, а тяжелые гобелены на стенах еще сильнее уменьшали шум. Все это раздражало Джеймса, хотя, возможно, тишина предпочтительнее воплей и криков, которые, по его мнению, были характерным явлением в таком заведении.

— У леди Боуленд отдельные комнаты, — сообщила ему мисс Лидсом. Наконец она остановилась перед дверью, на которой не было никаких обозначений. Джеймс обратил внимание на смотровое отверстие и замочную скважину на ручке двери. — Ей нравится выходить в сад, когда позволяет погода. Поэтому мы ее поместили на нижнем этаже. Полагаю, вы сами убедитесь, что у нее нет оснований для жалоб.

Джеймс весь напрягся, ожидая, что служительница станет подбирать нужные ключи. «Заключена в клетку, как зверь. И они следят за ней, как за подопытным животным». Однако мисс Лидсом подняла руку и постучала в дверь.

— Я хочу поговорить с ней наедине, — резко бросил Джеймс.

Женщина-воробышек окинула его испуганным взглядом:

— Конечно, конечно. Я и не думаю вам мешать. Из-за двери послышался голос, разрешавший ему войти. Мисс Лидсом отступила назад и присела в реверансе:

— Я буду ждать вас в холле.

Джеймс вошел в маленькую, скромно обставленную гостиную — венецианский ковер, письменный стол и книжный шкаф у стены. Шторы на окнах были задернуты, и в комнате было душно. Его удивило, насколько запах в этом помещении напоминал ему отцовский дом. Запах орхидей и лимонного воска. Джеймс еще раз недоверчиво втянул носом воздух. Он помнил, что Стелла всегда предпочитала запах розовой воды, однако здесь он не чувствовался. Неужели ей не разрешали даже таких скромных удовольствий?

— Джеймс. — Этот голос донесся из соседней комнаты, отчего Санберн даже вздрогнул. — Пожалуйста, подожди немного.

Джеймсу стало досадно из-за того, что он не сразу узнал голос сестры. Он принялся расхаживать по гостиной, бессмысленно водя пальцами по различным безделушкам. Пустая рамочка для вышивания. Роман Элизабет Гаскелл. Небольшой рисунок котенка. Стелла всегда обожала своих хвостатых питомцев.

Шуршание юбок выдавало ее присутствие в комнате. Джеймс повернулся, и у него перехватило дыхание. В сумеречном свете ему показалось, что сестра совершенно не изменилась. Она была такая же высокая и стройная. На коже, к счастью, он не заметил никаких следов, кроме небольшого шрама на подбородке, полученного в результате падения с лестницы в тот злополучный день. На ней было скромное шерстяное платье темного цвета. Джеймс не сразу сообразил, почему наряд сестры выглядел немного старомодным. Платье было без турнюра.

— Дорогой мой! — воскликнула Стелла и бросилась к нему навстречу. Они обнялись, но это объятие не было таким продолжительным, как хотел бы Джеймс. Сестра сразу же отстранилась от него.

Санберн открыл рот, но тут же осознал, что не имеет понятия о чем нужно говорить. Стелла улыбнулась, но это лишь раздосадовало его. Джеймс совсем забыл, насколько сестра унаследовала манеры и привычки Морленда. Джеймс привык, увидев такую улыбку, испытывать чувство обиды и негодования.

— Извини, что заставила тебя долго ждать, — промолвила Стелла и жестом указала на кресло. Джеймс присел, и она опустилась на соседний стул. — Конечно же, тебе не следовало приезжать сюда. Но мне приятно, что хорошая погода сопутствовала твоей поездке. Полагаю, ты приехал на поезде?

Джеймс меньше всего ожидал, что их встреча с сестрой может начаться с таких пустых слов. Ведь именно такие банальные любезности всегда раздражали Стеллу и наводили на нее страшную тоску.

— Да, — отозвался Джеймс. — На поезде. Ну, а как ты? У тебя все в порядке?

Ее ресницы опустились.

— У меня все хорошо. Здесь так уютно. За мной отлично ухаживают.

Джеймс недоверчиво посмотрел на Стеллу:

— Я должен этому верить?

— Да, не сомневайся. Все так внимательны ко мне. Поначалу, конечно, меня все здесь немножко пугало. Но ведь я могла сравнивать это лишь с другим местом, где была до того. Но здесь все совсем иначе, как видишь. Немного напоминает гостиницу. Да, — рассмеялась она, — гостиницу, в которой некоторые постояльцы слегка не в себе. Впрочем, я могу выбирать, с кем общаться. Теперь у меня есть несколько близких подруг.

Джеймс буквально потерял чувство реальности, как будто все это происходило во сне. О чем она говорит?

— Гостиница. Что ж, прекрасно. Только в дверях глазок через который на тебя смотрят, когда захотят.

Стелла нахмурила брови. Последнее замечание ей не понравилось.

— Я понимаю, что тебе трудно принять такое. Отец писал о твоих переживаниях. Но мне не хотелось бы, чтобы ты расстраивался из-за меня.

Волнение Джеймса лишь усилилось.

— Боже правый! А как я могу быть спокойным? Ты ведь заслуживаешь лучшей участи. Ты должна быть свободной.

Стелла вздохнула:

— Как раз поэтому я наконец и решилась на встречу с тобой. Мне захотелось сказать это тебе лично. — Она перевела дыхание. — Знаю, тебе будет трудно это воспринять. — Последовал еще один вздох. — Я не хочу уходить отсюда. Дорогой брат, я счастлива здесь. Я действительно хочу оставаться здесь. По крайней мере еще какое-то время.

— Нет! — Это слово вырвалось из его груди с такой яростью, что сам Джеймс осознал это и попытался успокоить себя. — Все это внушил тебе Морленд!

— Не Морленд, а отец. Я никогда не называла его иначе, чем отец. — Стелла смотрела на брата большими и доверчивыми глазами, какие бывают у несмышленых щенков. Такое существо легко обидеть, но еще легче запугать.

Эта мысль встревожила Джеймса.

— Итак, — начал он. Но продолжить смог не сразу, настолько он был потрясен услышанным признанием сестры. Джеймс никогда не испытывал к ней злобу, никогда в жизни. — Так сложилось, что мне приходится иметь дело еще с одной женщиной, которая не допускает и мысли, что ее отец может совершать плохие поступки. И отрицает даже очевидные свидетельства.

Стелла поморщилась:

— О, он не святой, разумеется. Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что у меня нет к отцу никаких претензий. Однако не он виноват в том, что со мной случилось. — Уголок ее рта приподнялся, придавая лицу незнакомое выражение. — Основной виновник — Боуленд.