Элизабет Хойт - Обольстить грешника

Он доел булочку и вышел из дома. Мелисанда могла еще долго отсутствовать, и он не мог просто сидеть и ждать. Кроме того, оставалось еще одно неприятное дело, которым нужно было заняться. Это дело с Мэтью. И если это, как он подозревал, еще один тупик, то его жена права. Может быть, пришло время забыть о Спиннерс-Фоллс, и пусть душа Рено покоится с миром.

— Позовите сюда Пинча, пожалуйста, — сказал Джаспер Оуксу. — И велите оседлать пару лошадей.

В ожидании он нетерпеливо расхаживал по холлу. Из задней двери вышел Пинч:

— Милорд?

— Я еду к Мэтью Хорну, надо с ним поговорить, — сказал Джаспер, направляясь в сопровождении Пинча к двери. — Я хочу, чтобы ты поехал со мной на случай… — Он сделал неопределенный жест.

Камердинер понял.

— Конечно, милорд.

Они сели на ожидавших их лошадей, и Джаспер пустил свою гнедую рысью.

День был сумрачный, нависшие низкие облака предрекали дождь.

— Мне это не нравится, — проворчал Джаспер. — Хорн — джентльмен из хорошей семьи, и я считаю его другом. Если наши подозрения верны… — Он замолчал, покачав головой. — Это будет плохо. Очень плохо.

Пинч не ответил, и оставшуюся дорогу они ехали молча. Джасперу не доставляло удовольствия предстоящее дело, но оно требовало завершения. Если Хорн предатель, он должен быть осужден каким-то судом.

Спустя полчаса Джаспер остановился перед домом Мэтью Хорна. Он смотрел на старые кирпичные стены и думал о семье, многие поколения которой жили в этом доме. Мать Хорна была инвалидом, теперь она уже не выходила из дома. Господи, какое гнусное дело! Джаспер вздохнул и спешился, затем неохотно поднялся по ступеням. Он постучал в дверь и ждал, зная, что ступенькой ниже стоит Пинч.

Долгое время все было тихо. Из дома не доносилось ни звука, Джаспер отступил назад и посмотрел на окна верхнего этажа. Там ничего не шевельнулось. Он нахмурился и на этот раз громче застучал в дверь. Где же все слуги? Или Хорн приказал им не впускать его?

Он занес руку, чтобы снова постучать, когда дверь со скрипом приоткрылась и выглянул разбойничьего вида молодой лакей.

— Твой хозяин дома? — спросил Джаспер.

— Думаю, что да, сэр.

Джаспер наклонил набок голову.

— Значит, ты нас впустишь, и я его увижу?

Лакей покраснел.

— Конечно, сэр. — Он распахнул дверь. — Не подождете ли в библиотеке, сэр? Я схожу за мистером Хорном.

— Спасибо. — Джаспер вместе, с Пинчем вошел в комнату и огляделся.

Все было так, как и во время его последнего посещения Хорна. На каминной полке тикали часы, а с улицы доносился приглушенный стук колес экипажей. Ожидая Хорна, Джаспер подошел к карте, на которой не хватало Италии, чтобы получше ее рассмотреть. Карта висела рядом с двумя большими креслами и стоявшим в углу столом. Подойдя ближе, он услышал чьи-то слабые всхлипывания. Пинч бросился к нему, как только Джаспер перегнулся через кресло и посмотрел в угол.

За креслами на полу он увидел двух людей: женщина укачивала на своих коленях мужчину. Она непрерывно раскачивалась взад и вперед, и тихие рыдания срывались с ее губ. Камзол мужчины был залит кровью, и кинжал все еще торчал в его груди. С первого взгляда было ясно, что он мертв.

— Что здесь произошло? — спросил Джаспер.

Женщина подняла глаза. Она была хорошенькой, с красивыми голубыми глазами, но ее лицо покрывала смертельная бледность, и даже в губах не было ни кровинки.

— Он говорил, мы будем богаты, — проговорила она сквозь слезы. — Мы поедем куда-нибудь в провинцию и откроем там собственную таверну. Он говорил, что женится на мне, и мы будем богаты.

Она снова опустила глаза, тихо раскачиваясь.

— Это дворецкий, милорд, — сказал Пинч за его спиной. — Дворецкий мистера Хорна, тот самый, с которым я разговаривал.

— Пинч, иди, поищи кого-нибудь в помощь, — приказал Джаспер. — И проверь, в порядке ли мистер Хорн.

— В порядке ли? — рассмеялась женщина, когда Пинч выбежал из комнаты. — Да все это он сделал. Зарезал моего мужа и забросил его сюда, как какой-то мусор.

Джаспер в изумлении уставился на нее:

— Что?

— Мой муж нашел письмо, — шепотом рассказывала женщина. — Письмо какому-то французскому джентльмену. Муж сказал, что мистер Хорн во время войны в американских колониях продавал французам военные секреты. Он сказал, мы разбогатеем, если продадим это письмо обратно хозяину. И тогда откроем в деревне таверну. Джаспер присел на корточки рядом с ней.

— Он пытался шантажировать Хорна? Она кивнула:

— «Мы будем богаты», — сказал он. Я спряталась за занавеской, когда он хотел поговорить с мистером Хорном, рассказать ему о письме. Но мистер Хорн…

Ее слова перешли в тихий плач.

— Это сделал Мэтью? — Наконец до Джаспера дошел ужас произошедшего.

— Милорд, — окликнул его подошедший Пинч. — Что?

— Слуги говорят, что мистера Хорна не могут нигде найти.

— Он уехал, чтобы забрать письмо, — сказала женщина. Джаспер с тревогой посмотрел на нее:

— Я думал, что письмо было у вашего мужа, дворецкого.

— Нет, — покачала головой женщина. — Он был умным человеком и не стал держать его у себя.

— Так, где же оно?

— Хозяин его не найдет. Я хорошо его спрятала. Отправила своей сестре в деревню.

— Боже милостивый! — воскликнул Джаспер. — Где живет ваша сестра? Она может оказаться в опасности.

— Он не станет там искать, — прошептала женщина. — Мой муж никогда не упоминал ее имени. Он сказал только, кто его научил просмотреть бумаги в столе мистера Хорна.

— И кто это был? — прошептал Джаспер с нараставшим ужасом.

Женщина посмотрела на него и слегка улыбнулась:

— Мистер Пинч.

— Милорд, мистер Хорн знает, что я ваш камердинер. — Пинч побледнел как полотно. — Если он это знает…

Джаспер был уже на ногах и бросился к двери, но последние слова Пинча успели догнать его: —…то он думает, что письмо у вас.

«Письмо…» Письмо, которого у него не было. Письмо, которое, как, естественно, полагает Хорн, находится в его доме. В его доме, куда, без сомнения, уже вернулась его дорогая жена. Она там одна, беззащитна и думает, что Мэтью его друг. Господи Боже! Мелисанда.

— Моя мать — инвалид, — сообщил Мэтью Хорн Мелисанде, и она кивнула, не зная, что еще сделать. — Она совсем не может двигаться, не говоря уже о том, чтобы бежать во Францию.

Мелисанда осторожно сказала:

— Мне очень жаль.

И это была ошибка. Мистер Хорн выхватил пистолет и приставил к ее боку, Мелисанда вздрогнула. Она действительно не знала, что делать. Она никогда не любила оружия, ненавидела гром выстрелов, и ее тело сжималось, когда она представляла, как в него впивается пуля. Это больно. Очень. Она понимала, что она трусиха, но ничего не могла с этим поделать.

Ее сковал ужас.